Иван Болотников - Валерий Замыслов

— Брось, — строго оборвал его Иванка и поведал содругу о стрельцах. Васюта обеспокоился.

— Как прознали?.. А ты сказывал, не сыщут.

Болотников молча прошел в избу, зачерпнул из кадки ковш квасу.

— Уходить будем? — спросил Васюта.

— Куда ж на ночь? Утром сойдем.

Нищие угомонились, укладывались спать; один лишь дед Лапоток недвижимо сидел на лавке.

— Подь ко мне, Иванка… Чую, сходить от меня надумал. Пора, сыне. Вот и мы завтра подадимся. Пойдешь с нами?

— С вами?.. Но куда ж, старче?

— А куда и ты. Ко граду Ярославу.

И вновь, как при первой встрече, Иванка изумился. Диковинный дед! И все-то ему ведомо.

— С нами вас ни стрелец, ни истец не сыщет. В поводырях походите. Ладно ли?

— Ладно, старче. Но через город нам боле нельзя. Стрельцы заприметили.

— А через град и не пойдете. Как обутреет, Фролка, поводырь мой, на окраину выведет. А там полем да леском на дорогу. Фролке здесь все пути ведомы… Фролка, слышь?

— Слышу, дедко, — поднял с лавки русую голову большеглазый худенький паренек.

— Вот и добро. А теперь спать, молодшие.

Фролка разбудил парней с первыми петухами. Пошли слободкой к полю. Ростов еще спал, клубился над избами рваный белесый туман. Перед лесом Иванка остановился и повернулся к городу; отыскал глазами белокаменный храм Успения, перекрестился с малым поклоном.

— Прощай, град Ростов.

ГЛАВА 15

РУБЛЕНЫЙ ГОРОД

Вдали, в малом оконце между сосен, проглянулась высокая шатровая башня.

— Никак, к Ярославлю подходим, — устало передвигая ноги, молвил один из нищебродов.

— К Ярославлю, — поддакнул Герасим, не раз бывавший в Рубленом граде. — То дозорная вышка Спасскою монастыря.

Вскоре вышли к Которосли, и перед братией предстал древний город. Вдоль реки тянулся величавый Спасо-Преображенский монастырь с трехглавым шлемовидным собором, а рядом с обителью возвышалась деревянная крепость со стрельницами.

— Высоко стоит, — залюбовался Васюта.

— Мудрено такую крепость взять, — вторил ему Иванка.

Переправились на легком стружке через Которосль. Подошли к Святым воротам монастыря.

— Вот это твердыня! — восхищенно воскликнул Болотников. Перед ними высилась мощная каменная башня с бойницами и боковыми воротами в отводной стрельне. — Хитро поставлена.

— В чем хитрость узрел? — спросил Васюта.

— А ты не примечаешь? Одни боковые ворота в стрельне чего стоят. Хитро!

— Не разумею, Иванка. Ворота, как ворота, — пожал плечами Васюта.

— Худой из тебя воин. Да ужель ты не видишь, что стрельня прикрывает главный вход? Тут любой ворог шею сломит.

— А что ежели ворог стрельню осилит?

— Это же капкан! В стрельне он и вовсе пропадет. Отсюда не увидишь главных ворот.

— Так ворог может и с пушками прийти, — все еще недоумевал Вастота.

— С пушками? Мыслишь, легко затащить сюда пушки? Чудишь, друже. Мудрено тут развернуться. А теперь глянь вверх. Пока ты с пушками возишься, тебя стрелами да кипящей смолой приласкают. Пожалуй, не захочешь в стрельню лезть. Нет, друже, не взять такую башню. Не взять! Разумен был зодчий.

Иванку всегда влекли башни. Еще в Москве он подолгу разглядывал стрельни и захабы[49] крепостных стен Кремля и Белого города, норовя проникнуть в искусные замыслы государевых мастеров.

Привлек внимание Болотникова и Спасо-Преображенский монастырь, но не как благолепный храм, а как неприступная крепость.

— И здесь можно с иноземцем сразиться. Не окна — бойницы. Крепок собор. Сколь ворогов можно сокрушить из этих ниш.

Парней окликнул Герасим:

— Ждем вас!

Парни подошли к нищебродам. Дед Лапоток молчаливо стоял, опершись на посох, и будто к чему-то прислушивался, вскинув седую бороду.

— Чу, служба скоро зачнется. Богомольцы ко храму спешат. А мы — на паперть. Пойдете с нами, молодшие?

— Паперть — для убогих, старче. Мы ж в город сходим.

— Не держу, чада, — согласно мотнул головой Лапоток. — Вечор ступайте ко храму Ильи Пророка, и мы туда подойдем. На ночлег вас в слободку сведу.

Нищеброды потянулись к собору, а Иванка с Васютой, обогнув каменную трапезную, вернулись к Святым воротам. Миновав их, пошли к дороге, ведущей в Рубленый город.

— Гись! — послышалось сзади.

Парни оглянулись и сошли на обочину, пропуская подводы с возами. У деревянного храма Михаила Архангела пришлось остановиться: дорогу запрудили десятки телег с товарами.

У Михайловских ворот остервенело бранились возницы, размахивая кнутами. Оказалось, что одна из встречных подвод задела тяжело груженую телегу, едущую от монастыря. Несколько кулей с солью свалились на землю.

— Аль без глаз, губошлеп! — наседал на возницу подсухий мужик в армяке.

— Сам без глаз, раззява! — яро давал сдачи возница. — Куды ж ты в ворота прешь, коль я не проехал!

— А я, грю, подымай, подымай товар!

— Ищи дурака. Неча было в ворота ломиться. Не лезь, лопоухий!

Мужик в армяке стеганул возницу, а тот огрел обидчика кулаком. К каждому набежали приятели и началась драка. Другие же возницы поднялись на телеги, задорили:

— Кровени носы, ребятушки!

— Высаживай зубы!

Иванка же взирал на драку смуро.

«Вот, дурни! Не ведают, куда силу девать», — подумал он и кинулся в самое месиво. Растолкал драчунов, вскочил на телегу.

— Стой мужики! Чего свару затеяли? Ужель иного дела нет? Кончай брань!

Мужики, перестав махать кнутами и кулаками, с любопытством обернулись на могутного детину.

— А те что? — огрызнулся пострадавший возница, утирая рукавом окровавленные губы.

— А ничего, — Иванка спрыгнул с телеги и покидал упавшие кули на подводу. — Поезжай!

Молвил и пошагал в город. Возница обескуражено глянул вслед, развел руками, а затем хлестнул кнутом застоявшуюся кобылу.

— Но-о-о, милая!

Парни вскоре оказались на Ильинке. Место шумное, бойкое. По обе стороны улицы высились боярские, дворянские и купеческие хоромы; здесь же, вдоль мощеной дороги, стояли мясные, мучные и съестные торговые лавки. Громко, нараспев кричали сидельцы, зазывая покупателей, шустро сновали походячие пирожники с деревянными лотками. Между толпами народа двигались боярские повозки, окруженные челядью. Холопы молодцевато сидели на конях, покрикивали на посадчан, размахивая плетками. Толпа расступалась.

Один из прохожих зазевался, придирчиво разглядывая в руках новый цветастый сарафан, только что купленный в Бабьей лавке. Наехал плотный чернявый холоп в коротком темно-синем кафтане. Глаза наглые, с лихим озорством. Отвел назад руку с нагайкой, примерился и сильно, с оттяжкой полоснул по сарафану. Сарафан мягко соскользнул в лужу, а мужик оторопело застыл с отсеченным рукавом.

— Энто как же, родимые?

— Гись! Стопчем!

Холоп стеганул мужика по спине, тот отскочил, едва не угодив под колымагу.

Боярский поезд проследовал дальше, а мужик, придя в себя, побежал за колымагой, размахивая оторванным рукавом.

— Поруха, крещеные!

Толпа смеялась.

Иванка остановил посадского, спросил, как выйти из Рубленого города к реке.

— Тут рядом. Ступайте вон на ту стрельню, а под ней ворога. Через их к Волге сойдете.

Миновали ворота и вышли на берег. Он был высок и обрывист, далеко внизу бежала Волга.

— Вот это брег! — воскликнул Васюта.

А Болотников обратил внимание на то, что под крепостью нет ни земляных валов, ни рва, заполненного водой.

«Да они вовсе и не надобны, — невольно подумалось ему. — Ишь какой брег неприступный».

Поразила Иванку и сама Волга: впервые он видел такую широкую, величавую реку; по Волге плыли струги, насады и расшивы под белыми парусами. Внизу же, у пристаней, было людно и гомонно. Судовые ярыжки грузили товары, доносились крики купцов и приказчиков, сновали телеги с возами. Услышали парни и иноземную речь.

— Знать, купцы заморские. Глянь, какие чудные, — рассмеялся Васюта, указывая на людей в диковинных нарядах.

Иванка улыбнулся: уж больно потешны гости заморские. В париках и камзолах, в коротких портках, на ногах чулки и башмаки.

— Ну и портки! — заливался Васюта. — Срамотища.

Спустились к берегу и неторопливо побрели вдоль Волги, приглядываясь к купцам.

«Кто ж из них в Астрахань пойдет? Да и возьмет ли?» — думал Болотников.

Останавливались у каждого судна, спрашивали, но купцы и приказчики были неразговорчивы, гнали прочь.

Один из купцов дозволил разгрузить трюм, но с собой брать не захотел.

— Не ведаю вас, ступайте.

— А ежели без денег? — спросил Болотников.

— Как это без денег? — вскинул кустистые брови купец.

— Да так. Возьми нас гребцами или работными — кули таскать. Мы хоть до Хвалынского моря пойдем, а денег не спросим. Охота нам Русь поглядеть.