Единственная для вампиров Де-Норд (СИ) - Полынь Кира Евгеневна

— Я вновь тебе не верю.

Запахнув ткань на груди плотнее, нацепила на лицо дружественную улыбку и открыла дверь.

Факир стоял, упираясь в косяк и сейчас смотрел на меня сверху вниз, подозрительно прищурившись.

— Что я сказал не так?

— Не понимаю тебя. Все правда в порядке.

— Ты расстроилась из-за моих слов о влюбленности?

До чего проницательный, гад.

— Нет, тебе показалось.

— Кэтрин, я слышу твою ложь за версту, не лги мне, искорка. Не надо.

Еще минуту я мялась под его испытывающим взглядом, кусая щеку изнутри, но золотистые глаза были так пронзительны, что я сдаваясь, выдохнула:

— Какое это имеет значение? Или моя честность тоже необходима для вкуса крови?

— Иголки? Интересно, продолжай, — он выжидающе распрямил плечи, не двигаясь с места и все еще преграждая мне путь.

— Я просто напомнила себе о том, что вы, вампиры, не испытываете чувств.

— Это не значит, что ты не должна их испытывать.

— Ты серьезно? — судя по тому как красные брови изогнулись — он совершенно серьезно. — Факир, я понимаю, что я здесь всего лишь на один год. Потом это все закончится, и я не собираюсь всю жизнь провести в воспоминаниях о своей… влюбленности. Я просто выполню то, во что вы меня ввязали и уйду. Точка. Никаких свиданий, никаких прогулок, никаких проникновенных бесед на закате.

— Все сказала?

— Все. А теперь позволь мне пройти. Я действительно голодна, и то как готовит Тиез, я, пожалуй, оставлю в памяти как единственное что стоит.

— Кэтрин.

— Достаточно.

— Нет, не достаточно, — вампир поймал меня за руку и развернул к себе, буквально впечатывая в собственную грудь и обхватывая руками, чтобы не убежала. — Если ты думаешь, что нам не больно прощаться с таали, Кэтрин, то ты глубоко ошибаешься. Это не мы их отпускаем через год, это они уходят от нас.

Я только возмущенно прищурила глаза, не зная стоит ли верить в сказанное огненным, но он продолжил, добивая меня словами:

— Привязка — это куда сильнее, чем любовь. Мы зависимы, это выше нас. Твоя отреченность, отказ или холод, ранят куда сильнее, чем даже тени! Каждый год мы переживаем это раз за разом, отпуская девушек, что хотят уйти. Им в тягость находиться с нами, они хотят свободы, детей, замужества, а мы можем предложить только статус вампирской таали и свою незатухающую жажду. И мы миримся, отпускает, страдаем, выедая себя изнутри диким желанием все вернуть, и так год за годом, Кэтрин. А теперь спроси себя — неужели мы не заслуживаем хотя бы год, обманываться в том, что нас действительно любят?

— Я…

Голос сорвался, и грудь неожиданно запекло.

Так люто, будто мне раскаленной кочергой ударили по ребрам и пытаются протолкнуть ее внутрь, разбивая кости в щепки.

— Кэт!

— Больно… — простонала и сползла бы на пол, но Факир поймал меня и поднял на руки.

— Кэти, что с тобой?

— Не… не знаю. Мне так больно.

И вдруг стало холодно. Словно меня выморозили в ледяной воде и мир вокруг погас, смывая черты лица испуганного носферату.

Глава 30. Нет пути назад

Блуждая между теней своих кошмаров, я искала выход и не находила. С призрачного неба сыпался пепел, белыми хлопьями опускаясь на голову и руки, прилипая намертво и оставляя на мне свои метки. Здесь слишком холодно. Так холодно, что можно на века остаться в этой незыблемой вьюге, потеряв надежду отыскать дорогу домой.

А есть ли у меня дом?

Это вопрос встал ребром в моей затуманенной голове, и я остановилась, пытаясь вспомнить родные стены. Перед глазами появились черные каменные стены огромного замка со шпилями, с черной черепицей и кованными решетками.

Он нравился мне, и ноги сами вели к широкой лестнице, приглашающей войти в открытые двери.

— Кэтрин…

Знакомый, но тихий голос звал меня вперед, и повинуясь, я направилась к крепости, без сомнений поднимаясь по ступеням, слыша, как внутри играет музыка.

Тихая и романтичная, она колыбельной успокаивала напуганную душу и звала меня к себе.

В просторном холле горели свечи, мягким светом опутывая стены и старинную мебель. Обстановка казалась мне все больше знакомой, и я обняла свои продрогшие плечи, следуя за зовом, который повторился:

— Кэтрин…

Может это и есть мой дом?

Огромный замок, с красивым названием Хейсенваль.

Хейсенваль!

— Кэтрин! — рявкнул кто-то над ухом и я открыла глаза, встречаясь взглядом с недовольным прищуром Андора.

Вампир держал мою голову на своих коленях, и противореча взгляду, нежно гладил меня по волосам, распутывая длинные прядки. Было в этом жесте что-то дикое, испуганное, но мое сердце билась так быстро, что я побоялась погружаться в глубины этого чувства и повернула голову в сторону, осматривая комнату.

— Что случилось?

Стефан сидел в массивном кресле, сложив ногу на ногу и нервно перебирал пальцами связку печатей, которые служили оберегом. Джесман вновь стоял у окна, вглядываясь в рассвет, мелькающий за стеклом, и только Эрик сидел рядом со мной и Андором, леденистыми глазами рассматривая мое лицо.

— Мы не знаем, — нарушил тишину Андор, продолжая перебирать мои волосы. — Ты внезапно отключилась.

— Не совсем так, если быть точной, — вспомнила я свои последние минуты сознания, невольно прокручивая признание Факира. — Мне стало больно, а потом очень холодно.

— Видимо, привязка не прошла, — с отравленной горечью произнес Джес, и я поспешила его успокоить:

— Нет, привязка прошла. Я это чувствую. Это что-то другое.

Попыталась сесть, но меня силой уложили обратно:

— Тебя не стоит так резко вставать. Отдохни и приди в себя.

— Я должна узнать, что со мной произошло, это не терпит отлагательств! — возмутилась я, вновь пытаясь встать. — Если я больна, нужно как можно раньше выяснить, что это за болезнь и предотвратить симптомы!

— Ты не больна! — громко, но устало возразил Андор, надавливая не ладонью в грудь, заставляя лечь обратно. — С тобой все будет хорошо, больше подобного не повториться.

— С чего ты это взял? Если случилось раз, может случиться и второй! Я должна…

— Кэтрин! Этого больше не будет, — вкрадчиво повторил он, смотря мне прямо в глаза.

— Что ты сделал?

Догадка осенила меня резко. Уверенность вампира только подтолкнула меня к правильному выводу, и я схватилась за его запястье, требуя ответа на свой вопрос:

— Что ты сделал, Андор?

— Ничего.

— Скажи ей, — потребовал Стефан и сжав челюсть, отвел взгляд.

— Зачем?

— Потому что я тебя спросила, Андор, — напомнила о себе, заставляя вампира обратить на меня внимание вновь. — Ответь мне, что ты сделал?

— Я привязал тебя к Хейсенвалю, — выдохнув признался он, но это было не облегчение, а какое-то раскаянье.

— Что это значит?

— Отныне и навсегда Хейсенваль твой дом, Кэтрин. Замок принадлежит тебе.

Я бы открыла рот, но даже на это в моей скрипящей от непонимания голове не хватало собранности. Все мысли разбегались в разные стороны, и выпрыгивали как пружинки из разбитых часов.

— Что. Значит. Мне? — выдавила по словам, и наконец вдохнула, чувствуя густое жжение в легких.

— То и значит, — Стефан поднялся со своего места и нервно заходил из угла в угол, пряча ладони за спиной. — Наш дорогой брат в одностороннем порядке принял решение привязать тебя в замку, буквально вписывая в его историю. Этот дом теперь твой, Кэтрин, ровно в той же степени, что и наш.

— Но мне этого не нужно! — возмутилась я, но вовремя поймала себя на том, что это не самая важная проблема, и у меня точно есть еще куча времени с ней разобраться. — Зачем ты сделал именно так?

— Именно так? — переспросил Андор, видимо не успевая понять череду моих хаотичных мыслей, скачущих в голове неудержимыми хороводами.

— Да. Почему именно привязала? Не нашел другого выхода? — взглянул на меня с прищуром и злостью, но не ощутив упрека и распознав обычный вопрос, все же ответил:

— Я тебя потерял.