Полководцы Украины: сражения и судьбы - Дмитрий Табачник

Редедя был сильнее Мстислава и тогда, как рассказывает летопись, Мстислав воззвал: «О, Пречистая Богородица, помоги мне! Если же одолею его, воздвигну церковь во имя Твое». После этого он сумел ударить об землю и убить ножом (против поверженного оземь противника уже можно было применять оружие) князя касогов, и войско последнего сдалось без боя. Необходимо отметить, что в данном случае не приходится говорить об излишней жестокости к поверженному противнику: согласно древнему обычаю, поверженного врага убивали.

У нас нет оснований сомневаться в точности летописных данных (что, конечно, не исключает наличия в них некоторой доли художественного вымысла в деталях). Например, косвенным подтверждением правдивости изложения поединка Мстислава и Редеди служит то, что после одержанной победы тмутараканский князь построил в своей столице церковь Пресвятой Богородицы (в это время Тмутараканская епархия стала епископальной), ставший первым русским каменным храмом в Крыму. Заметим, что Мстислав в дальнейшем построил храмов больше, чем любой из современных ему князей (разве что за исключением Ярослава Мудрого) и внес огромный вклад в процесс христианизации Киевской Руси, в которой долгое время после крещения были сильны пережитки язычества. Понятно, что столь активное храмовое строительство было возможно лишь при отсутствии серьезной внешней угрозы.

Показательно, что поединок Мстислава с Редедей навсегда остался в народной памяти в качестве символа национальной победы над опасным врагом. Неслучайно о Мстиславе говорится в самом начале «Слова о полку Игореве» как об одном из главных героев Киевской Руси, которого воспевал легендарный сказитель Боян. Процитируем упомянутый отрывок в переводе на современный русский язык Василия Жуковского:

Не прилично ли будет нам, братия,Начать древним складомПечальную повесть о битвах Игоря,Игоря Святославича!Начаться же сей песниПо былинам сего времени,А не по вымыслам Бояновым.Вещий Боян,Если песнь кому сотворить хотел,Растекался мыслию по древу,Серым волком по земле,Сизым орлом под облаками.

Вам памятно, как пели о бранях первых времен:Тогда пускались десять соколов на стадо лебедей;Чей сокол долетал, того и песнь прежде пелась:Старому ли Ярославу, храброму ли Мстиславу,Сразившему Редедю перед полками касожскими.

Неслучайно также в живописи этому поединку посвящены две картины великих русских художников – Андрея Иванова и Николая Рериха. Глубоко символично, что первая написана в 1812 г. после разгрома наполеоновского вторжения (фактически, вторжения войск почти всей Европы), а вторая – в 1943 г. после исторической победы Красной армии в Сталинградской битве. К слову, представляется, что на рериховском полотне изображение Мстислава явно ближе к оригиналу. Согласно свидетельству летописца, тмутараканский князь был «дебел телом, красноват телом, с большими глазами» (интересно, что больше ни один летописец не описывает внешность ни одного другого русского князя).

Победа над касогами и аланами (которые перестали быть угрозой для Тмутаракани и заплатили большую дань) сделала некогда маловлиятельное княжество серьезным военно-политическим центром в Черноморско-Каспийском регионе, что открыло перед Мстиславом новые геополитические перспективы.

Во многом этому способствовало и то, что тмутараканский князь вскоре после одержанной победы (и, кстати, увода в плен жены и детей Редеди) «интегрировал» в состав княжества касогов и аланов подобно тому, как это он ранее сделал с приазовскими хазарами. В состав княжества были включены лишь земли, которые лично принадлежали касожскому властителю, а остальные лишь платили дань, не теряя при этом самостоятельности во внутреннем управлении. И, как и приазовские хазары, касоги и аланы значительно увеличили силу дружины Мстислава. Уже став еще и черниговским князем, Мстислав привел в столицу своего нового княжества дружину из касогов, что защитило Чернигов от внешних угроз. Касожско-аланский след до сих пор сохранился на Украине в топонимике – так, название реки Псел имеет касожское происхождение (переводится как «вода»), связано с Кавказом и название Черкасс (скорее всего, произошло от «черкес»).

В 1024 г. началось открытое противоборство тмутараканского князя со своим старшим братом. Но началу открытого вооруженного противостояния между сыновьями князя Владимира предшествовал примерно годовой период, когда напряженность отношений между Ярославом и Мстиславом шла по нарастающей. Не вызывает сомнения, что инициатором данной постоянно возраставшей напряженности стал именно Мстислав, который после череды блестящих побед чувствовал себя уже не властителем маленького княжества, а фигурой, равной по влиянию Ярославу. И, наверное, у Мстислава (впрочем, как и многих князей) возникал соблазн самому стать главным объединителем русских земель. Да, пожалуй, со своими способностями и амбициями «опасный искатель волостей с юго-востока» (определение С. М. Соловьева) и не мог вести себя иначе.

Точную характеристику честолюбивому князю Тмутаракани, которая объясняет его дальнейшие действия, дает тот же автор «Истории России с древнейших времен»: «Из всех сыновей Владимира Мстислав больше других был похож на деда своего Святослава, был князь – вождь дружины по преимуществу; жизнь ли в Тмутаракани и постоянная борьба с окрестными варварскими народами развила такой характер в Мстиславе, или уже волость приходилась по нраву, – Мстислав явился богатырем, который любил только свою дружину, ничего не щадил для нее, до остального же народонаселения ему не было дела».

Сначала Мстислав потребовал у великого князя Киевского увеличения своего земельного надела. Уже само по себе подобное ультимативное требование было вызовом. Но Ярослав, при наличии у него и так множества противников, предпочел не идти на обострение и уступил, отдав Мстиславу на княжение Муромскую землю. Однако тмутараканского князя подобная уступка небольшого княжества ни в коей мере не удовлетворила, и в 1023 г. он начал поход на Киев с целью захвата великокняжеского стола.

При этом войско Мстислава было немногочисленным и не было готово к длительной осаде хорошо укрепленной столицы. Тмутараканский князь явно рассчитывал не столько на силу своей дружины, сколько на сторонников внутри города (или, более точно, на противников Ярослава). Определенные основания для этого у него были – к этому времени среди киевской знати было немало противников великого князя, и они могли предпринять действия в поддержку Мстислава. Эта версия подтверждается тем, что, когда Мстислав подошел к Киеву, но ему не были открыты ворота, он не начал осаду, а сразу ушел к Чернигову. Осаждать последний ему не пришлось – в отличие от Киева, он сдался без малейшего сопротивления.