Уголовно-правовые взгляды Н.Д.Сергеевского - Александр Чучаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Данную группу обстоятельств нельзя формализовать в законе. В связи с этим в уголовно-правовых нормах следует давать описание содержания невменяемости, сделав особый упор на ее юридический критерий; перечисление же видов заболеваний, т. е. указание на психологический критерий, ничего существенного в определение не вносит, более того, в случае пропуска какой-либо болезни может возникнуть непреодолимая ситуация.
Между тем Уложение о наказаниях уголовных и исправительных содержит подобный перечень, называя следующие состояния лица: безумие от рождения; сумасшествие; болезнь, доводящая до умоисступления и беспамятства; одряхление; лунатизм; глухонемота (ст. 92). Уголовное уложение 1903 г. дает общее определение рассматриваемого понятия: «Не вменяется в вину преступное деяние, учиненное лицом, которое во время его учинения не могло понимать свойства и значения им совершаемого или руководить своими поступками вследствие болезненного расстройства душевной деятельности, бессознательного состояния или же умственного неразвития, происшедшего от телесного недостатка или болезни» (ст. 39).
К обстоятельствам, исключающим субъективные признаки преступления, Сергеевский относит: малолетство; идиотство; глухонемоту; старческое одряхление; болезненное беспамятство; душевные болезни; сонные состояния. Кроме того, выделяет уменьшенную вменяемость и так называемые преходящие состояния.
Как уже указывалось, малолетний возраст автором рассматривается с точки зрения возможности осознания лицом характера и противозаконности совершаемых действий, способности руководить ими. С одной стороны, он, исходя из различных темпов развития подростков, считает возможным предоставить суду право в каждом конкретном случае самому определять их способность нести ответственность. С другой стороны, полагает, что практические потребности и развитие законодательства предпочли другое решение – указание в законе минимального возраста наступления уголовной ответственности.
По Уложению о наказаниях уголовных и исправительных (в ред. 1987 г.) уголовная ответственность несовершеннолетних регулируется следующим образом. Согласно общей формуле, закрепленной в ч. 2 ст. 92, подросток не признавался субъектом преступления «в таком возрасте, когда подсудимый не мог еще иметь понятие о свойстве деяния». Лица до 10-летнего возраста «не подвергаются судебному преследованию и определенному в законах наказанию» (ч. 1 ст. 137).
Возраст от 10 до 17 лет предполагает условную способность отвечать за содеянное в уголовно-правовом порядке. Решение вопроса зависело от того, действовал ли подсудимый «с разумением» или «без разумения» (ст. 137–140). Действовавшие «без разумения» не подлежат наказанию, а отдаются под ответственный надзор (по усмотрению суда передаются родителям, лицам, на попечении которых фактически находятся, другим благонадежным лицам, изъявившим согласие). Согласно ряду изъятий из общего правила допускается направление указанных лиц в исправительные приюты и колонии, монастыри, а также заключение в особые помещения при тюрьмах и арестных домах (ч. 2 ст. 137)256.
За неосторожные преступления, совершенные в возрасте от 14 лет до 21 года, виновные подвергаются домашнему исправительному наказанию.
Следует заметить, что понятие вменяемости Сергеевским часто используется в современном уголовно-правовом значении, например, когда он говорит об уменьшенной вменяемости, т. е. о психическом состоянии лица, при котором имеющаяся душевная болезнь не исключает уголовной ответственности. Российское законодательство вплоть до УК РФ 1996 г. такого состояния не выделяло, между тем, например, германское законодательство использовало подобную юридическую конструкцию. В теории права проблема уменьшенной вменяемости до сих пор относится к числу дискуссионных. Например, В. Х. Кандинский пишет: «Логически возможно признать только одно из двух – или наличие, или отсутствие способности ко вмнению… никакое среднее решение здесь невозможно» 257.
Уложение о наказаниях уголовных и исправительных и Уголовное уложение особо выделяли темпоральный (временной) признак невменяемости. В ст. 95 Уложения о наказаниях говорится: «по состоянию своему в то время»; в ст. 39 Уголовного уложения подчеркивается: «во время его учинения». И в том, и в другом случае речь идет о времени совершения общественно опасного деяния. С момента его начала до наступления преступных последствий может пройти достаточно большой промежуток времени, в течение которого состояние лица способно измениться. «Очевидно, что вменяемость или невменяемость субъекта должна определяться по тому состоянию, в котором он находился во время совершения тех своих действий, из которых развился преступный результат…» 258.
Данное положение сложно реализуемо в ситуациях кратковременного психического расстройства. Сергеевский выделяет три таких состояния. Во-первых, такое состояние образует собой самостоятельный состав преступления, например сон часового на посту. В этом случае преступное поведение, обусловившее его, относится к предшествующему времени. Применительно к этому времени предлагается определять вменяемость лица. Во-вторых, указанные состояния могут выступать непосредственной причиной преступного поведения (например, неявка свидетеля в суд). В-третьих, состояние невменяемости может входить в план преступной деятельности как один из способов достижения преступного результата, например нахождение лица в бессознательном состоянии в то время, когда воры проникли в дом.
Выделенные ситуации и приведенные автором примеры, с точки зрения современного уголовного права, свидетельствуют о подмене тезиса. Речь в этом случае идет о наличии или отсутствии вины лица в содеянном, а не о состоянии уменьшенной вменяемости. Впрочем, следует иметь в виду ранее сделанную оговорку: вменяемость понималась и как способность лица нести уголовную ответственность.
В теории уголовного права XIX в. сформировались два основных подхода к объяснению возможности признания лица ответственным за совершенное преступление: теория свободы воли, или индетерминизма, и теория детерминизма. От них отпочковался ряд других направлений, например теории нецессарианизма, антропологическая школа, социологическая школа и т. д.
Сергеевский, характеризуя теорию индетерминизма 259, указывает, что она признает волю автономной, не зависящей ни от каких внешних причин. Мотивы поведения человека лежат в нем самом 260. Исходя из этого представители данного направления объясняют возможность ответственности лица за свои поступки. «Виновность предполагает умственное развитие и свободу. При отсутствии одного из этих условий всякая виновность исчезает: факт не может быть вменен совершившему его и не может поэтому повлечь никакой ответственности» (Гаус); «для юриста вместе со свободою исчезло бы понятие о законе и наказании»; для юриста разумная свобода составляет основание уголовного права»; «если бы человек не имел бы свободы воли, то он не имел бы о ней внутреннего сознания, не чувствовал бы угрызений совести, в случае содеяния зла, не ответствовал бы за свои деяния, не отличался бы от животного» (Будзинский); «если бы этой свободы не было, то непонятно, каким образом могло бы у нас образоваться и понятие о ней, потому что оно, конечно, не может быть заимствовано из мира чувственного» (Спасович).
По мнению Сергеевского, все поведение человека представляется непрерывной цепью причин и следствий, чего не хотят замечать индетерминисты. Понятие свободы воли могло служить для уголовного права не более как чисто теоретическим построением – гипотезой для объяснения феномена человеческой деятельности. «Нельзя ставить в зависимость от такого свойства души человеческой, самое существование которого представляется по меньшей мере спорным, институт уголовного правосудия, существующий столько же веков, сколько и человечество» 261.
Учение о свободе воли подверглось критике нецессарианцев 262, считавших, что силы, определяющие поведение человека, и их воздействие на него ничем не отличаются от сил, действующих в живой и неживой природе. В соответствии с этим они выступают против признания преступными только сознательных поступков людей: последние, совершая опасные деяния, ничем не отличаются от вредоносных сил природы. Коль скоро необходима борьбы с указанными силами, то, следовательно, она нужна и с лицами, причиняющими вред охраняемым правам и благам.
Сергеевский отмечает, что нецессарианцы, обоснованно отказавшись от теории свободной воли, по поводу оснований уголовной ответственности сами впали в ошибку. Они «упустили из виду, что человек, составляя часть вещественного мира и подчиняясь общим законам, вместе с тем имеет свои особые силы и способности, развивающиеся в зоологическом царстве постепенно, начиная от низших видов, до высших. Силы эти суть: человеческий разум и весь тот связанный с ним запас психических мотивов, который отличает человека от животного» 263.
