Якудза из другого мира 7 - Алексей Владимирович Калинин

— А я? — подал голос Харуто.

— А куда же без тебя? Мне нужен шустрый курьер, так что и тебе работа найдется, но… Но только после школы, — закончил я фразу.

Улыбка на лице Харуто померкла:

— А может не надо школу? Ну её…

— Иначе никак. Я в будущем стану подбирать директора филиала в Киото, так что мне понадобится умный и сообразительный подопечный. Если ты выучишься, то эта должность будет твоей. Но если станешь прогуливать, то…

— Да я буду круглым отличником! — не дал мне закончить Харуто. — Я разбогатею и тогда моим папе и маме никогда не придется работать!

— Ловлю тебя на слове. Мужик сказал — мужик сделал, — улыбнулся и позвонил Киоси. — Зайди в кабинет!

После этого я сказал улыбающемуся семейству Накамура:

— Сейчас мой молодой друг покажет вам ваше новое жилище, вы обустраивайтесь, отдыхайте, а к работе можете приступить хоть послезавтра.

— Я лучше завтра приступлю, — мягко ответила Мэдока. — Позволите?

— Ну, — развел я руками, — если вы считаете, что сможете…

— Я смогу! Спасибо, господин Такаги! — поклонилась женщина.

— Да, вы настоящий Токийский колосс! — поклонился Керо.

В это время в кабинет вошел Киоси:

— Вызывал, босс?

— Знакомься, это наши новые повара, семейство Накамура. Будь добр, проводи их в квартиру для гостей. Теперь это будет их квартира.

Киоси поклонился:

— Рад приветствовать вас в нашей большой семье. Надеюсь, что вы умеете делать рисовые колобки с медом? А моти или ика?

— Киоси! — одернул я его. — Не стоит быть таким навязчивым сластеной.

— А что? Я только поинтересоваться, — хитро улыбнулся тануки. — Всегда же хорошо иметь связи на кухне.

— Иди, показывай. Господа Накамура, не слушайте этого молодого хулигана, если он будет вас уверять, что ребята тут питаются только вкусняшками. Мы едим всё, но предпочитаем полезное, — покачал я головой.

— Спасибо вам, господин Такаги, — проговорил Керо. — Мы оправдаем оказанное доверине.

Они поклонились вместе с женой одновременно, чуть позже кивнул Харуто. Я поклонился в ответ.

Семейство Накамура вышло вслед за Киоси. Я потянулся и подумал, что надо бы присоединиться к девушкам в кафе, когда пришло сообщение с номера Кацуми:

«Изамукун, збери нас из полцейского учстка. Мы в гавно»

Глава 10

Что значит для ребенка аристократа попадание в полицию? По меньшей мере косые взгляды, которые могут остаться на всю жизнь. В связи с этим взглядами появится молва, потом суждения, пятно на репутации, а после могут сорваться некоторые денежные контракты и отношения, которые ни за что бы не сорвались без этого самого попадания.

И ладно бы попала в полицию за дело — защищая свою честь или помогая старушке отбить кошелек у воришки... Но когда две подружки отмудохали четверых достопочтенных мужчин за то, что те позволили себе сделать комплименты в их сторону...

Да-да, я прочитал заявление от пострадавшей стороны. Там было высокохудожественно расписано, как четверо благородных мужчин вышли вечером из офиса и остановились возле уличной кафешки выпить по чашке чая и съесть по аналогу итальянской пиццы, которая называется окономияки. Беседу вели исключительно о бабочках и цветках сакуры на фоне величественной Фудзиямы.

В это время мимо проходили две веселые подружки-хохотушки. Они так заразительно смеялись, что мужчины просто не могли удержаться и не сделать им комплимент. Мужчины похвалили ту заразительную энергию, какую девушки дарят проходящим горожанам. В ответ девушки рассердились и полезли в драку...

Так как бедные сиротки мужского пола вовсе не были приспособлены к драке, поддерживали пацифистские настроения и никогда не обижали даже мух, то испугались столь явных проявлений грубой силы. Мужчины пытались убежать, но девушки догнали их и поколотили от души. Разбили носы, губы, наставили фингалов и порвали одежду.

И всё это за невинные комплименты!

Когда же пострадавшие узнали КТО их поколотил, то сразу же легли в больницу и начали изображать умирающих лебедей в последней стадии судорог.

С одной стороны это правильно — чтобы замять возможный скандал с участием свой дочери господин Утида пойдет на большие траты. Лишь бы заткнуть рты...

Но с другой стороны... Меня это всё сильно насторожило. Ну не такие Шакко и Кацуми, чтобы среди ясного вечера метелить прохожих просто так. По любому эти четверо что-то ляпнули не то и огребли заслуженно...

Следовало разобраться как можно быстрее, а то скандал может достичь ушей ректора или преподавательского состава и это усложнит поступление девчонок в академию. Если вовсе не закроет двери навсегда.

Заявление я прочитал, сидя в кабинете знакомой из полиции. Лейтенант Наоки Хикамару отозвалась сразу же, как только я попросил её помочь в решении конфликта. Мы были с ней в хороших отношениях, а когда до неё дошли слухи, что моя рука отчасти была приложена в ликвидации группировки якудза, то отношения стали ещё лучше.

Да, этот слух пустил я сам, и предназначен он был только для очаровательных ушек полицейской. После этого Наоки меня зауважала ещё крепче.

Теперь же я сидел в её кабинете, потягивал чай и только покачивал головой, изучая заявления потерпевших. Прямо целые поэмы про то, как бедных несчастных офисных клерков едва не стерли с лица земли жуткие волосатые монстры...

— Ну как? Страшно? — спросиала Наоки, когда я отложил последний листок.

— Как будто ранобэ прочитал. Картинок маловато, а так написано неплохо. От души.

— Есть и картинки, — Хикамару протянула фотографии, присланные по запросу из больницы.

Да уж, отметелили девчонки мужиков неплохо — все оттенки радуги на четырех рожах. А уж какие продувные рожи... У меня самого кулак зачесался, когда увидел их мерзкие рожи. Как будто всех четырех скрестили с гиенами, крысами, крокодилами и чуть-чуть взяли от людей.

Я заметил на одной фотографии надпись. Кикути Акихико. Скорее всего, это было именем и фамилией потерпевшего.

И в то же время у меня поднялось настроение, пока я разглядывал битые рожи. Вот как будто я их сам бил. Хотя нет, если бы бил, то настроение поднялось бы ещё выше. Невольно поймал себя на том, что улыбаюсь, разглядывая разбитые физиономии...

— И что вы по этому поводу думаете, Такаги-сан?

— Наоки-тян, мы же можем пообщаться