В погоне за женой, или Как укротить попаданку (СИ) - Лувако Джейн

Пожилой и хромой волк умел создавать любые, почти осязаемые иллюзии, именно он создал мне тогда крылья. Когда я в захлёб расспрашивала, что он может, на меня смотрели как на полоумную. Но при первой же репетиции стая оценила задумку и смотрела на Андера уже совсем другими глазами.

Перед первым выступлением с новой программой я нервничала как никогда. А вдруг не понравится? Но все работали, вкладывая душу. Клоун, вереща, кричал жонглёру, что умеет не хуже него подкидывать булавы и ронял их снова и снова, народ смеялся и давал советы, а клоун, оправдываясь, пытался всучить их кому-то из толпы, народ веселился ещё больше, своим весельем приманивая новых зрителей.

Новый номер и вот вокруг эквилибристов на шесте в лёгком танце кружатся девушки и им вторят кружащиеся вокруг иллюзорные снежинки, создавая впечатление зимы с подходящей песней “Снег кружится, летает, летает...”[3].

И вновь клоуны, вытащили на помост здоровенного мужика, похожего на добродушного мишку, завязали ему глаза и сказали, что научат жонглировать в два счёта. Тот простодушно и радостно согласился, а площадь притихла, ожидая чуда или развлечения. Мужику в каждую руку дали по одному шарику и велели подбрасывать и ловить. Клоун сзади ловил их в корзину, строя смешные гримасы, а двое других стоя по бокам, вкладывали в руки мужика новые шарики и нахваливая его, давая ощущение, что он ловко подкидывает и ловит их. Тот надувался от гордости и старался все сильнее, а народ обхохатывался.

Были и номера, когда сразу предупреждали: “Беременным и детям, просьба не смотреть!” После этих слов толпа придвигалась ближе к помосту, становясь теснее, всем хотелось увидеть “смертельные номера”, и мы не обманывали желание зрителей: метание ножей с завязанными глазами, ходьба по проволоке со вторым человеком на плечах, полет девушки между раскачивающимися качелями на высоте натянутой проволоки с рук одного гимнаста, в руки к другому. Народ замирал и наступала тишина, усиливающаяся барабанной дробью.

Но все эти переживания за новые номера были незначительными и это я поняла, когда во время очередного номера, переводя дух после пения, увидела своего снежного эльфа. Он стоял за толпой, чуть в стороне и хмурил свои идеальные брови. Сердце оборвалось, он мог меня увидеть?

Вот только деваться мне было некуда, и я молила Богиню, чтобы он ушёл. Но видать я исчерпала лимит удачи, так как муж решил переговорить с альфой и направился в нашу сторону. Энкая только шикнула на меня: мол в такой толпе не найдёт. Как же она была неправа… Джам, зараза такая, буквально снёс меня с ног и радостно повизгивая, облизал лицо.

___

[2] Within Temptation “Angels”.

[3] Песня “Снег кружится” на слова Лидии Козловой, музыка Сергея Березина

Глава 21

Собакин радостно прыгнул на меня обниматься и все было бы хорошо, если бы не его габариты. Не ожидая такого подвоха, я упала и хоть бы одна зараза поддержала девушку в такой толпе, так нет, все расступились и весело ржали, глядя как меня валяет в пыли этот… пёсель.

— Джам, зараза, слезь с меня, — я пыталась отпихнуть счастливую псину, удавалось это с трудом. — Да, я тоже рада тебе, просто без ума от радости, — уворачиваясь от мокрого языка и пыхтя как ёжик, пыталась встать.

Радовало одно, я была закрыта от мужа публикой, смотрящей представление, но с другой стороны, скулёж собакина, хохот и подколки толпы могли привлечь его внимание. Нашёлся всё-таки добрый человек, кто попытался оттащить снежного пса. Вот только он, грозно зарычав и прикрывая меня, будто защищая, развернулся к спасителю. Выглянув из-под брюха этой мохнатой тушки и отплёвываясь от шерсти, увидела бледного Фаркаса, с растопыренными пальцами, словно хотел остановить его голыми руками.

— Фу. Нельзя, это свой, — рычать перестали, но посмотрели так удивлённо, я прям видела задаваемый им вопрос: “Ты уверена, мать? Вот он — свой?” — Свой, свой, Джам, это друг и дай мне, наконец, встать, — тяжко вздохнув, будто отрывал от сердца дорогую ему мозговую кость, он всё же дал мне подняться.

— Надо уходить подальше, пёс тебя мог выдать, — Фар схватил за руку и поволок в сторону. Не сразу получилось вырвать руку.

— Беготней только сильнее привлечём внимание, — обернулась, на нас уже никто не смотрел, но пространство было свободное, снежного пса все сторонились.

— Джам, хороший мальчик, — погладила пёсиля, заглядывая ему в умные глаза, — возвращайся к хозяину, не выдавай меня, — такой морды у собак я никогда не видела, все-таки мимика у него отпадная. — Ну, пожалуйста, Джам, я не хочу с ним встречаться.

Собака - на весь свет обижака! Именно так выглядел пёсель, когда, задрав свою башку ушёл, даже лапой задней сделал движение, словно что-то закапывая. Я получила культурный шок от этого хама и даже дёрнулась следом, выяснить, что это сейчас было, хорошо Фар остановил. Вот была бы хохма, найди меня муженёк ругающуюся с его собакой.

Ксадас…

Ярмарка… Люблю её во всех проявлениях: походить, послушать как шумит базар, как выступают артисты, рассмотреть выставленный товар гномами, эльфами, драконами, поторговаться, а ещё это прекрасное место для разного рода сделок, встреч с информаторами, проведение разных операций. Жаль, что я не могу расслабиться и насладиться всем этим. Роль прожигателя жизни приходилось отыгрывать, особенно тут в толпе, кто знает кого сюда занесёт.

Мои люди рассредоточились по всей площади, толкались, смеялись, присматривали товары и вслушивались во все происходящее вокруг. Если бы не знал многих лично, не отличил от обычных горожан. Профессионалы! Если это все закончится… Нет, когда мы накроем организатора, надо будет ребят наградить.

Выступление бродячих актёров всколыхнули воспоминания. Мы, как-то будучи ещё детьми, сбежали с Марисой посмотреть на вот такое представление. Ох! Как же нам потом влетело, а нашей охране! Улыбнулся своим детским воспоминания. Эх, как же тогда все было просто. Жутко хотелось, чтобы подруга как тогда была рядом, живая, здоровая и смешливая. Не сразу понял, что опять тру руку там, где должна быть метка Богини.

Мотнул головой: “Не сейчас, не время и не место”, — отправился глянуть на выступление. Издалека заметил уже знакомую труппу. Что-то часто мы с ними пересекаемся, хотя они едут с моих земель. “Да, лорд тайной канцелярии, вы становитесь параноиком”, — пронеслась в голове мысль. Да последнии дни меня совсем извели, надо отвлечься, но вот беда, нет времени и возможности.

Такого выступления я никогда не видел, сравнивая свои воспоминания, удивлённо смотрел на сцену, действие завораживало, а песни… странные, с незнакомым ритмом и мелодиями, захватывали, будоражили. Стыдно сказать, но я, как сопливый мальчишка, смотрел на сцену и не мог отвести глаз. А когда на сцене появилась девушка в чудном наряде и чем-то невообразимом на голове, я на миг, всего на пару ударов сердца подумал, что это Мариса.

Та буря эмоций, что успела пронестись в моей душе за то короткое время, удивила и выбила из колеи. Но я ошибся и сразу это понял. И чем больше я смотрел, тем больше убеждался: поворот головы, улыбка, движения более резкие, великолепный голос и чувство ритма. С этим у моей подруги всегда были проблемы, а преподаватели как ни пытались не смогли её научить. Да и Мариса в конце концов махнула рукой, нет таланта и с этим ничего не поделаешь. Ну и как последний аргумент в бредовости моих мыслей: на сколько бы Мариса не была простой, смешливой девушкой, но она всегда соблюдала честь семьи и рода, и ни за что не стала бы выступать на базарной площади

Песня плыла над площадью, над головами слушателей, разливалась в воздухе, окутывала с ног до головы, завораживая, не отпуская. Я прожил жизнь вместе с героями баллады, о которых пела эта уличная певичка. Потрясающий голос, завораживающий, он проникает в тебя с воздухом, и ты пропадаешь. Дышишь музыкой, песней, дышишь ей.

Мария…

Издалека наблюдала за мужем и не могла совладать с эмоциями, хотелось бежать к нему, обнять, уткнуться в широкую грудь и потребовать своего законного поцелуя. Губы горели огнём от этой мысли. С другой стороны, хотелось бежать как можно дальше от него и вырвать из сердца этот образ, мою любовь, даже скорее одержимость и потребность в нем. Никогда так не любила, никогда не чувствовала ничего подобного.