Самая страшная книга 2016 (сборник) - Анна Железникова

– Доброе утро! Итак, все в сборе, кажется, так что начнем, как я и говорил вчера, сегодня у нас тренинг…

Следующие полтора часа они, словно дети под руководством воспитателя, играли в игры, бросали друг другу мяч, устанавливая сначала зрительный контакт; заучивали имена друг друга по кругу, толкались, словно атомы, и образовывали «молекулы»; перебирались по веревке с одного «островка» на другой и много еще всякого. Это было забавно и немного странно, но не безумно. Тревожное чувство отступало все дальше. Правда, Николай неожиданно напрягся, когда столкнулся с тем пропитым мужичком, Ростиславом. У него на подбородке, чуть справа, была родинка, показавшаяся слишком уж знакомой. Глупости, конечно, но Николай еще долго гладил свой подбородок и не мог ничего нащупать.

Потом они по очереди взбирались на стул и падали спиной вперед, а другие их ловили. Это оказалось действительно страшно для Николая. Он почти толкнул самого себя, чтобы сделать это, и, на миг оказавшись в противной невесомости, был уверен, что его не поймают. Но его легко подхватили, и, оказавшись на чужих руках, в окружении улыбающихся лиц, он ощутил удивительную смесь детской беспомощности, восторга и благодарности.

Наконец, когда все снова расселись по стульям, Юрий попросил их взяться за руки. Слева от Николая сидел худой патлатый парнишка Миша, пришедший сюда устраиваться копирайтером, а справа снова оказалась Резеда. Она тепло и немного грустно улыбнулась, когда они столкнулись взглядами. Держаться за руки было приятно. Юрий снова нес какую-то чепуху о единении, эффективности и успехе. И Николай понимал: это работает, вся эта чушь впервые работает. Эти люди вокруг, три дня назад он не знал, да и не хотел бы знать никого из них, разного поля ягоды, блин. Но теперь все стало по-другому, они не просто познакомились друг с другом, нет, каким-то непонятным, да что там, мистическим образом они породнились, стали командой. Командой лидеров? А почему бы и нет? Николаю даже казалось, что через эти сцепленные руки он мог бы почувствовать других работников компании «Ньяла-ТТП» в этом офисе, городе, по всей стране, на всех материках. Такое необычное ликующее чувство! Юрий попросил всех закрыть глаза.

КРАСНОЕ.

Клубы алого дыма, что-то двигается за ними…

Парень слева больно стиснул его руку.

ЖЕЛТОЕ.

Ярко-желтая слизь, она кипит, она живая…

Резеда закричала в правое ухо.

ЖЕЛТОЕ. ЖЕЛТОЕ.

Ядовитые ручейки сливаются в одно…

Николай почувствовал, что не может вырваться, не может разжать пальцы. Он открыл глаза и увидел.

ЖЕЛТОЕ. ЖЕЛТОЕ. ЖЕЛТОЕ. ЖЕЛТОЕ!

Люди корчились на стульях, и их сцепленные руки – они все срослись.

ЖЕЛТОЕ.

– Ну что ж, на этом, пожалуй, все, – это голос Юрия, где-то рядом, – скажу честно, мне было приятно вести у вас занятия…

Николай зажмурился так сильно, что, разомкнув веки, не сразу разглядел залитый электрическим светом конференц-зал. По щеке сбежала слеза. Пот пропитал волосы и рубашку. Сердце гулко било в грудь, но, кажется, все уже было в порядке. Юрий шел между рядами, не прекращая разглагольствовать. Николай посмотрел на свои ладони. Сначала показалось, что все нормально. Да-да, все уже нормально, только… Болтовня Юрия смолкла.

– Все-таки накосячили, – пробурчал он.

Николай посмотрел на него, потом снова вниз. На его правой руке между большим и указательным пальцами был еще один. Он сгибался в противоположную сторону и был женским.

Николай попытался что-то сказать…

ЖЕЛТОЕ.

Когда он вновь пришел в себя, никого вокруг уже не было, стулья пустовали. Гудела голова, словно с похмелья, и ныли мышцы. Николай медленно встал и поморщился от боли в висках. Морщиться, кстати, было как-то странно. Будто часть лица у него парализовало. Он ощупал лоб, щеки и всю голову, она казалась неровной, бугристой. Он побрел к выходу и понял, что прихрамывает, но не от боли, а так словно одна нога стала чуточку короче другой. Взглянул на руки. По пять пальцев, да, но указательный на правой кисти стал почти вдвое толще. Надо найти зеркало.

В дверях Николай столкнулся с дедом Ибрагимом, левый глаз у того был почему-то заклеен пластырем. Старик хотел было что-то сказать, он, похоже, опоздал на занятие. В его взгляде отразился ужас, и он попятился обратно в коридор, а потом налево, к выходу из офиса. Николай двинулся за ним. Мимо проскочил кто-то еще, в белой рубашке, снова ужас в глазах.

Затем перед ним выросла русоволосая девушка с жесткими серыми глазами, менеджер Светлана.

– С вами хочет пообщаться руководитель филиала. – Она улыбнулась.

– Мне… Где у вас туалет? – Собственный голос показался Николаю чужим, говорить было трудно.

– Вас ждет руководитель филиала, – повторила Светлана, не изменившись в лице. – Его заинтересовала ваша кандидатура, и он хочет сделать вам индивидуальное предложение.

– У вас есть туалет?

– Дальше по коридору. – Она показала куда-то за спину Николая.

Он развернулся и заковылял туда. Прошел мимо двери в конференц-зал, дальше-дальше, офис оказался намного больше, чем можно было подумать. Двери по бокам открывались и закрывались, словно жабры, мелькали какие-то люди, слишком быстро, чтобы спросить их, где тут туалет и чего они так пялятся. Бесконечный коридор. Николай постучал и заглянул в одну из дверей. Почти пустое офисное помещение. Посредине, словно новогодние елки, стояли две странные конусовидные фигуры метра два. Они были из плоти, бугристые, живые, они двигались. Их движения могли быть танцем и вместе с тем напоминали сокращение кишечника. Негромко играла какая-то приятная популярная музыка, у дальней стенки на тумбочке закипал белый электрический чайник. Тут Николай заметил, что в углу напротив него стоит небольшой стол с компьютером, и там перед монитором сгорбилась третья фигура. Он снова взглянул на два танцующих конуса из мышц и кожи. На них что-то появлялось, из каждой складочки, словно листья, полезли белые бумажки с черными буквами. Текст Николай сразу узнал. Оторвавшись от монитора, к нему повернулась третья фигура. Точнее, повернула к нему свою верхнюю часть. Словно маска на морде червя, там висело объявление:

РАБОТА

ВОЗМОЖНО СОВМЕЩЕНИЕ

600–1200 РУБ. В ДЕНЬ

(3–4 ЧАСА)

Отрывные полоски с телефонами шевелились, будто щупальца.

– Чем могу помочь? – спросило существо голосом девушки-шатенки.

Николай закрыл дверь, на ней висела табличка РЕКЛАМНЫЙ ОТДЕЛ. Нет. Этого не было. Просто не было. Ему нужно найти туалет. Он поплелся дальше и через какое-то время наконец наткнулся на уборную. Зеркала там, конечно, не было. Они меня не выпустят, подумал вдруг Николай. Индивидуальное предложение. Он брел обратно. Триста шестьдесят рублей за учебные материалы, обещали вернуть. Руководитель филиала. Это было написано на одной из табличек, Николай остановился. Обыкновенная дверь, но что за ней может быть? Что тут вообще настоящее, а что ему кажется? Триста шестьдесят рублей. У него в кошельке и того меньше осталось. Хозяйка. Вас ждет руководитель филиала, его заинтересовала ваша кандидатура. Моя кандидатура, повторил Николай мысленно. Дверь вдруг на секунду распахнулась, и оттуда выскользнул какой-то парень в пиджаке. Улыбаясь чему-то, он быстро зашагал по коридору. Пока за ним закрывалась дверь, Николай успел заметить кусочек светлого кабинета с большим окном, забранным жалюзи. Потом я пойду к врачу, потом пойду, но сейчас, пожалуйста, мне нужна эта долбаная работа!.. Он постучал и вошел. Окна не было, ничего не было. Внутри него все сжалось в мерзкой судороге. Он оказался в пустой бесцветной комнате и тут же вспомнил свой телефонный звонок по объявлению, то самое высасывающее молчание вначале. Звонили отсюда. Он был уверен. Лампы на потолке отсутствовали, но почему-то все было видно очень отчетливо. Двери за спиной уже не было. Николай, опасливо глядя вверх, шагнул ближе к центру помещения. Казалось, что стены сейчас начнут сжиматься, но произошло не это. Он просто не смог сделать шаг, опустил глаза и увидел, что проваливается в пол, который стал вдруг вязким, волнистым, на нем проступили складки, складки стали складываться в лица, страдальческие, знакомые. Николай пытался вырвать ноги из этой бледно-серой гримасничающей каши: Ростислав, Резеда, Михаил и другие-другие, он вскрикивал, ругался, чуть не плакал, а лиц становилось все больше. Пол начал выгибаться пузырем, в центре пролегла трещина, ее створки раскрылись, и в пустой потолок уставился огромный глаз. Прозрачная радужка, маленький зрачок, он зашевелился, закрутился, оглядывая комнату, и комната искажалась от его взгляда. Николай заскулил, бесплодно дергая увязшими ногами, и наконец глаз нашел его. Они посмотрели друг на друга. Лица на полу закричали, Николай закричал.