Трисс Воительница - Брайан Джейкс

— А как мы прошлой ночью с тобой бежали! — наклонившись, вдруг решил напомнить ему аббат. — Бежали по лесу! Интересно, кто это за нами гнался?

Скривившись, Крикулус выставил вперед лапу и от чего-то отчаянно отмахнулся, потом замотал головой из стороны в сторону и захрипел:

— Ох! Они в траве! Движутся прямо на нас! Мэлбан, ты чуешь этот запах? Он здесь повсюду! Слышишь, как шевелится трава?… Бежим!

Двери в сторожку внезапно распахнулись, и вместе с потоком яркого солнечного света в комнату ворвалась Мемм Флэкери:

— Послушайте, а вы часом не видали негодника Меховичка? О, простите, я, кажется, вас разбудила.

Крикулус от ее крика сразу вскочил и, заморгав глазами, удивленно пробормотал:

— О, это ты, Мемм. А вы почему в моем кресле, отец настоятель? Уж не случилось ли чего?

Аббат поспешно поднялся, сделав вид, будто что-то ищет.

— Да ничего страшного, — быстро нашелся он. — Мы всего лишь зашли проверить, не спрятался ли где-нибудь здесь один маленький проказник. Верно же, Мемм?

Аббат несколько раз многозначительно подмигнул зайчихе, но та, не уловив его намека, уставилась на Эподемуса тупым взглядом.

— Что с вами, отец настоятель? Что-то в глаз попало? — осведомилась она. — Позвольте-ка я взгляну.

С этими словами она свернула в трубочку край своего фартука и смочила его слюной.

— Подыграй мне, — приблизившись к ней, тихо проговорил аббат.

— Поиграть? — в недоумении переспросила зайчиха. — Это во что же вы предлагаете мне поиграть? В желуди или голыши? Что за глупости вы говорите. Лучше бы помогли найти пропавшего сорванца.

Крикулус некоторое время молча смотрел на них. Он еще не пришел в себя от сна и явно не имел ни малейшего желания вникать в суть их разговора.

— Что за переполох вы тут учинили? — наконец, не выдержав, возмутился он. — Никакого покою от вас нет. Дайте же мне хоть немного поспать.

— Хм, хорошенькое дельце! Покою, видите ли, ему нет, — проворчала Мемм, направляясь к выходу. — Я бы тоже не прочь дрыхнуть день напролет, вместо того чтобы гоняться за малолетними шалопаями. И куда только катится наше старое доброе аббатство?

Прежде чем оставить сторожа почивать дальше, аббат рискнул сделать еще одну попытку проникнуть в тайну.

— Я сейчас уйду, дружок. И не буду тебе мешать спать. Но мне не дает покоя одна вещь. Когда я вошел в сторожку, ты разговаривал во сне. И даже был чем-то расстроен.

— Да? И о чем же я говорил?

— О каком-то запахе, — неуверенно начал аббат, как будто с трудом вспоминая услышанное. — И о том, как трава шевелилась. Мне показалось, что ты был чем-то страшно встревожен. Громко кричал кому-то, что надо бежать. Как будто кто-то за вами гнался.

Сон окончательно слетел с Крикулуса, и Эподемус заметил у него в глазах неподдельный ужас.

— Чепуха все это, — пробормотал он. — Это был обыкновенный сон… Оставьте меня, отец настоятель.

— Конечно. — Эподемус вышел из сторожки.

Командор с Лог-а-Логом задумчиво смотрели на безмолвный Лес Цветущих Мхов у северо-восточной стены аббатства. Присоединившись к ним, Эподемус рассказал о том, что ему удалось выведать у Крикулуса.

От услышанной новости у предводителя Гуосима шерсть на затылке зашевелилась.

— Сначала я уж подумал, что на них напали вороны, — сказал он. — Но ни жуткий запах, ни шевелящаяся трава, пожалуй, с моим предположением никак не вяжутся. А ты что скажешь, Командор?

— Вороны по ночам не нападают, — взявшись за дротик, заметил Командор. — По крайней мере, я об этом никогда не слыхал. Может, их преследовали горностаи? Прямо скажем, от этой троицы разило так, что меня чуть не вырвало. Впрочем, таким духом несет от любого зверя, который три года не мылся. Знаешь что, Лог? Пойдем-ка мы с тобой завтра на разведку. А вас, отец настоятель, попрошу проследить за тем, чтобы никто из аббатства не ходил в Лес Цветущих Мхов.

— По крайней мере, до тех пор, пока все не выяснится, — похлопав по его мускулистой спине, согласился Эподемус. — Спасибо, дружок, за дельный совет.

Насилу освободившись от веревок, которыми были связаны их задние лапы, горностаи устроились отдохнуть в густом кустарнике, весьма отдаленном от тех мест, где они повстречали рэдволльцев. После недавнего унижения разбойники пребывали в мрачном расположении духа.

Сердито швырнув веревки в кусты, их главарь смерил презрительным взглядом своих приятелей.

— Ха, помощи от вас — что от козла молока, — фыркнул он. — Ну ладно, пусть меня взяли врасплох, а вы куда глядели, раззявы? Ты, Клиггер, со своим большим ножом. И ты, Бергог, со своим хваленым мечом. Ни Дать ни взять, два идиота!

— Нет, вы только его послушайте, — оголив кривые зубы, огрызнулся тот, которого звали Клиггер. — Сам отдал землеройке меч, а на меня теперь готов всех собак повесить. Хотел бы я поглядеть, как бы ты рыпался, когда тебе к глотке приставили сразу четыре рапиры. Да и вообще, помнится, не больно ты и сам был шустер: сложил лапки, как миленький.

— А я что мог сделать? — в свою очередь принялся защищаться Бергог, выковыривая когтем из зубов ошметки веревок. — Видал эту верзилу-выдру? Располовинил мое копье, словно прут. А ведь оно было крепким, как дуб. Досталось мне в наследство от деда.

— Учти, еще раз позволишь выдре сломать твое копье, — продолжал Долговязый, поддав Бергога под зад, — я сам из тебя дух вышибу.

— Эй вы, петухи, — поднимаясь с места, презрительно бросил им Клиггер, — кончай базар! Вашей бранью брюхо не набьешь. Хоть корешков пойдем поищем.

— Фу, — в отвращении заткнув нос, проговорил Бергог. — Это что еще за вонь!

— Тьфу! — фыркнул Долговязый, до которого тоже дошел непонятного происхождения смрад. — Тебе, вонючее отребье, не помешало бы принять ванну. Видать, твоя шкура отродясь воды не видала.

— Чего? ~— в возмущении уставился на него Бергог.

— А ничего, — колко парировал Долговязый. — Говорю, что ты смердишь, как зловонная куча. И что тебе ничего из этого не достанется. Понял?

С этими словами он прошествовал мимо Бергога и подхватил два плаща и фонари, накануне оставленные на этом месте Крикулусом и Мэлбан.

— Дай нам один плащ. — Морда Бергога выражала крайнее разочарование. — У меня нет теплого прикида.

Но Долговязый, подобно вредному ребенку, в ответ лишь показал ему язык:

— Шиш тебе с маслом. Один из них я отдам Клиггеру. Будешь знать, как называть меня дохлой тухлятиной.

Пока они меж собой препирались, Клиггер, заметив в стволе дерева слегка приоткрытую дверь, приблизился к ней. Несмотря на зловоние, исходившее оттуда, он не мог отказать себе в желании отворить ее до конца и заглянуть внутрь.

Внезапно тишину леса нарушил его истошный крик. Долговязый с Бергогом тотчас бросились ему на помощь, но поздно: в объятиях какого-то чудища Клиггер исчезал в туннеле в основании дуба.

Оба зверя, оцепенев от ужаса и выпучив глаза, не могли выдавить из себя ни звука. На мгновение они остановились как вкопанные. Смердящий запах еще сильнее ударил им в носы. Не говоря друг другу ни слова, они развернулись и, позабыв обо всем на свете, принялись улепетывать так, что пятки сверкали.

Спустя несколько мгновений их прерывистое дыхание растворилось в лесных зарослях, а залитая солнечным светом местность вокруг развесистого дуба погрузилась в безмолвную тишину. На земле по-прежнему лежали забытые рэдволльцами вещи, а в воздухе висел затхлый горько-сладкий запах.

17

Угодившая на подводную скалу «Стойсо-3 бака» дала изрядную течь и медленно погружалась на дно. Поначалу трое ее пассажиров до седьмого пота вычерпывали воду из лодки. Но когда с берега подул ветер, увлекая за собой судно, времени на раздумье не осталось. Пришлось спустить паруса. Перекинув через плечи канат, Крув скрылся в волнах. Гребя изо всех сил лапами, он поплыл к берегу, таща на буксире лодку, из которой двое его друзей продолжали вычерпывать воду.

— Нет, мы все-таки должны ступить на сухую землю, — дрожащим голосом проговорил Скарум. — Не для того меня мать родила, чтоб я плескался в воде, как рыба.

— Это уж точно, — наблюдая за Крувом, не без сожаления произнес Сагакс. — Пожалуй, настоящий пловец среди нас только он. Я же с трудом держусь на воде. Как говорится, умею плавать только по-собачьи. Поэтому мне жутко от одной мысли, что придется плыть так далеко. Что, разрази тебя гром, ты делаешь? Как тебе только в глотку лезет еда в такой час?

Несмотря на чрезвычайные обстоятельства, Скарум уплетал съестные запасы с такой алчностью, словно голодал вечность.

— М-м-м-м-м, ну, нельзя же добру пропадать, — промычал он сквозь набитый рот.

— Мало того что пловец из тебя не ахти какой, — Сагакс вырвал из лапы зайца кусок лепешки, — так ты еще нагружаешь свое брюхо лишним весом. Ты что, хочешь сразу пойти ко дну, что ли? Сейчас же бросай жевать и вычерпывай воду.

— Пожалуй, ты прав, приятель, — оценив свой торчащий живот, согласился Скарум. — Мне это как-то не приходило в голову. Хотя не знаю, какое из двух зол для меня меньшее. Либо плыть на пустое брюхо, либо тонуть, но наевшись до отвала. Врагу не пожелаешь такого выбора.