Старикам тут не место - Кормак Маккарти

Делай что должен делать, сказал он.

Чигур небрежно развалился в кресле подперев кулаком подбородок. Глядя на Уэллса. Читая его последние мысли. Такое он уже видел. И Уэллс видел тоже.

А началось это раньше, сказал он. Тогда мне еще было невдомек. Я приехал сюда на границу остановился поесть в кафе в этом городе и в том кафе сидели несколько человек пили пиво и один все оглядывался на меня. Я не обращал на него внимания. Сделал заказ и пообедал. Но когда пошел расплачиваться надо было пройти мимо них а они ухмылялись и он сказал кое-что чего нельзя было стерпеть. Знаешь что я сделал?

Я знаю что ты сделал.

Я ничего не сказал ему. Расплатился и уже был в дверях когда он повторил свои слова. Я обернулся и посмотрел на него. Я просто стоял ковырял в зубах зубочисткой и незаметно кивнул ему. Предлагая выйти. Если он хочет. А потом вышел. И ждал его на автостоянке. Он появился со своими приятелями и я убил его прямо там на стоянке а потом сел в машину. Они все обступили его. Не понимали что произошло. Не понимали что он мертв. Один сказал что я вырубил его каким-то приемом и остальные тоже стали это повторять. Пытались его посадить. Хлопали по щекам и пытались посадить. Спустя час помощник шерифа остановил меня недалеко от Сопоры и я позволил ему отвезти себя в город в наручниках. Трудно сказать почему я это сделал но думаю что хотел проверить смогу ли освободиться усилием воли. Потому что верю что человек способен на такое. Что подобное возможно. Но это было глупо. Бессмысленно. Ты меня понимаешь?

Понимаю ли я?

Да.

Ты хоть представляешь насколько ты безумен?

Характер нашего разговора имеешь в виду?

Я имею в виду твой характер.

Чигур откинулся в кресле. Изучающе посмотрел на Уэллса. Сказал:

Объясни мне одну вещь.

Какую?

Если принцип которому ты следуешь привел тебя к такому концу какой прок от такого принципа?

Не понимаю о чем ты.

О твоей жизни. В которой сейчас все ясно как на ладони.

Мне твой бред неинтересен, Антон.

Я подумал ты захочешь исповедаться.

Не в чем мне исповедоваться тебе.

Не мне. Себе. Я подумал может ты захочешь что-то сказать.

Пошел к черту!

Ты меня удивляешь, только и всего. Я ожидал чего-то другого. Неудачи порождают сомнения. Не считаешь?

Думаешь я поменялся бы с тобой местами?

Да. Думаю. Я здесь а ты там. Через несколько минут я по-прежнему буду здесь.

Уэллс посмотрел в темное окно. Сказал:

Я знаю где кейс.

Если б знал он уже был бы у тебя.

Я хотел дождаться пока вокруг никого не будет. До ночи. Часов до двух.

Значит знаешь где он сейчас.

Да.

Я знаю кое-что получше.

Что именно.

Где он будет.

И где он будет?

Его принесут и поставят у моих ног.

Уэллс вытер губы тыльной стороной кисти.

Тебе это ничего не будет стоить. Он в двадцати минутах отсюда.

Ты знаешь что сейчас произойдет. Ведь знаешь?

Уэллс промолчал.

Так знаешь?

Иди к черту.

Думаешь что можешь смутить меня взглядом.

Что ты имеешь в виду?

Думаешь что пока будешь смотреть мне в глаза я не смогу этого сделать.

Ничего я не думаю.

Думаешь. Тебе следовало бы признать свое поражение. Так было бы достойней. Я пытаюсь помочь тебе.

Мерзавец.

Ты думаешь что не закроешь глаза. Закроешь.

Уэллс молчал. Чигур наблюдал за ним. Потом сказал:

Я знаю что ты еще думаешь.

Ты не знаешь что я думаю.

Ты думаешь что я такой же как ты. Что это во мне просто жадность говорит. Но я не такой как ты. Потребности у меня скромные.

Давай стреляй.

Тебе не понять. Такому человеку как ты.

Давай стреляй.

Да, сказал Чигур. Все всегда так говорят. Но на самом деле не хотят этого, верно?

Кусок дерьма.

Как некрасиво, Карсон. Опомнись. Если не уважаешь меня то какого мнения ты должен быть о себе? Посмотри к чему ты пришел.

Ты считаешь что ты выше всего, сказал Уэллс. Но ты ошибаешься.

Не всего. Нет.

Ты не выше смерти.

Для меня она значит меньше чем для тебя.

По-твоему я боюсь смерти?

Да.

Так убей меня. И будь ты проклят.

Нет, тут другое. У тебя уже давно руки опустились и вот сидишь сейчас здесь. Я не понимал что с тобой происходит. Как человек определяет каким порядком уйдет из жизни? Мы с тобой одним делом занимаемся. Оба профессионалы. Неужели ты настолько презирал меня? Почему ты сделал это? Как позволил себе оказаться в таком положении?

Уэллс посмотрел на улицу. Спросил:

Который час?

Чигур взглянул на свое запястье.

Без трех минут полночь.

Уэллс кивнул. Сказал:

По старухиному календарю у меня есть еще три минуты. А, к черту! Мне кажется я уже видел все это когда-то давным-давно. Почти как сон. Deja-vu.[22] Он посмотрел на Чигура. Мне не интересно что ты обо мне думаешь. Хватит болтать. Стреляй. Психопат проклятый. Стреляй и чтоб тебе гореть в аду.

И он закрыл глаза. Закрыл глаза отвернулся и поднял руку защищаясь от того от чего нельзя защититься. Чигур выстрелил ему в лицо. Все что Уэллс когда-то знал или думал или любил медленно потекло по стене позади него. Лицо матери, первое причастие, женщины которых познал. Лица мужчин которые умирали стоя перед ним на коленях. Тело мертвого ребенка в придорожной канаве в другой стране. Он лежал на кровати раскинув руки. Половина головы снесена большая часть правой кисти отсутствует. Чигур встал поднял с ковра пустую гильзу дунул в нее опустил в карман и посмотрел на часы. До наступления нового дня оставалась еще минута.

Он спустился с заднего крыльца на стоянку подошел к машине Уэллса выбрал из связки ключ открыл дверцу и обследовал машину внутри впереди позади и под сиденьями. Машина была взята напрокат и в ней ничего не было кроме договора прокатной конторы в кармане на дверце. Он захлопнул дверцу обошел прихрамывая машину и открыл багажник. Пусто. Он поднял капот осмотрел моторное отделение. Захлопнул и стоял глядя на гостиницу. В это время зазвонил мобильник Уэллса. Он вынул его из кармана нажал клавишу и поднес к уху.

Слушаю.

Мосс пробовал пройти по палате опираясь на руку медсестры. Она подбадривала его что-то говоря по-испански. Они дошли до стены и повернули назад. У Мосса на лбу выступила испарина.

Andale,[23] сказала она. Que bueno.[24]

Он кивнул. Сказал:

Чертовски bueno.

Среди ночи он проснулся от кошмара с трудом проковылял по коридору и попросил разрешения позвонить. Набрал номер в Одессе тяжело оперся о стойку с телефоном и слушал долгие гудки. Наконец ее мать сняла трубку.

Это Ллуэлин.

Она не хочет говорить с тобой.

Нет хочет.

Ты знаешь который теперь час?

Плевать мне на время. Не вешайте трубку.

Я ее предупреждала, ведь предупреждала? Так и сказала: Не жди ничего путного. Теперь расхлебывает.

Не вешайте трубку. И поторопите ее.

Она взяла трубку и сказала:

Не думала что ты со мной так.

Как ты, дорогая?

С тобой все в порядке, Ллуэлин? Ты ведь обещал. Что случилось? Где ты?

В Пьедрас-Неграс.

Что я должна сделать, Ллуэлин?

У тебя все хорошо?

Нет не хорошо. Как у меня может быть все хорошо? Люди спрашивают о тебе. Приезжал окружной шериф из Террелла. Заявился черт прямо домой. Я уж подумала ты умер.

Я не умер. Что ты сказала ему?

А что я могла сказать?

Он умеет вытянуть что ему нужно.

Ты ранен, да?

Почему ты так решила?

Чувствую по голосу. Как ты?

Нормально.

Ты где?

Я уже сказал.

По шуму похоже ты на автовокзале.

Карла Джин думаю тебе надо убираться оттуда.

Откуда?

Из того дома.

Ты меня пугаешь, Ллуэлин. И куда мне податься?

Не важно куда. Просто не стоит тебе там оставаться. Можно переехать в мотель.

А что с мамой будет?

Ничего с ней не случится.

Не случится?

Нет.

Ты уверен?

Ллуэлин промолчал.

Уверен?

Просто не думаю что кто-нибудь ее тронет.

Не думаешь?

Тебе надо уехать. Забери ее с собой.

Я не могу брать маму в мотель. Она больна если еще не забыл.

Что сказал шериф?

Что ищет тебя, а ты чего ждал?

Что он сказал еще?

Она молчала.

Карла Джин?

В трубке послышались всхлипы.

Что он еще сказал, Карла Джин?

Он сказал ты нарываешься на то чтобы тебя убили.

Ну конечно, а что он должен был сказать.

Она надолго замолчала.

Карла Джин?

Ллуэлин, я даже не хочу тех денег. Я просто хочу чтобы все было как прежде.

Так и будет.

Нет не будет. Я думала об этом. Это ложный бог.

Да. Зато деньги настоящие.

Ллуэлин, сказала она и расплакалась.

Он пытался успокоить ее но она не отвечала. Он стоял слушая как она тихо рыдает там в Одессе. Наконец спросил: