Толкуя слово: Опыт герменевтики по-русски - Вардан Айрапетян

Канунников (шепотом). Тихий ангел летает.

Князев (громко). Нет, не узнал. Ноне говорят: это мировой судья родится.

Канунников (смеясь). А воров страх берет.

А вот Личутин: «Милиционер родился, — нарушила тишину Настасья. — Вы чего, люди добрые, уснули?» (Крылатая Серафима). И «Ты заметила». спрашивает герой пьесы Вен. Ерофеева Гуревич (Вальпургиева ночь, или Шаги Командора, 3). «как дурнеют в русском народе нравственные принсйпы. Даже в прибаутках. Прежде, когда посреди разговора наступала внезапная тишина. — русский мужик говорил обычно: „Тихий ангел пролетел…“ А теперь, в этом же случае: „Где-то милиционер издох!..“» (Равнозначные немецкие присловья по тезаурусу Ф. Дорнзайфа, 13.23: Bin Engel fliegt durchs Zimmer. Ein Schutzmann geht durchs Zimmer. Ein Leutnant bezahlt seine Schulden.) — Bee они, хотя каждый по-своему, иные, и бедный студент и еврей-инородец и, конечно, дурак («Что ни делает дурак, всё он делает не так») и вызывающий страх мировой судья или милиционер и бесплотный ангел и бог Гермес, вестник (ăγγελος, ангел) богов, проводник умерших в иной мир, вообще посредник. А молчащий, то есть никому ничего или ни с кем не говорящий, по правилу «Если никто/ничто, то иной/иное» говорит иное иному, говорит с иным.

«Иное к иному», таков смысл шутливых присловий про внезапное общее молчание, с которым сопоставимо говорение апостолов на «иных языках» вдень Пятидесятницы (Деяния апостолов. 2.1-12. о глоссолалии как форме молчания см. А. Панченко в Смехе Др. Р., с. 96–99). Общее молчание выдерживают играя в молчанку, когда молчащих кто-либо старается разговорить или рассмешить, но и почитая память умершего «минутой молчания», когда, можно сказать, приходит Гермес Душеводитель. Так и толкователь (Ερμής: έρ μηνεύω «толковать», к этому соотношению — Ф. Майр, Гермес гермен.: Ж. Пепен в Энц. ант. христ. 14. стб. 736—39: В. Топоров. Др. — греч. SĒM-, с. 34–36), герменевт: филология это любовь к словам мирового человека из пословицы Мир — велик человек (ППЗ. с. 143 и 157. ср. ПРН, на с. 404). соотносительного с «мировым деревом», она выражается главным образом в их толковании, а толкуя слово как надо, ты Гермесом приходишь к несогласным. (↓1: Мировой судья и милиционер. — 2: Игра в молчанку и минута молчания. — 3: К миру.)

Если и только если некто-никто или нечто-ничто, то иной, иное. Где нету ничего, там есть любое, | святое ничего там неубывно есть. — Леонид Аронзон (Горацио, Пилад. Альтшулер, братЙЙЙ) на тему знаменитого русского ничего, ничё «пусть, ладно, хорошо», в диалектах ништó/нештó. у блатных ништяк; к этому слову см. Возле «русской идеи»… Розанова (Среди художников). Отрицание одного, отмена его отличительного признака это переход к другому с другим отличительным, но с тем же родовым признаком, а отрицание каждого из членов рода и ряда, которому учит в Брихадараньяка-упанишаде na iti па iti «„не“, „не“» (2.3.6 и дальше), это переход к иному, единственному в своем роде и отличному от всех. Причем нéкто, диалектное нúкто (СРНГ 21. с. 234), и никто, диалектное некто, например Нектó пхал/совал, сам попал и Нектó его гонит, сам бежит (там же, с. 67: СВРЯ. ст. Некто), соотносятся как нéкакий «большой» и некакóй «маленький», как нéсколько/нúсколько «много» и нескóлько/нискóлько «мало» (СРНГ 21, с. 57, 153 и 238), как польское uroda «краса» и урод. К иному-ничему см. А. Страхов. Простр. небытия: Розали Коули, Парадокс Возрожд… 7. Близкий показатель инакости — превосходная степень, есть усиление в качестве отрицания, например «экспрессивно-ироническое» очень нужно! (Д. Шмелев, Экспр. — ирон.), и отрицание в качестве усиления: «Некоторые исследователи народных говоров указывают, что в областном языке отрицание иногда не отнимает, а как будто усиливает смысл слова, при котором оно стоит.» — В. Чернышев, Отрицание, стб. 26, еще см. СРНГ 20. с. 311. и И. Петлева, Еще раз не: сюда же греческое à- prevativum/intensivum. Сравнительная степень упорядочивает члены ряда, но крайние члены не то что средние, «посредственность», при всяком порядке и первый и последний, оба «превосходные», стремятся выйти из ряда, ср. самый: сам или из ряда вон выходящий, из-рядный: в дневнике Пришвина под 5.6.1920: «Как пóшло быть первым (в ряду) и как постыло быть последним, хорошо быть единственным в своем роде…» К ряду и череде см. Топоров, Вед. ŖTÁ-, О ритуале и Прус. I — К, с. 315—23. Иное притягательно, но и страшно, отсюда слово страшно или ужасно в смысле «очень», вообще двойственно, это в нем сходятся крайности. Только положительная или только отрицательная оценка иного будет половинчатой. (↓1: Тяга к иному-ничему. — 2: Из языка инакости. — 3: Двойственность иного.)

В Поэме без героя:

С детства ряженых я боялась.     Мне всегда почему-то казалось.          Что какая-то лишняя теньСреди них «без лица и названья»     Затесалась…

                    ЙЙЙСтройная маскаНа обратном «Пути из Дамаска»          Возвратилась домой… не одна!Кто-то с ней «без лица и названья»…

(1.1 и.4). к этой выделенной и повторенной цитате см. Топоров, Ахм. Блок. с. 14–21 и 95—101 (прим. 21–43); В. Виленкин, «Тень» Ахм., с. 71–73. Кого бы ни видеть в «лишней тени» «без лица и названья», это, сказала сама Ахматова, «конечно — никто, постоянный спутник нашей жизни и виновник стольких бед» — с примечанием «Сознаюсь, что второй раз он попал в Поэму (IV главка) прямо из балетного либретто, где он в собольей шубе и цилиндре, в своей карете провожал домой Коломбину, когда у него под перчаткой не оказалось руки.» (Проза о Поэме, заметка Больше всего будут спрашиватьЙЙЙ), — это иной-никто. (↓1: Параллели к кому-то «без лица и названья». — 2: Его инакость. — 3: Некто по имени Никто.)

«Речь — собеседование с наличным. Молчание — собеседование с дальним.» — Алексей Ухтомский (ЗС, с. 416). К «сообщению с небесными духами» молчальника отца Фeрапонта (Братья Карамазовы): демон, или гений, Сократа по Платону и Плутарху — Апология Сократа. 31d и 40аb, О демоне Сократа, 10–12 и 20: внутренний голос, голос совести. Анекдоты о внутреннем голосе делают из него пародию на шизофренический синдром Кандинского — Клерамбо. Тот мальчик, кто в три года девять месяцев не сумел рассердиться про себя[25], в семь лет один месяц вдруг спросил: «Что это внутри меня говорит?» Отец, замявшись: «А ты как думаешь?»— «Мысли говорят. Душа.» Ср. гласúтся «слышится; думается» (СВРЯ, ст. Глас). Еще см. Вяч. Вс. Иванов. Гомер, психич. сост. «Глас народа» во мне, голос мирового человека.

В сказке НРС, 276 купеческая дочь ходила по безлюдному дворцу, проголодалась и думает, как бы она поела: «не успела подумать», а уж перед нею стол с кушаньями. Она подумала, то есть сказала не кому-то другому, а себе-иной, но некто (в НРС, 215 это слуга-невидимка Никто) тоже иной исполняет ее желание. Иной слышит, подслушивает — чёрт — твои мысли. А всякая игра держится на убеждении, что выиграю я, а не кто другой: я, иной для себя, хочу выигрыша как своего-иного, и так каждый игрок. И Рад дурак красному (ПРН, с. 443): дурак иной человек, а красный иной цвет, цвет иного; дурак рад «своей масти» (там же). Но сам для себя дурак скорее зеленый чем красный, ср. дурак прирожденный, самородковый, круглый, зеленый (с. 437). В одной сказке типа Незнайки (Омск., 2) герой, «сделавшись дураком», отвечает на всё зелё-о-но вместо обычного не знаю и получает прозвище Зелёной вместо Незнайка. Зеленый тоже цвет иного, но несовершенного, это цвет растущего, молодо-зелено, а красный — цвет выросшего. Я, дурной иной, тянусь к благому иному. Потому-то слово боговáть может значить «думать» (СРНГ 3. с. 47, ср. словенское bogovati «гадать»), вернее с Богом думать, «т. е. хорошо» (СВРЯ, ст. Бог, и ПРН, с. 462): один девяностолетний старообрядец сказал (Символ. № 21 (1989). с. 125): «Бог если идет к тебе, то является так: ты с собой говоришь — и не знаешь с кем.» Напротив, Кто лихо думает, с тем лихой, т. е. сатана, думает, ср. «Лихо думаешь — Богу не молись / нé почто Богу молиться» (ПРН, с. 125, 40 и 51). (↓1: Нужда в ином. — 2: Бог и черт.)