Формирование доказательств на основе результатов оперативно-розыскной деятельности. Монография - Евгений Доля

Между представлением А.М. Ларина о результатах оперативно-розыскной деятельности как об «основе формирования доказательств», которое он изложил в рецензии, и их пониманием автором работы «как основы для формирования доказательств в уголовном процессе» существует не терминологическое, а принципиальное различие. В трактовке А.М. Ларина формирование доказательств как бы переносится в сферу оперативно-розыскной деятельности. Из нашего же понимания результатов ОРД как основы для формирования доказательств прямо вытекает, что указанные результаты следует рассматривать лишь в качестве основы для формирования доказательств именно в уголовном процессе. То есть формирование доказательств на основе результатов ОРД происходит в рамках уголовного судопроизводства, а не в сфере оперативно-розыскной деятельности, как ошибочно посчитал А.М. Ларин.

Изложенное подтверждает вывод о том, что в своей рецензии на указанную работу А.М. Ларин невольно исказил позицию автора по рассматриваемому вопросу и возражал именно против этого искаженного понимания использования результатов оперативно-розыскной деятельности.

Аналогичную ошибку допускает и П.А. Лупинская, солидаризируясь в данном вопросе с критикой в наш адрес. Оспаривая возможность формирования в уголовном процессе доказательств на основе результатов оперативно-розыскной деятельности[117], она, как и А.М. Ларин, фактически возражает не против данной возможности, а против того, чтобы «расценивать оперативно-розыскную деятельность как «основу формирования доказательств»[118].

Еще раз подчеркнем: в действительности наша позиция состояла и состоит в том, что мы предлагаем рассматривать результаты оперативно-розыскной деятельности не как «основу формирования доказательств», а лишь в качестве основы для формирования доказательств в уголовном процессе. Предлог «для» в указанном контексте несет существенную смысловую нагрузку, которую не учли наши оппоненты. Проведенный анализ дает основания для вывода о том, что уважаемые авторы фактически опровергали не позицию, обоснованную в упомянутой работе, а иную позицию, существенно отличающуюся от нашей позиции. По указанным соображениям мы не можем согласиться с их критикой в наш адрес.

Таким образом, независимо от формы отражения в результатах оперативно-розыскной деятельности обстоятельств и фактов, имеющих значение для уголовного дела (в сознании людей, на предметах, в документах), они сами по себе не являются доказательствами в уголовно-процессуальном смысле, а могут быть использованы лишь в качестве основы для их последующего собирания (формирования). Судебные доказательства формируются не в ходе оперативно-розыскной деятельности, а только при осуществлении уголовно-процессуальных действий, являющихся способами собирания доказательств.

Только отождествлением доказательств с результатами оперативно-розыскной деятельности можно объяснить решения вопроса об использовании указанных результатов в доказывании, содержащиеся в Уголовно-процессуальных кодексах ряда стран, ранее входивших в состав СССР.

Так, указанное отождествление имеет место в рекомендательном законодательном акте – Модельном уголовно-процессуальном кодексе для государств – участников СНГ[119]. Данным актом предписывается рассматривать в качестве доказательств материалы, полученные оперативно-розыскным путем или с использованием услуг частного детектива, если они получены в соответствии с законодательством, регулирующим осуществление оперативно-розыскной и частной детективной деятельности (ч. 4 ст. 142). Такое решение ведет к смешению оперативно-розыскной и частной детективной деятельности с уголовным судопроизводством, что в принципе недопустимо.

Содержащаяся в рассматриваемой норме оговорка в части того, что указанные материалы допускаются в качестве доказательств, если допрошенный в установленном порядке свидетель подтвердит их подлинность и сообщит об их происхождении и обстоятельствах получения, не меняет существа дела. В данной ситуации речь может идти о формировании в уголовном процессе на основе результатов оперативно-розыскной и частной детективной деятельности свидетельских показаний. Содержание показаний при этом образует устное сообщение, полученное от свидетеля на допросе, о фактах и обстоятельствах, имеющих значение для уголовного дела, воспринятых свидетелем лично или со слов других лиц в рамках оперативно-розыскной или частной детективной деятельности. Получение в рамках допроса указанных показаний не придает доказательственного значения ни оперативным материалам, ни материалам, исходящим от частных детективов. Они формируются за пределами уголовного процесса, вне процессуальной формы, не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам.

Отождествление результатов оперативно-розыскной деятельности с доказательствами аналогичное с тем, которое содержится в УПК РФ, имеет место и в УПК Республики Казахстан. Из содержащегося в нем решения по данному вопросу следует, что указанные результаты, полученные при соблюдении требований закона, могут использоваться в доказывании по уголовным делам в соответствии положениями уголовно-процессуального закона, регламентирующими собирание, исследование и оценку доказательств (ст. 130).

Подобным образом решается вопрос об использовании результатов оперативно-розыскной деятельности в доказывании и в УПК Республики Молдова. Согласно ч. 4 ст. 93 данного Кодекса «фактические данные, полученные оперативно-розыскным путем, могут быть допущены в качестве доказательств лишь в случае, если они получены и проверены с помощью…» доказательств «в соответствии с уголовно-процессуальным законом, с соблюдением прав и свобод человека или с ограничением некоторых прав и свобод, санкционированным судебной инстанцией». Содержащаяся в приведенной норме оговорка в части того, что использование результатов оперативно-розыскной деятельности в качестве доказательств допустимо лишь в случае их получения и проверки с помощью других доказательств, не меняет существа неправильного решения рассматриваемого вопроса, а лишь подчеркивает отождествление результатов оперативно-розыскной деятельности и судебных доказательств. При этом не учитывается, что в процессе доказывания проверяются и оцениваются не результаты оперативно-розыскной деятельности, а судебные доказательства. В этой части анализируемая норма вступила в противоречие с нормами УПК Республики Молдова, регулирующими доказывание, собирание и оценку доказательств (ст. 99–101).

Прямое отождествление результатов оперативно-розыскной деятельности с доказательствами содержится и в УПК Украины. В соответствии с ним доказательства устанавливаются, в том числе и протоколами с соответствующими приложениями, составленными уполномоченными органами по результатам оперативно-розыскных мероприятий (ч. 2 ст. 65).

Проведение различия между результатами оперативно-розыскной деятельности и судебными доказательствами имеет не только теоретическое, но и существенное прикладное значение. Прежде всего оно создает необходимые предпосылки для более точного и четкого правового регулирования всего комплекса вопросов, связанных с формулированием требований, которым должны отвечать представляемые в уголовный процесс результаты оперативно-розыскной деятельности, порядком их представления органам расследования, прокурору или в суд, формированием на их основе доброкачественных доказательств.

Учет различий между названными правовыми категориями важен для оперативных работников. Он позволит им в ходе осуществления оперативно-розыскной деятельности (прежде всего при проведении оперативно-розыскных мероприятий) не упустить из поля зрения те факторы, которые могут иметь существенное значение в будущем при формировании доказательств на основе результатов оперативно-розыскной деятельности, их последующей проверке и оценке.

Знание и использование указанных различий актуально и для субъектов уголовно-процессуальной деятельности. В первую очередь это касается властных субъектов уголовного судопроизводства. Руководствуясь данными различиями, они исключат возможность оперирования сведениями, полученными при проведении оперативно-розыскных мероприятий, в процессе доказывания, будут последовательно проводить четкую грань между оперативно-розыскной и уголовно-процессуальной деятельностью, не допускать их смешения или подмены друг другом.

Не менее важен учет различий между результатами оперативно-розыскной деятельности и доказательствами и для стороны защиты. Руководствуясь ими, она получит дополнительный инструмент для исключения из процесса доказывания сведений, не отвечающих требованиям, предъявляемым к доказательствам.