Странные ангелы - Лили Сент-Кроу

— Святые небеса, не прошло и часа, а она уже уговаривает меня раздеться?! — шутливо произнес он, устремив взгляд в потолок, но не выпуская из рук рюкзак. — Вы, южные красотки, всегда себя ведете так, когда… Да подожди ты, ради бога! Запомни, терпение — это добродетель, так что сбавь-ка обороты! Вот, это тебе!

Он выудил из рюкзака маленький бумажный пакетик, источающий соблазнительные запахи мяса и картофеля-фри.

Наконец-то мне удалось стащить с Грейвса плащ. Я оглядела комнатку — надо срочно повесить сушиться промокшее насквозь тяжелое черное одеяние моего приятеля. А сам Грейвс, уронив пакетик с едой, уже стягивал через голову промокшую рубашку. Он снова отряхнулся, обрызгав меня холодными каплями вперемешку с кусочками льда.

— Господи, ты что, в снегу специально вывалялся? — Я поспешила спасти пакетик с картошкой и мясом. — Где ты это достал?

— На Маршалл-стрит есть одно местечко, которое всегда открыто для посетителей! Летом я подрабатывал там и знаю точно, что готовят они отменно. Не жди меня и начинай есть! Может, хочешь кофе?

С этими словами Грейвс направился в ванную, демонстрируя смуглую спину с выпирающими лопатками, похожими на хрупкие крылья. На плечах красовались красные пятна от холода… А еще бесстыдник расстегивал на ходу пуговицы джинсов. Что ж, надо признать, у парня сухопарое, но красивое тело с развитой мускулатурой, которую не портит кукольное личико. Есть чем похвастаться перед цыпочками!

Краска стыда залила шею и лицо. Я быстро отвернулась, и, отыскав вешалку, повесила мокрый плащ в уголке.

Грейвс вернулся из ванной, облаченный только в полотенце, обвязанное вокруг бедер. Второе полотенце красовалось на голове. Заглянув в бумажный пакетик, я обнаружила тройную порцию картошки-фри и три сандвича с мясом и сыром. Они пахли просто божественно!

— Надо же! Какая вкуснотища! Сколько я тебе должна?

На напряженном лице Грейвса мелькнула быстрая ухмылка.

— Детка, первый раз бесплатно! Давай ешь! У тебя во рту, наверное, со вчерашнего вечера маковой росинки не было. А знаешь, сегодня уроки отменили из-за снегопада. Блетч рассвирепела не хуже качка, которому отшибли причинное место! Я целых два часа добирался до кафешки на Маршалл-стрит, даже заглянул в… — Вдруг он запнулся и внимательно посмотрел на меня, приподняв одну половинку сросшихся бровей. — Ты давай ешь! Я что, зря еду нес?

В белых полотенцах смуглый Грейвс выглядел как подтаявшее шоколадное мороженое.

— Слушай, а ты не хочешь одеться? — не выдержала я.

Папа иногда ходил по дому без рубашки, и меня это ничуть не смущало. Я отнюдь не ханжа, но сейчас чувствовала себя не в своей тарелке.

— Разве не ты хотела, чтобы я разделся?! — Он снова насмешливо фыркнул: не поймешь, то ли кашлянул, то ли крякнул от боли. — Жуй давай!

— Погоди! Сколько я тебе должна?

И можно поинтересоваться, паренек, откуда у тебя деньги?

Вопрос такой же дурацкий, как и желание узнать, почему подросток живет в торговом центре, а не дома. Вот только я ничего не желаю знать. Пусть сам решает эти проблемы, а мне и так хватает забот!

— Говорю же тебе, первый раз угощаю, — подмигнул Грейвс.

Странно, сегодня его глаза казались карими, а не зелеными.

Взяв сухую рубашку, он натянул ее через голову на голое тело и явно собирался одеваться дальше, пока я стояла, потупив взгляд в пол. Щеки залил румянец, словно их обдало жаром от печи.

— Ты угощал меня в прошлый раз, помнишь? — напомнила я ему.

— Да, но не фирменным блюдом с Маршалл-стрит. Честно говоря, я думал, что не застану тебя здесь. Потом решил, что ты, должно быть, еще спишь. Утром, когда я уходил, ты так крепко спала, будто была в полной отключке. — Он уселся рядом, надевая футболку с «Iron Maiden» и сухие джинсы. Брошенное на пол полотенце с глухим стуком плюхнулось рядом с мешком, где хранилось грязное белье. Потом Грейвс ухватил один из сандвичей и проговорил: — Надеюсь, еще не остыл!

Моя куртка лежала возле ног на полу. С виду такая безобидная, но в кармане таится скрытая угроза. Интересно, как бы Грейвс отреагировал, узнай он, что я чуть не выстрелила?

И все-таки кто он, этот странный подросток?

— Чем я обязана такой заботе?

В ответ Грейвс неопределенно пожал плечами и, жадно откусив огромный кусок от сырного сандвича, закрыл от наслаждения глаза.

Бетонный пол холодил ноги. Кстати, раскладушка в комнатке одна — где же тогда спал Грейвс прошлой ночью? Почему-то я не задумывалась об этом раньше.

Влажные пряди черных волос упали на глаза, но Грейвс к этому привык и продолжал жевать сандвич. Наконец он промычал что-то невразумительное:

— Патм… бур…

Как прикажете понимать эту тарабарщину? Ну ладно, пусть все идет своим чередом. В конце концов, парень привел меня в укромное место. Стоит ли жаловаться на судьбу, раз уж дело дошло до того, что и переночевать больше негде?!

— Спасибо за все! То есть хочу сказать, мне действительно было очень плохо. Спасибо, что помог.

В горле аж защипало, так хотелось рассказать обо всем или хотя бы открыть часть правды!

Грейвс проглотил прожеванный кусок, отчего его кадык дернулся, и торопливо предложил:

— Хочешь поговорить об этом? Если нет, я больше не стану лезть с расспросами.

Что тебе сказать, чтобы ты поверил? Будь папа жив, мне было бы не так одиноко!

Папа! В ушах снова прозвучал жуткий рев, грудь перехватило от пережитого ужаса — каждый вдох давался с трудом. Что пытался сказать мне зомби? Или не пытался?

В сотый раз жгучие слезы невольно набежали на опухшие глаза. Я вот-вот разревусь. Только не забыть, что нужно дышать! Делаем глубокий вдох! Так, я голодна, и надо есть, иначе не смогу собраться с мыслями.

— Это из-за папы!

Схватив сандвич, я быстро откусила большой кусок.

Сандвич оказался на редкость аппетитным: в меру соленый, с солидным ломтиком сыра и необходимыми для организма жирами и углеводами. А булочка — мягкая и даже еще теплая.

— А что с отцом не так? — спросил Грейвс, осторожно выбирая слова.

В другой раз я бы посмеялась над его неумелой попыткой быть тактичным.

— Это не то, про что ты подумал. Он мертв.

Ну вот, губы произнесли страшное слово. Такое короткое и не имеющее никакого отношения к моему папе. Оно всегда жило рядом с нашим маленьким мирком, не переступая очерченной границы. Говорить о папе так — неправильно, хотя уж кому-кому, а мне точно известно, что он действительно мертв.

Если мои слова и поразили Грейвса, он умело скрыл удивление. Правда, глаза у него округлились и позеленели. Он задумчиво укусил сандвич и стал медленно жевать. Потом взял горстку картошки-фри и запихал в рот, не сводя с меня внимательного взгляда. Наверное, ждет подробных объяснений.