Девушка с картины (ЛП) - Баррет Кэрри

Я влюбилась в Эдвина. В этом не было сомнений. Признаться, мои познания о любви были неглубокими. У меня не было подруг, с которыми можно обсуждать такие вещи. Я бы никогда не стала делиться с Мэйбел, мне было стыдно, хотя и знала, что она встречалась с парнем из деревни и, наверное, дала бы мне парочку советов.

Интересно, а отец с матерью испытывали такие же чувства друг к другу? Вызывали поцелуи папы у мамы те эмоции, что переживала я от ласк Эдвина, когда бросало то в жар, то в холод? Маловероятно. Отец не прикасался ко мне, даже когда я была маленькой. Никогда не обнимал и не целовал. Представить трудно, что он был ласков с мамой. Я не припомню их наедине.

О маме вообще были скудные воспоминания, скорее я помнила свои ощущения рядом с ней: ее запах, мягкость кожи, объятия. В отличие от отца, мама была нежной и ласковой, а еще застенчивой. Поэтому, наверное, они решили обосноваться в Сассексе, хотя работа отца охватывала всю Англию. Я не помню, чтобы мама ходила на танцы или сопровождала отца в поездках. Вместо этого она оставалась со мной, брала на прогулку по пляжу, хвалила мои рисунки на грифельной ученической доске.

Мне было пять, когда ее не стало. Перед смертью маму мучила лихорадка из-за малыша внутри нее, как сказала наша экономка Бетси. Я ненавидела этого ребенка.

Однажды ночью меня разбудили мамины крики и топот на лестнице. Испугавшись, я опустилась на колени возле окна и выглянула на улицу. К нашему дому приближался всадник. Как выяснилось позже — доктор. Но кем бы он ни был, я догадалась: ночной визит — не к добру.

Утром в доме царила тишина. Я в ночной рубашке и босиком спустилась в гостиную, где Бетси, плача, завешивала окна тяжелыми шторами. Увидев меня, она так крепко прижала мою голову к себе, что я почувствовала ее слезы, капающие на мои спутанные ото сна, кудряшки.

— Твоя мама ушла, — говорила Бетси, всхлипывая. — Твоя мама и малыш.

Я заморгала, ничего не понимая.

Позже пришла к папе, который сидел в кожаном кресле у окна своего кабинета и смотрел на море. Испуганная, я чувствовала себя одинокой и потерянной. Мне захотелось взобраться к нему на колени, прижаться к его груди, чтобы он успокоил меня и сказал, что все будет хорошо. Услышать, что я в безопасности, и он не бросит меня, как это сделала мать. Но отец даже не посмотрел в мою сторону. Лишь сердито бросил:

— Ты поживешь с дядей Алистером и тетей Герт.

Я хотела возразить. Я любила мамину сестру тетю Герт, но боялась дядюшку Алистера, который разговаривал с незнакомым шотландским акцентом и щекотал усами. И я терпеть не могла кузена Питера. Он щипал и дразнил меня. Но сжатые губы папы заставили меня передумать. Было ясно, что я поеду к родственникам, хочу этого или нет.

Я прожила несколько месяцев с Алистером и Герт в их продуваемом всеми ветрами доме в Танбридж-Уэлс. Потом дядю отправили в Индию. Папа не хотел, чтобы я уезжала с ними. И хотя мне уже купили билет и подтвердили место на корабле, он решил, что дочь останется с ним. Я вернулась в отчий дом, где Бетси ухаживала за мной, а вереница несчастных гувернанток бессистемно обучала школьным премудростям.

Я мечтала пойти в школу, но отец велел обучаться дома. Поэтому у меня не было ни мамы, ни друзей, да и с папой, который постоянно разъезжал по стране, я виделась редко. Изголодавшись по душевным разговорам, человеческому теплу, я встретила Эдвина. Он дарил мне все свое внимание. Я впитывала его любовь, как пустыня воду. И знала, была уверена, что рано или поздно он ответит на мои чувства, несмотря на жену.

Я думала об Эдвине. Вспоминала его сильные руки, усыпанные веснушками, взгляд темно-синих глаз, устремленный на меня, золотисто-рыжие волосы, ласкаемые морским бризом. Лежа на своей детской кровати, я провела рукой по телу. Интересно, какие будут ощущения от рук любимого? Совсем недавно мне удалось тайком взглянуть на новеллы, которыми так любила зачитываться Мэйбел, и сейчас я представила себя на месте героинь. Но в книгах любовные дела описывались очень расплывчато. Одно я знала точно: пока Эдвин не поцелует меня вновь, я не успокоюсь.

На следующий день, закончив еще один эскиз, я отступила от мольберта и спросила Эдвина:

— Хотите посмотреть?

Он улыбнулся, прошел по хрустящей гальке и встал рядом.

— Превосходно! Вы действительно очень талантливы.

Я вдохнула запах его одеколона, не в состоянии вымолвить ни слова. Эдвин взял меня за руку. На мгновение показалось, что я теряю сознание.

— Вайолет. Вы — особенная девушка.

Он наклонил голову и поцеловал меня. Мои колени подогнулись, я почувствовала пульсацию между ног. Что со мной?

Эдвин освободил меня из своих объятий.

— Я должен идти. Фрэнсис ждет на ужин.

Сидя на камне, ослабевшая от дикого желания, я смотрела, как он, не оглядываясь, поднимался по тропинке в деревню.

Я знала, что влюбилась. Окончательно и бесповоротно. Отныне я в его власти.

Глава 26

Наши дни

Элла

От: [email protected]

Кому: [email protected]

Тема: Расследование!

Джордж Великолепный,

Как твоя научная жизнь? Все ли студенты неприлично молоды? А помнишь, как в наше студенчество мы казались себе ужасно взрослыми?

Что до меня, то мы переехали в Сассекс. Я должна приступить к новому роману, но вместо этого занимаюсь разгадыванием тайн. Дело в том, что в нашем новом доме жила художница, которая бесследно исчезла в тысяча восемьсот пятьдесят пятом году. Жители деревни полагали, что она просто сбежала. Я же думаю, что с ней что-то произошло.

Ее имя Вайолет Харгривз, и она — современница твоих старинных друзей — прерафаэлитов (про которых мне теперь приходится много читать, и тебе будет приятно это узнать, чье искусство я даже начала высоко ценить). Довольно часто на ее рисунках появляется парень по имени Эдвин Форрест.

Я пыталась узнать о ней побольше, но о прерафаэлитах столько книг, что я в растерянности и не знаю, с чего начать. Честно говоря, про художниц оскорбительно мало информации. Поэтому очень прошу, не мог бы ты нарыть какую-нибудь информацию о моей Вайолет? Я была бы так тебе благодарна.

Ну а если захочется провести выходные у моря (я имею в виду Английский канал, а не бодрящее Северное), то знай: мы всегда тебе рады. Прилагаю несколько фотографий нового дома и детей.

С любовью

Э

Xxx

Глава 27

1855

Вайолет

— Ты уверен, что не против? — Я посмотрела на Эдвина поверх мольберта.

Он ответил полуулыбкой, которая так мне нравилась, и покачал головой.

— Я готов на такие жертвы во имя искусства.

Вид моего встревоженного лица рассмешил его, и он подошел, чтобы поцеловать. И вновь дрожь пробежала по моему телу.

— Дорогая Ви. Ну, конечно, я не против.

Отец все еще был в Манчестере, и я почти целые дни проводила в одиночестве. Ежедневно упражняясь на набросках, я хорошо изучила «позы Эдвина», когда он сидел на своей любимой скале, или стоял, заложив руки за спину, вглядываясь в море, каким я увидела его в первый раз. Он был прирожденной моделью, при этом знавший, что неотразим, и в моих глазах в том числе.

Пришло время для последних эскизов: в моей студии и без рубашки.

В тот день я встретила его, как обычно, на пляже и попросила пройти со мной в дом. Мистер Форрест согласился, но, чтобы никто нас не увидел вместе, проследовал за мной позже на пять минут.

— Жители деревни любят болтать попусту, — объяснил он.

Мне было интересно, не от глаз ли своей жены он хотел спрятаться?

Встретив его у входной двери, я торопливо провела Эдвина наверх, чтобы избежать встречи с Мэйбел. Но мне пришлось попросить Филипса принести табурет. Парнишка молча выполнил просьбу, взглянув на моего гостя.