Место назначения неизвестно - Агата Кристи

– Конечно, понадобится время, чтобы привыкнуть, – снова заговорил Беттертон. – Будем вести себя естественно – словно мы по-прежнему дома.

Хилари поняла смысл его слов. Ощущение нереальности будет сохраняться некоторое время, но в данный момент им не следует обсуждать причины, по которым Беттертон оставил Англию, его надежды и разочарования, связанные с пребыванием здесь. Они играют каждый свою роль, и им грозит неведомая опасность.

– Мне пришлось пройти через множество формальностей, – сказала Хилари. – Медицинских, психологических и так далее.

– Да, так всегда происходит. Полагаю, это естественно.

– То же происходило и с тобой?

– Более или менее.

– Потом меня отвели к… кажется, его называют заместителем директора?

– Да. Он руководит администрацией. Аккуратный и способный человек.

– Но не он возглавляет организацию?

– Нет. Над ним есть еще директор.

– А кто-нибудь… а я увижу директора?

– Очевидно – рано или поздно. Но он редко появляется на людях. Правда, директор иногда выступает перед нами – это здорово вдохновляет.

Беттертон слегка нахмурился, и Хилари сочла разумным оставить эту тему.

– Обед с восьми до половины девятого, – сказал Беттертон, посмотрев на часы. – Если ты готова, нам лучше спуститься.

Он говорил так, будто они находились в отеле.

Хилари переоделась в новое платье. Мягкий серо-зеленый цвет хорошо оттенял ее рыжие волосы. Надев ожерелье из фальшивого жемчуга, она сказала, что готова. Они спустились по лестнице и прошли по коридору в большую столовую. Навстречу им шагнула мисс Дженсен.

– Я приготовила для вас стол побольше, Том, – обратилась она к Беттертону. – С вами будут сидеть двое попутчиков вашей жены и, конечно, Мерчисоны.

Они направились к указанному столу. В комнате находились столы, рассчитанные на две, четыре, восемь или десять персон. За их столом уже сидели Питерс и Эрикссон, которые поднялись при виде Хилари и Тома. Хилари представила им своего «мужа». Все сели, и вскоре к ним присоединилась еще одна пара, которую Беттертон представил как доктора и миссис Мерчисон.

– Саймон и я работаем в одной лаборатории, – добавил он тоном объяснения.

Саймон Мерчисон был худым, анемичным молодым человеком лет двадцати шести. Его жена – приземистая брюнетка – говорила с сильным иностранным акцентом, и Хилари решила, что она итальянка, тем более что ее звали Бьянка. Она поздоровалась с Хилари вежливо, но, как ей показалось, довольно сдержанно.

– Завтра, – сказала Бьянка, – я повожу вас по территории. Вы ведь не ученая, верно?

– Боюсь, что я не имею отношения к науке, – ответила Хилари. – До замужества я работала секретарем.

– У Бьянки юридическое образование, – объяснил ее муж. – Она изучала экономику и коммерческое право. Иногда она читает здесь лекции, но вообще в этом месте ей трудно найти себе занятие.

Бьянка пожала плечами:

– Ничего, я привыкла. В конце концов, Саймон, я приехала сюда, чтобы быть с тобой, и думаю, что здесь многое можно организовать куда лучше. Я изучаю условия. Возможно, миссис Беттертон мне поможет, так как она не занята научной работой.

Хилари поспешила согласиться с предложением. Энди Питерс рассмешил остальных, печально промолвив:

– Я чувствую себя как тоскующий по дому мальчик, которого отправили в школу-интернат. Хорошо бы поскорее начать работать.

– Для работы лучшего места не придумаешь, – с энтузиазмом откликнулся Саймон Мерчисон. – Никто не мешает, и к вашим услугам любое оборудование.

– А чем вы занимаетесь? – полюбопытствовал Энди Питерс.

Вскоре трое мужчин заговорили на непонятном Хилари жаргоне. Она обернулась к Эрикссону, рассеянно откинувшемуся на спинку стула.

– Вы тоже чувствуете себя тоскующим по дому мальчиком?

Он посмотрел на нее словно издалека:

– Я не нуждаюсь в доме. Все эти вещи – дом, родители, дети, привязанности – только препятствия. Чтобы работать, нужно быть абсолютно свободным.

– И вам кажется, что здесь вы будете свободным?

– Кто знает? Надеюсь, что да.

– После обеда тут есть чем заняться, – сказала Бьянка Хилари. – Есть комната, где можно поиграть в бридж, кинозал, три вечера в неделю бывают театральные представления, а иногда устраивают танцы.

Эрикссон недовольно нахмурился.

– Все это – пустая трата энергии, – заявил он.

– Только не для женщин, – возразила Бьянка. – Такие вещи нам необходимы.

Эрикссон посмотрел на нее с холодным бесстрастным неодобрением.

«Женщины ему тоже не нужны», – подумала Хилари.

– Хочу лечь спать пораньше, – зевнув, сказала она. – Не думаю, что сегодня я в состоянии смотреть кино или играть в бридж.

– Конечно, дорогая, – поспешно согласился Том Беттертон. – Лучше пораньше лечь и как следует отдохнуть за ночь. Ведь у тебя было очень утомительное путешествие.

Когда все поднялись из-за стола, Беттертон сказал:

– По вечерам здесь чудесный воздух. Обычно после обеда мы прогуливаемся в саду на крыше, прежде чем разойтись по своим делам. Поднимемся туда ненадолго, а потом ты пойдешь спать.

Они поднялись на лифте, управляемом величавым туземцем в белом одеянии. Прислуга состояла из местных жителей, более смуглокожих и ширококостных, чем худощавые берберы. «Очевидно, какое-то пустынное племя», – подумала Хилари. Ее поразила неожиданная красота сада на крыше, на который, очевидно, не пожалели денег, – ведь сюда нужно было доставить несколько тонн земли. Результат походил на сказку из «Тысячи и одной ночи». Пальмы, бананы, другие тропические деревья, персидские цветы росли среди водоемов и дорожек, выложенных цветными плитками.

– Просто невероятно! – воскликнула Хилари. – Здесь, среди пустыни… Это как волшебная сказка!

– Согласен с вами, миссис Беттертон, – кивнул Мерчисон. – Выглядит так, словно все это создано джинном. Очевидно, с помощью воды и денег можно оживить даже пустыню.

– А откуда берется вода?

– Из какого-то горного источника. Этим занимается целый отдел.

На крыше было еще несколько человек, но постепенно они начали расходиться. Мерчисоны извинились и отправились смотреть балет.

Беттертон отвел Хилари к парапету. Поблизости никого не было. Над ними уже мерцали звезды, воздух был холодным и бодрящим. Хилари села на бетонный парапет, а Беттертон встал рядом с ней.

– Теперь скажите, кто вы, черт возьми, – нервно произнес он.

Хилари помедлила, глядя на него, потом ответила вопросом на вопрос:

– Почему вы признали меня как вашу жену?

Они молча смотрели друг на друга. Никто не хотел отвечать первым. Это была своеобразная дуэль, но Хилари знала, что, каким бы ни был Том Беттертон, когда покидал Англию, теперь его воля слабее ее. Она прибыла сюда с твердым намерением начать жизнь заново, а существование Беттертона планировали другие. Она была сильнее.

Наконец Беттертон отвернулся и сердито пробормотал:

– Это было… ну, просто импульсом. Возможно, я свалял дурака. Я вообразил, будто вас прислали, чтобы вытащить меня отсюда.

– Значит, вы хотите отсюда выбраться?

– Вы еще спрашиваете?

– Как вы попали сюда из Парижа?

Том Беттертон невесело усмехнулся:

– Я не был похищен, если вы это имеете в виду. Я приехал сюда по своей воле и полный энтузиазма.

– Вы знали, что попадете сюда?

– Я понятия не имел, что направляюсь в Африку. Меня поймали с помощью обычной приманки – мир во всем мире, свободное распространение научных секретов среди ученых всех стран, отстранение от власти капиталистов и поджигателей войны. Этот парень, Питерс, который приехал с вами, проглотил такую же наживку.

– А когда вы прибыли сюда, все оказалось не так?

Он снова коротко усмехнулся:

– Сами увидите. Возможно, в какой-то мере так. Но это не то, чего я хотел. Здесь нет… свободы. – Беттертон сел рядом с ней и нахмурился. – Это угнетало меня и дома. Чувство, что за тобой следят и шпионят. Все эти меры безопасности и секретности. Необходимость отчитываться в своих поступках, в своих знакомствах… Конечно, все это необходимо, но в конце концов начинает действовать на нервы… Поэтому, когда к тебе являются с предложением, начинаешь прислушиваться… Это звучало великолепно. – Он усмехнулся в третий раз. – А окончилось здесь!

– Вы имеете в виду, – медленно произнесла Хилари, – что оказались в тех же обстоятельствах, от которых пытались спастись? За вами наблюдают и шпионят точно так же – или еще хуже?

Беттертон нервным жестом откинул волосы со лба.

– Не знаю, – ответил он. – Честное слово, не знаю. Я не уверен. Возможно, я все себе вообразил и никто за мной не следит. Да и зачем им это делать? Ведь они и так держат меня в тюрьме.

– Вы ожидали совсем не того?

– Как сказать. Условия для работы здесь великолепные. К моим услугам любое оборудование, я могу работать столько времени, сколько пожелаю, мне предоставлены все удобства – еда, жилье, одежда, – и тем не менее я все время чувствую, что нахожусь в тюрьме.