Набор фамильной жести - Ирина Алпатова

– Ты что, – случайно узнав об этом, спросила ее Ольга из отдела реализации, – камикадзе, что ли?

– Почему камикадзе? – поразилась Паша, которой было странно, что факт ее присутствия или отсутствия может кого-либо заинтересовать.

– Ты человек новый, это раз, а Никитич – человек сложный, это два. Он считает такие праздники актом, так сказать, народного единения. Если ты проигнорируешь коллектив, то сложностей у тебя прибавится.

– Да никто и не заметит.

– А вот тут ты очень ошибаешься. Нина в прошлом году пропустила – руку сломала, срослось неправильно, опять ломали и все такое. Так что ты думаешь? Никитич ей это припомнил и сказал потом, что могла бы и уважить коллектив, ведь рука – это не нога. А Вера Давыдовна? У нее полжелудка вырезали, на жесточайшей диете сидит, так он, знаешь, что выдал? А вы, говорит, принесите с собой свою еду в судочке и веселитесь. Сечешь, к чему это я?

Паша секла, поэтому на вечер засобиралась. Она даже надела «маленькое черное платье», которое года два назад таковым и выглядело на Машке, а на Паше оно было только черным. Но все равно Паша смотрелась вполне прилично, по крайней мере она так думала. До тех пор, пока не явилась на вечер.

После умеренно длинной и нудной торжественной части, которую Паша практически прослушала, Георгий Никитич громко сказал:

– Ну а теперь, дамы и господа, я объявляю костюмированный бал. Катя!

По этой команде Катя из бухгалтерии открыла большую картонную коробку и стала всем в обязательном порядке раздавать идиотские колпачки на голову, накладные носы и бумажные воротники. Для веселья, так сказать.

Паше воротник не достался, опытные сослуживцы расхватали их в первую очередь, зато носы были в избытке, вот один из них, розовый с черными усиками, ей и пришлось напялить. В ней еще тлел дух сопротивления, пока она не увидела Самого с рожками-антеннами на лбу, и только тогда сдалась.

Часа через два Георгий Никитич напоминал красного единорога, потому что рог-антенна, оставшийся почему-то в единственном числе, съехал ему почти на нос, зато у некоторых накладные носы оказались аж под подбородком. Когда назойливый ведущий сообщил, что объявит сейчас имя королевы вечера, Паша не усомнилась, что ею, конечно же, станет Елена Прекрасная. Ничего подобного, королевой объявили главбухшу предпенсионного возраста. После коронования за Пашей погнался кто-то неопознанный с воплями: «Ах ты, зайка моя, дай я тебя поцелую в твой розовый носик!»

Все это время между столиками ходила пара неопределенного возраста: он с гитарой, она – с микрофоном. «Надежда – мой компас земной…» – тянула надсаженным голосом дама и совала микрофон в лица присутствующим, чтобы подпевали. У нее был пустой взгляд и зеленоватое лицо, с которого медленно, но верно осыпались румяна. Потом Паша случайно увидела, как эта зеленолицая торопливо перекусывала в уголке, а ее партнер, встав на одно колено перед королевой-главбухшей, пел в нос: «Очи черрные, очи стррастные…» Когда пара исчезла и началась «дискотека», публика еще больше оживилась и пустилась в пляс.

Позже Паша услышала лишь обрывки разговоров по поводу этого самого «народного единения»: кто кого перепил, кто кого клеил. И вот что она теперь совершенно отчетливо вспомнила, так это фразу Ольги, что уж на артистов Никитич мог бы и раскошелиться, можно было и поприличнее кого пригласить. Вот в прошлом году для них пела сама Ирис или кто-то в этом роде.

Вот оно! Теперь, значит, Машка будет прыгать между столиками раскормленным зайчиком или что она еще будет там делать. И что она будет на этой вечеринке петь? Арию из оперы Бизе, что ли? Или все-таки «Зайку мою»?

По дороге Артем захватил молодого длинного парня с немытыми патлами и с «гитарой под полою», и Паше стало совсем худо – все сходилось. Правда, потом выяснилось, что Маня исполняла романсы. Когда это она успела их подготовить?

Тот парень аккомпанировал, между прочим, очень неплохо, только время от времени загонял темп. Паша подумала, что романсы, пожалуй, не для него, он их «не слышит», как будто торопится. А что касается Машки… Конечно, она – не маман, меццо-сопрано небольшого диапазона, но звучит очень приятно, очень.

Паша ревниво поглядывала вокруг – как принимают сестру? Она все прекрасно понимала – здесь не консерватория, не музыкальный вечер, и все равно нервно сжимала руки: ну как можно жевать, смеяться, разговаривать, когда Маня поет? Особенно ее возмутили два толстых мужика за столиком. Вальяжно откинувшись на спинки стульев, они разглядывали Маню и вряд ли услышали хоть одну ноту. С-скоты… Но потом дядьки захлопали, и один сказал не громко, но очень веско: «Браво!» Это самое «браво» упало как камень в стоячую воду, и от него пошли круги: все вокруг бурно зааплодировали, и тогда Паша их чуть-чуть простила.

Потом такие выступления стали обычным делом: Артем обо всем договаривался заранее, все пробивал, привозил на место и оставался до конца выступления. Может, он и в самом деле хорошо знал свое дело? Вон Машку один раз даже показали по телевизору, правда, вскользь, но это было все равно замечательно. И юная хорошенькая журналисточка из женского журнала взяла у Мани интервью.

Тут Паша, как выяснилось, немного сглупила – журналистка попала на нее, и они сразу договорились о встрече. За это маман устроила Паше нагоняй. Она сказала, что напрасно Артем выпустил это из своих рук, потому что нельзя вот так запросто соглашаться, давать понять, что у артистки масса свободного времени, непременно нужно «согласовывать и утрясать».

Паша расстроилась и повинилась Артему, ну что поделать, если она ничего в этих тонкостях не смыслит? Артем, усмехнувшись, объяснил, что это не тот случай, когда нужно выкобениваться. Рано еще, и за интервью заплачено, так что Паша все сделала правильно. И вообще, сказал Артем без своих обычных шуточек, «такой формат продвигать очень трудно, только не все это понимают». Паша сообразила, что имеется в виду не Машкин формат, а ее репертуар, и пожалуй, маман с сестрицей в качестве шефов будут покруче, чем канувший в Лету Никитич.

Так или иначе, интервью состоялось, и Паша журнал сохранила. Там было как-то удачно сказано про восходящую звезду и творческие планы, получалось, что Машка довольно много и серьезно выступает. В общем, вроде как это Маню обязывало и в самом деле расти профессионально, по крайней мере Паша так думала. Маман тоже постоянно говорила, что это «абсолютно не тот уровень» и годится только для начала, но потом поясняла, что ждет от Артема «серьезных предложений». То есть получалось, что Манин уровень в первую очередь должен был повышать он.