Соблазнительный шелк - Лоретта Чейз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не прерывая поцелуя, Марселина приподнялась и оседлала его колени. В ограниченном пространстве экипажа шорох ее юбок прозвучал громко, как гром.
Кливдон положил руки ей на плечи и принялся стягивать вниз платье. Она услышала звук рвущегося шелка, но ей уже было все равно. Мужчина опустил до талии ее платье и корсет. Марселина успела почувствовать, как свежий воздух коснулся ее обнаженных грудей, прежде чем Кливдон прервал поцелуй и, наклонив голову, стал покусывать и посасывать ее сосок. В первый момент у нее перехватило дыхание. Потом она рассмеялась, прижала его голову к груди и принялась лихорадочно целовать его шелковистые волосы. Ощущения передавались от грудей сразу в нижнюю часть живота, и Марселина поняла, что не может больше ждать.
Она схватила свои юбки, подняла их, и большая мужская рука сразу легла на ее бедро…
Вспыхнул яркий свет, и в экипаже стало светло. Это длилось всего одно мгновение. Свет был ослепительно ярким; он испугал Марселину и избавил от охватившего ее безумия даже раньше, чем оглушительный грохот потряс экипаж.
Она оттолкнула руку мужчины, опустила юбки и, как могла, натянула лиф платья, после чего поспешно пересела на противоположное сиденье.
— Проклятие! — тихо выругался герцог. — Мы только подошли к самому интересному.
Еще одна ослепительная вспышка. Пауза. Гром.
Марселина лихорадочно пыталась привести в порядок платье.
— Ничего не должно было произойти, черт меня побери. Я же знала, что не должна садиться с вами в экипаж. Откройте дверцу. Вы обязаны меня немедленно выпустить.
Снова молния. И гром. Создавалось впечатление, что началась война.
— Вы никуда не пойдете в такую погоду.
Она попыталась открыть окно, чтобы добраться до дверной ручки снаружи. Но тут экипаж резко дернулся, и она полетела вперед. Герцог поймал ее, но женщина впилась ногтями в его руки.
Он все равно не выпустил ее.
— Это был всего лишь поцелуй, — тихо сказал он.
— Это было нечто большее, чем простой поцелуй, — возразила Марселина. — Если бы не молния, мы бы сделали именно то, что, как я вам говорила, я не должна, не могу и не стану делать.
— Вы говорили мне другое. Вы лишь весьма многословно объяснили, что ваши будущие лондонские покровители ничего не должны узнать.
Марселина вырвалась, и в этот самый момент экипаж резко тронулся с места, и она рухнула прямо на герцога. Она ничего так не желала, как остаться в экипаже. Ей хотелось снова забраться к нему на колени, насладиться его прикосновением, его силой и теплом. Но она заставила себя оттолкнуть его руки и сесть напротив. Это потребовало немалых усилий.
Оказывается, противиться искушению невероятно тяжело! Ничего не должно было произойти. Один случайный поцелуй, и ее покинуло обычное благоразумие. Она никак не могла этого ожидать. Она недооценила герцога или переоценила себя, и теперь ей хотелось кого-нибудь убить, потому что невозможно было придумать способ получить этого восхитительного мужчину и не испортить все дело.
Если она уже все не испортила.
Экипаж остановился, и Марселине захотелось плакать. Неужели это путешествие никогда не закончится? Неужели оно закончилось?
Открылась дверца, и в проеме возник зонтик в руке насквозь промокшего лакея.
Кливдон встал.
— Нет! — воскликнула Марселина.
— Я не привык вышвыривать женщин из экипажа и позволять им идти до дверей в одиночестве.
— Не сомневаюсь, что на свете есть множество вещей, к которым вы не привыкли, ваша светлость, — сказала она.
Но герцог уже вышел из экипажа, и спор с ним не сделал бы его лакея суше.
Игнорируя руку, предложенную Кливдоном, Марселина выскочила из экипажа и побежала к портику отеля. Кливдон не отставал.
— Нам надо поговорить.
— Не сейчас. Ваши лакеи простудятся.
— Я не собирался с вами спорить, — сказал герцог, — но забыл, что любой разговор с вами превращается в спор.
— Мы можем побеседовать в воскресенье.
— Сегодня днем, — возразил Кливдон.
— Сегодня у меня дело с Сильвией.
— Так отмените.
— Я не смогу освободиться до воскресенья, — повысила голос Марселина. — Но в воскресенье вы можете отвезти меня в Булонский лес. После Лоншана там относительно спокойно.
— Я подумывал о месте, где не так много народа, — сказал герцог.
— А я нет. Но давайте не будем спорить сейчас. Пошлите мне записку в субботу, и в воскресенье встретимся, где пожелаете, если только выбранное вами место не будет иметь сомнительной репутации. Есть такие места, которых избегают даже ничтожные лавочницы.
— Где я пожелаю, — повторил герцог.
— Но мы будем только говорить.
— Да, конечно, — с готовностью согласился герцог. — Мы обсудим наши дела.
Марселина отлично понимала, что то, о чем он хочет поговорить, не имеет никакого отношения к ее магазину и покровительству леди Клары. Она была дурой, вообразив, что сможет управлять этим человеком. Ей следовало понимать, что герцог привык всегда и во всем поступать по-своему. Вероятно, все дело в том, что раньше ей не приходилось общаться с герцогами. Это люди другой породы, не такие, как все.
Иными словами, она бы поступила разумнее, держась от него подальше и предоставив Софи завоевывать его будущую невесту.
Но всего этого она, увы, не понимала, и теперь оставалось только попытаться спасти ситуацию. Ей был известен только один способ сделать это.
— Я знаю, что слуги для вас — механические устройства, — сказала она, — но ведь они простудятся, стоя под дождем.
Кливдон снова оглянулся.
Один лакей стоял на почтительном расстоянии с зонтом, ожидая его светлость. Другой оставался на запятках. Оба надели плащи, которые к этому времени уже, должно быть, промокли насквозь, несмотря на зонтики.
— До воскресенья, — сказала Марселина.
Она улыбнулась и вошла в дверь отеля, которую швейцар открыл для нее.
Кливдон зашагал к экипажу под зонтом, который нес для него Джозеф.
Он должен выбросить ее из головы. Обязан вернуть рассудок.
Он заставил себя заговорить.
— Мерзкая ночь, — буркнул он.
— Да, ваша светлость.
— Париж в дождь ужасен.
— Его здорово портят сточные канавы, — ответил лакей.
— Почему мы так задержались?
— Несчастный случай, ваша светлость, — объяснил Джозеф. — Два экипажа столкнулись. Мне показалось, что повреждения несерьезны, но сначала кучера стали орать друг на друга, потом к ним присоединились пассажиры, и дело едва не дошло до потасовки. Но потом ударила молния, и все разбежались по экипажам. Иначе мы бы там стояли до сих пор.