Русские воздушные богатыри И И Сикорского - Константин Финне

Было очевидно, что боевой отряд в Риге досаждал неприятелю, который атаковал аэродром в Зегевольде группами по двенадцать и более самолетов. В ночь с 28 на 29 апреля для налета на аэродром немцы послали цеппелин. Оказавшись неспособным заметить в темноте ангары цеппелин немного покружил над аэродромом. Зенитные батареи морских 75-мм орудий, прикрепленные к аэродрому, огонь не открывали. Оставаясь немного над аэродромом с выключенными двигателями, цеппелин затем направился на станцию Легат, где сбросил большие бомбы, попавшие в здание госпиталя.

Помимо этих ответных рейдов немцы при каждой возможности посылали свои быстроходные истребители на перехват Муромцев. Они пытались воспользоваться любой промашкой с нашей стороны. Они преследовали Муромцев и атаковали их сзади, где эти самолеты были наиболее уязвимы. Этим атакам помогало невысокая бдительность экипажей, которые слишком доверяли неуязвимости Муромцев. Как говорит русская поговорка, "Пока гром не грянет, мужик не перекреститься".

Эту истину иллюстрирует атака вражеского истребителя на ИМ-6. Эта воздушная битва чуть было не закончилась трагедией. 23 сентября 1916 г. ИМ-6 возвращался с боевого задания. Пролетая над Рижским заливом, недалеко от устья реки Аа, команда потеряла бдительность, думая, что они находятся за пределами зоны действия вражеских истребителей. Неожиданно сзади появился вражеский истребитель, который открыл огонь практически в упор, стреляя с расстояния 10 метров.

Пулеметными очередями было ранено несколько членов экипажа, включая штабс-капитана С. Н. Головина, командира корабля, артиллерийского офицера В. А. Иванова и штабс-капитана Лойко. Кроме того, был поврежден бортовой пулемет Виккерс. Другой орудие, легкий пулемет, заклинило после первой же короткой очереди. Лейтенант А. Ю. Луттс отбил атаку, выпустив во вражеский истребитель десять пуль с близкого расстояния.

Противник спикировал и полетел в направлении города Тукумс. Вероятно, или вражеский пилот потерял самообладание и решил выйти из боя, был ранен, или его самолет попал в воздушную струю от пропеллеров Муромца. Тем не менее, у экипажа ИМ-6 не было времени проследить, в каком направлении снижается вражеский самолет. Для них ситуация была критической, поскольку ИМ-6, как обнаружилось позднее, получил 293 пулевые пробоины. Несмотря на все опасности, ИМ-6 благополучно приземлился на аэродроме под Ригой. Как позднее вспоминал один из членов экипажа после этого вылета: "Когда полетаешь над морем, земля кажется такой прекрасной".

Летом и осенью 1916 г. с большим успехом выполнял свои обязанности другой отряд Муромцев на западном фронте, базировавшийся под Минском. Этот успех был достигнут несмотря на то, что все воздушные корабли отряда были оснащены двигателями Санбим, за исключением ИМ-Киевского, на котором стояли двигатели Аргус. Среди пилотов этого отряда выделялся экипаж лейтенанта Д. К. Макшеева, летавший на ИМ-16.

Осенью 1916 г. русские войска планировали наступление против немцев в северном секторе Западного фронта, надеясь добиться решающего прорыва. Для того, чтобы отвлечь внимание немцев от северного сектора и чтобы подготовка к русскому наступлению не была обнаружена, разведывательный отдел штаба Западного фронта решил использовать нашу авиацию, в качестве демонстрации силы, в районе Сморгони и Крево. Соответственно, Муромцы, вместе с 12 легкими аэропланами были направлены к городу Място для того, чтобы атаковать противника.

Целью нашего воздушного налета был штаб немецкой резервной дивизии, расположенный неподалеку от города Боруна. 26 сентября 1916 г. глава разведотдела штаб-квартиры Западного фронта взял на себя организацию этой миссии. Впервые легкая и тяжелая авиация должны были оперировать совместно. Тем не менее, в планировании этой уникальной операции были допущены ошибки по ряду причин, включая новизну тактики и игнорирование требований, выполнение которых было необходимо для успешной работы.

Все участвующие в операции самолеты поднялись один за другим. Наши истребители отделились, затем стали кружить над линией фронта. Имея недостаточную дальность полета, они не могли вести бомбардировочные операции в тылу противника. Муромцы, напротив, могли с успехом выполнять такие задания если они летели в строю, как они доказали это во время операций в секторе Риги и вокруг озера Ангерн. Летая в строю, Муромцы обладали сильным оборонительным огнем, но во время этой совместной операции они рассеялись и летели по одиночке.

Начальник разведывательного отдела летел на ИМ-Киевском. Только это воздушное судно успешно выполнило свое задание. ИМ-Киевский достиг цели, обнаружил штаб немецкой дивизии и летал над ним пятнадцать минут, точно сбрасывая бомбы на цель. Затем ИМ-Киевский благополучно возвратился на базу. ИМ-16 также удалось проникнуть далеко за линию фронта. Во время выполнения задания он был атакован четырьмя истребителями. Враг открыл сильный огонь, град разрывных и зажигательных пуль обрушился на аэроплан. Топливный бак ИМ-16 взорвался и воздушное судно упало на землю, объятое пламенем. ИМ-16 упал на вражескую территорию неподалеку от озера Крево. Все члены экипажа погибли: лейтенант Макшеев, командир корабля; лейтенант Рахмин, заместитель командира; лейтенант Гаубов, артиллерийский офицер; и кадет Карпов. Текст перехваченной немецкой радиограммы описывал эти события: "Наконец-то нам удалось сбить огромный русский четырехмоторный самолет, хотя ценой гибели трех истребителей".

Следуя традиции, немцы сбросили записку с одного из своих самолетов, в которой говорилось, что члены экипажа были погребены с воинскими почестями. Позднее в немецкой газете была напечатана фотография могилы, над которой был поставлен восьмиконечный православный крест. Надпись на кресте гласила: "Здесь лежат четыре русских летчика, героически погибших в воздушном бою 25 сентября 1916 г. (по новому стилю)".

Немцы разместили неподалеку от креста единственные сохранившиеся части ИМ-16, - колеса и радиаторы двигателей Санбим. Совет Св. Георгия посмертно наградил всех членов экипажа орденом Св. Георгия IV степени.

Рапорт лейтенанта Вольфа, летчика 45-го истребительного отряда, об уничтожении бомбардировщика Илья Муромец, сентябрь, 1916 г.

В семь часов утра солнечным осенним утром 26 сентября 1916 г. в длинном гулком коридоре дома, в котором жили офицеры, раздался крик: "Сикорский летит!".

Уже два раза эти самолеты пролетали над нашим аэродромом, сбрасывая с большой высоты бомбы на нашу железнодорожную станцию и казармы. Тем не менее, эти бомбежки не причинили серьезного ущерба.

Оба наших одномоторных истребителя уже находились в воздухе, в то время пока мы, пилоты бипланов, по большей части еще спали. Большинство летчиков побежало на аэродром - некоторые были еще не одеты, - чтобы посмотреть на гигантский аэроплан. Я, однако, быстро оделся, и приказал подготовить мой самолет к вылету. Я думаю, в этот раз мы побили все рекорды по скорости сборов в полет. Стояло чудесное утро. Воздух был почти неподвижным, самолет быстро поднимался вверх. За двадцать минут мы достигли высоты 2500 метров и увидели над линией фронта длинный, тонкий, темный силуэт: это был "Сикорский", который как раз пролетал над нашими окопами на высоте примерно 3000 метров. Я описал широкий круг над нашим аэродромом, затем с небольшим разворотом направился к русскому самолету, поднявшись к этому времени на его высоту. Я должен был быстро решить, как мне атаковать, потому что "Сикорский" был внушающим страх противником; нам сообщили, что он очень хорошо вооружен и во время предыдущих воздушных боев уже успел сильно повредить ряд наших самолетов. Затем мы заметили, что его эскортируют моноплан типа Парасоль и три или четыре Вуазена. Я позволил противнику углубится на нашу территорию на три или четыре километра и занял позицию, следуя параллельным курсом, примерно в 100 метров в стороне от него, для того, чтобы определить, какую цель он выбрал на этот раз. Судя по направлению его полета, он летел к штабу нашей дивизии, который находился примерно в 10 км за линией фронта. Однако, за несколько дней до налета мы переместили штаб в другое место.