Зеленый рыцарь. Легенды Зачарованного Леса (сборник) - Антология

Впрочем, неважно, это ведь был сон. Должен им быть. Наверняка Гилэйн добралась до дома Вдовы и обнаружила, что бедная женщина отошла в мир иной… Правда, не выходит вспомнить ни самого мертвого тела, ни того, как и где оно нашлось.

А бог, должно быть, ей привиделся, когда Гилэйн от потрясения лишилась чувств.

Позор.

Что ж, по крайней мере, это был прекрасный сон – тревожный, но волшебный. Как и многие другие, когда в переплетениях ветвей Древа ей снова и снова чудился бог.

Гилэйн сидит и размышляет обо всем этом, пока не замечает, как к двери приближаются огни.

Тогда она поднимает голову и видит дюжину старух. Их лица скрыты под тканями, как и у погибшей Вдовы, а в руках мерцают чуть голубоватым колдовским светом высокие свечи.

Все это могло бы свести с ума, но почему-то даже не удивляет. Значит, Вдова и в самом деле была ведьмой. Сестры по ремеслу почувствовали ее смерть и пришли сюда, чтобы позаботиться о достойном погребении.

Что они и делают. А Гилэйн им помогает. Несмотря на заверения ведьм, что Вдова теперь снова молода и счастлива, девочка горюет по старухе. Она держит свечи, разыскивает в доме лопату и сгоняет кур на ночь в сарай.

– Теперь здесь буду жить я, – говорит одна из старух, точно такая же, как все остальные. Гилэйн, как ни старается, не может отличить одну от другой.

Трое из них приглашают Гилэйн прогуляться до их собственного дома. Он находится где-то за дальним краем леса, где ей еще ни разу не доводилось бывать.

Кажется, они думают, будто она и сама может оказаться ведьмой.

– Мы расскажем о тебе кое-что, – шепчут они, и их голоса сливаются. Глаз не видно из-под ткани, но Гилэйн чувствует их взгляды.

Она знает, что не сможет просто так вернуться к матери. Яиц она не купила, деньги оставила неведомо где, да еще и сестру потеряла в чаще.

К тому же ей ужасно интересно, о чем говорят эти трое.

Поэтому Гилэйн сдается.

Они идут по лесу всю ночь.

В темноте деревья напоминают ужасных исполинов, но ни одна из старух не кажется испуганной. Звезды озаряют шествие каждый раз, когда ветви деревьев расходятся и сквозь прорехи в листве показывается темное небо. С болот доносится кваканье лягушек. Внезапно тропу им перебегает волк. Старухи приветствуют его, тот будто кивает и мчится дальше.

Гилэйн хочет разгадать хотя бы этот секрет. Как и тот, благодаря которому старухи целый день шли до лачуги Вдовы, а потом просто повернулись и отправились назад, так ни разу и не присев.

На рассвете они добираются до края леса. За ним простирается широкая долина, которую пересекает быстрая река. На берегу стоит поместье с огромным домом и невероятным садом, раскинувшимся на многие мили вокруг.

Когда первые лучи зари окрашивают небо багряным и розовым, Ведьмы задувают свечи. Как ни странно, те не погасли за это время.

Затем они освобождают лица от тканей, снимают испачканные в земле перчатки и темные накидки. К изумлению Гилэйн, под ними скрываются великолепные наряды с искусной вышивкой и украшения из серебра и золота. Что до самих женщин, они поражают больше всего – только одна из них и в самом деле оказывается седой и старой. Вторая годится Гилэйн в матери, а третья всего на пару лет старше ее самой.

– Здесь мы живем, – говорит младшая. – Тебе же тут нравится? Правда? Вот и оставайся с нами.

Похоже, колдовским силам все равно, и они могут достаться любой – и благородной госпоже, и деревенской простушке. Волшебству нет дела до статусов и денег, так что в лесу ритуалы проводят и богатые дамы, и обыкновенные крестьянки из тех, что ради пропитания разводят кур и поросят.

Ведьмы ведут себя так, будто и вправду хотят, чтобы Гилэйн осталась с ними – как дочь, поясняют они, не как служанка или даже гостья.

Они не задают вопросов – кроме того единственного, согласна ли она.

Само собой, девочка колеблется: все это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Может, она снова видит сон? Или они просто хотят над ней посмеяться?

Наконец долину заливает солнечный свет, и Гилэйн замечает, как к ним во весь опор скачет всадник. Он – лорд. Его манеры безупречны, а одежды богаты. Старшая из ведьм – его мать, средняя – жена, а младшая, разумеется, дочь. Как и Гилэйн.

Сейчас сходство с лордом очевидно: их волосы, глаза и кожа одного и того же цвета.

Но никого из ведьм это, кажется, ни капли не смущает.

А мужчина счастлив видеть девочку.

В обществе ведьм многое воспринимается иначе.

Так что Гилэйн понимает, что ее желание сбылось, и спускается по склону холма вместе с прекрасными дамами и благородным господином. Он не имеет ничего общего с дровосеком – только притворялся им однажды, когда еще не остепенился, а мать Гилэйн была не столь уродливой и грубой.

Да и что с Гилэйн здесь может случиться плохого? Неужели мачеха будет еще злее и завистливее, чем родная мать, а сводная сестра начнет изводить ее пуще Бергетт?

Да что там говорить! Сами посмотрите, что случилось дальше.

Проходит пять лет. Отец признает Гилэйн законной дочерью. Она становится одной из ведьм, носит великолепные платья и совершенно счастлива.

Однажды, когда девушка гуляет по лесу и вспоминает о божестве, ей встречается тот самый юноша, когда-то давно привидевшийся среди листвы. Судьба делает новый поворот: он человек и, более того, действительно принц. Поскольку и сама Гилэйн благородных кровей, ничто не мешает ей выйти за него замуж. Что она и делает. В конце концов, именно для этого юные леди вроде Гилэйн и предназначены.

Так вот, что касается Бергетт.

Ох уж эта Бергетт.

Бергетт, жестокая и злая. Бергетт с глазами цвета змеиного яда. Бергетт, чуть что пускающая в ход когти и кулаки, при каждом удобном случае принимающаяся за тычки и пинки. Та, что не гнушалась красть ни монеты у сестры, ни подношения с алтаря лесного бога – бога, который существует взаправду… Что в глубине души понимала и она сама. Как обычно бывает, глупость и дурной нрав ходят рука об руку.

Гадкая, испорченная, отвратительная Бергетт.

Теперь ее накажут за все грехи в лучших традициях жанра – в то время как Гилэйн вознаградят за доброту и ясность ума.

Ну хорошо. Мы так увлеклись, вы и я, что слишком быстро оставили Гилэйн с ее счастливой и спокойной жизнью. Полностью заслуженной, конечно же.

Прошу прощения. Видите ли, Бергетт – да-да, та самая ужасная Бергетт – особенная.

На первый взгляд и не скажешь, да? У нее, кажется, самое черствое и темное сердце на свете, и она не способна заметить присутствие лесного бога, даже шагай он за ней по пятам.

Однако…

Когда Бергетт признается в том, чего желает на самом деле – и чего, разумеется, хочет Гилэйн и еще сотни людей, – ее жизнь тут же превращается в кошмар.