Дьявольские шутки - Демаро Лизз

Бермуда не спеша приблизился к Рагиро, вкрадчиво и даже грациозно ступая по опавшим лепесткам. Не сразу, но Рагиро заметил, что после него коридор, обвитый по потолок цветами, стремительно менялся: лозы амаранта и зеленые кусты осыпались пеплом, сгорая за секунды, исчезая и растворяясь в набежавшем порыве ветра. Маленькие частички, гонимые вихрями сквозняка, метались под ногами Рагиро — цветы позади него тоже уничтожались тёмной силой.

Бермуда отряхнул руки, избавляясь от остатков погибших цветков. В два шага преодолев отделявшее расстояние, он встал напротив своего слуги.

— Все ещё плохо понимаю, о чем ты.

— Нет, напротив. Ты слишком хорошо понимаешь, о чем я.

Рагиро хотел усмехнуться, но что-то — ледяной тон ли, явственный холод ли, пробравший до костей, — заставили его потеряться на миг, упустить момент. Он сдал свою позицию. Его нападки выглядели как оскал щенка или раненного зверя. Раньше такого не было. Бермуда видел, как Рагиро ступал по тонкому льду, пытаясь скрыть свои мысли и чувства, пытаясь навлечь беду только на себя и ни на кого более.

— Не вижу смысла продолжать этот абсурдный диалог.

— Какая строптивость, — вроде бы удивленно, но бездушно произнес Бермуда. — Знаешь, я не получаю никакого удовольствия, отрывая тебя от порученной тебе миссии.

— Тогда какого чёрта ты меня вызвал? — прикрикнул Рагиро. Чувство самосохранения покинуло окончательно.

— Я сделал из тебя своего капитана по трём причинам. Первая — твоя сила. Вторая — твой ум. Третья — твоя воля. Последняя приказала тебе согласиться на мои условия. Твоя колоссальная сила всё ещё прогрессирует. Но твой ум… Ох, неужели я тебя переоценил?

Рагиро не успел понять, что произошло. Бермуда только что стоял рядом, но тут же через секунду он исчез. Крепкая рука схватила его за ворот плаща, будто нашкодившего котёнка, и швырнула о стену. Миг — он уже лежал на полу, ещё миг — тяжелый сапог ударил его под дых. Рагиро закрылся руками, нападение прекратилось. Как только тёмные пятна перестали всплывать перед глазами, он увидел, что Бермуда сидит перед ним на корточках. Появилось чувство, будто он осматривал его почти сочувственно.

— Мне казалось, я довольно доходчиво объяснял тебе твои обязанности и твои полномочия. Я не одобряю твоё увлечение этим молодым капитаном. Ты меня понял?

— Мы заключили сделку, — прохрипел Рагиро, поднимаясь на колени и утирая кровь с уголка рта. Он, избегая прямого взгляда, добавил: — Двадцать лет моей службы тебе в обмен на его жизнь. Что по истечению двадцати лет Лерт будет жить.

Бермуда кивнул, а после, как показалось Рагиро, едва ли не промурлыкал, смакуя какую-то одному ему понятную радость:

— Ты собственной кровью подписал договор. Тебя никто не заставлял. Двадцать лет. Они мои.

— Он жив.

— Жив.

— Жив! А значит...

Бермуда смеялся, и в этих коротких, лающих смешках гулом от стен отражались худшие кошмары людей: детские крики и плач, слышанные им в детстве у Инганнаморте, рыдания женщин при вести о том, что их мужей, сыновей, отцов похитил Морской Дьявол, отчаяние тех, чьи души, чья воля отныне им не принадлежали, тех, кто обречен на смерть. Этот смех перебирал натянутые до предела нервы Рагиро. Его бросило в холодный пот.

— А это значит, что веселенькая получилась шуточка. Давно на своем веку я такой не встречал, разве что с одним человеком, на которого ты удивительно похож. Но, мой мальчик, мой милый мальчик... — и тон Бермуды с насмешливо-открытого вновь превратился в ледяной, угрожающий, наполненный до краев тёмной убийственной силой. — Твоя жизнь принадлежит мне. Твоя душа принадлежит мне. Твоё сердце принадлежит мне. И даже твои чувства принадлежат мне. Во всяком случае ещё на семь лет. А дальше… дальше все будет зависеть от тебя.

Цветы исчезли, оставляя за собой запах гари. Бермуда, напоследок коснувшись ладонью щеки Рагиро, растворился в дыму.

ГЛАВА 10

«МАСТЕР МОНРО»

Монро жил затворником. В маленьком домике где-то в самом отдаленном уголке, один с псом, которого подобрал, и двумя кошками. На острове его любили, хоть и говорили, мол «мужик немного не в себе». Но у всех он все равно вызывал улыбку. Никто к нему особо не лез, да и сам Монро не старался ни с кем подружиться. Общества трех зверей и — иногда — Ханны ему вполне хватало. К ведьме он заходил за ее настойками, от которых у нормальных людей глаза выкатывались.

Издалека его жилище Эйлерту и Грэму показалось полуобвалившимся, но на деле оказалось просто маленьким и очень старым. Из-за дома шел дым и пахло чем-то паленым. У входной двери лежала черная собака, слабо виляющая хвостом, и две кошки, недовольно поглядывающие в сторону непрошенных гостей. Одна кошка потянулась и зевнула, махнула хвостом и грациозно завернула за дом. Эйлерт уставился на животных, Грэм — на дым.

Послышался мужской голос, но разобрать, что он говорил, было невозможно: что-то шумело, будто лошадь, не прекращая, стучала копытами о дерево. Эйлерт и Грэм переглянулись и направились туда, откуда доносился звук.

Монро оказался невысоким мужчиной с кудрявыми темными волосами и в очках, у которых одно стекло было треснуто. Он недоумевающе оглядывался по сторонам в попытке что-то найти и совершенно не замечал прибывших незнакомцев. Кошка ткнулась лбом ему в ногу; он, улыбнувшись, погладил ее и только потом заметил обломанную деревянную палку с куском тонкой ткани. Обрадовавшись, Монро поднял вещицу, смахнул остатки песка и непонимающе уставился на Эйлерта и Грэма.

— Добрый день, господа! Чем могу вам помочь? — без тени смущения произнес Монро.

Он улыбался, а о его ногу терлась кошка, громко мурча.

— Он чокнутый, — почти не размыкая губ, прошептал Грэм.

Эйлерт услышал, но отвечать не стал: Монро действительно выглядел не многим страннее Ханны, но внушал доверие и казался добродушным. В отличие от гадалки, которая норовила взять все в свои руки, доказывала свою правоту, а потом сама же отступала со своим «судьбу можно изменить». Лерта даже не напрягала чудная обстановка в виде поломанных деревяшек. Некоторые смутно напоминали корабли в уменьшенном размере с чем-то тряпичным по бокам. От некоторых шел пар из всех щелей, некоторые были в крайне плачевном состоянии и вряд ли подлежали восстановлению.

Эйлерт пригляделся и у парочки таких вещиц обнаружил что-то похожее на крылья. К бортам были приделаны деревянные палки, поперек от них торчали тонкие гнущиеся прутья. И по всей этой конструкции была натянула ткань.

— Здравствуйте, — кивнул Эйлерт. — Мы недавно навестили вашу знакомую Ханну…

— О, Ханна! Как она поживает? У нее все хорошо? А то я не был у нее уже, кажется, месяц. Надо бы навестить, а то мои запасы ее чудесных настоек заканчиваются! — перебил Монро. Он подхватил на руки кошку и поспешил в сторону дома, не оборачиваясь на гостей.

Эйлерт и Грэм последовали за ним, немного потоптались на пороге, но так и не получили приглашения и зашли сами.

—…она в порядке. Монро, мы хотели спросить….

Эйлерт резко замолчал и, сделав пару шагов вперед, остановился, ошеломленно оглядываясь. Грэм затормозил сразу на пороге и нервно вздрогнул, когда услышал, как дверь позади захлопнулась. Дом внутри совершенно не соответствовал тому, что они увидели снаружи. Помещение оказалось огромным, с виду дорогие ковры расстилались на полу. На стенах висели картины, парочка из которых Эйлеру и Грэму показались слабо знакомыми.

— А может быть, вы согласитесь к ней заглянуть ещё раз? Возьмете для меня парочку бутылок, а вот эти, — Монро указал на целую груду пустых бутылок, — вернете Ханне? Уж очень не хочется отвлекаться от работы, чтобы идти в город, а настойки моей дорогой Ханны так помогают!

И Эйлерт, и Грэм с крайне глупым видом осматривали дом и никак не могли понять, как такое возможно. В здании было светло, даже ярко — не от дневного солнечного света и не от свечей, а просто так. Обстановка напоминала если не замок, то чье-то дорогое поместье.