Железный шип - Альгис Будрис

Фу, сказал он сам себе, и снова пополз вверх и продолжал подъем уже без остановки, пока не добрался до самого верха лестницы. Лестница упиралась в небольшую открытую дверцу, не широкую и не узкую, откинутую на шарнирах вниз, так чтобы прикрыть собой отверстие в боку Предмета от всего, что могло быть брошено в это место с земли. Назначением этой дверцы было прикрывать собой лестницу, после того как ту сложат, поднимут и уберут вверх, не оставляя за собой ничего, кроме шва на корпусе Предмета. Когда глаза Джексона оказались на одном уровне с этой дверцей, он увидел, что в щели между нею и корпусом Предмета застряло что-то, а именно: отломленная человеческий палец, кость – уже высохшая и без мяса. Именно в это мгновение сверху у него над головой глухо зарычали: "Уааэннмееннне. Уэээааа двэээхрр ууэээаасяяя ооллльоо-лльяяя ллюуууэээее. Фффуусссее ииныыррее ыыысссннееыыы вввоооомммыыы ббеееууудд уууннныыыэээнннныыы бббееесс бхреееевуууубрееешжжжэээяяяя".

Джексон поднял голову и посмотрел на дверь. Ничего не происходило. Дверь снова начала рычать: "Уааэннмееннне. Уэээааа двэээхрр ууэээаасяяя…"

Он спустился по лестнице обратно.

– Ты потрясен, не правда ли? – спросил его Первый амрс, дожидающийся уже около подножия лестницы.

– Похоже на урчание в животе, – ответил Джексон.

Потом посмотрел на тощего ученого.

– Он сказал, что смог перевести это бормотание?

Первый проследил за взглядом Джексона и чуть поднял в том же направлении крыло. Тощий выступил вперед, наполненный знаниями до краев и готовый излиться.

– С тем чтобы исключить рычащие и грохочущие звуки, я проговаривал эти слова десятки раз сам с разной скоростью и высотой тона, а также давал указания нижестоящим повторять их для меня множеством способов в соответствии с моими указаниями. Я собрал и проанализировал мнения многочисленных свидетелей этого эксперимента, с целью получения среднего и обобщенного. На основании достигнутого консенсуса, – голос тощего принял горделивую окраску подводящего итоги, – выяснилось, что дверь в самом начале произносит звуки, отдаленно напоминающие наши слова "Объявлена тревога". За этим следует выражение, приблизительно соответствующее слову "предмет". Где-то в середине имеется сочетание звуков, в которых можно расслышать наше слово "люк"…

– Заткнись, – сказал ему Джексон, к немалому потрясению некоторых и изумлению Первого. – Ты хочешь сказать, что оно говорит так же как мы, только немного странно?

Тощий со слезами на глазах посмотрел на Джексона, как смотрит вслед своей уходящей с Почтенным смеющейся дочери, фермер.

– Да, это так.

– Я хочу узнать о чем она говорит. Может быть у него что-то со ртом?

– Может быть, – согласился Первый амрс.

– Из этого вот что выходит, – нагло продолжил Джексон. – Это штуковина очень здоровая. Раньше я знал, что в мире имеются такие существа как вы, и такие как я, а теперь оказалось, что есть еще третий вид. Если эта штука стоит здесь со дня начала времен, то может быть она говорит о том, как эти времена начались. Может быть она и есть то, что этим временам положило начало.

– Слушай ты, мокрая дрянь – держи свой язык подальше от теологии!

Хозяином этих слов оказался молодой амрс, который взял Джексона в плен и привел его сюда, но до сих пор не произнесший ни звука и даже рта ни разу не открывший. Неожиданное пробуждение способности к произведению членораздельных звуков в юном охотнике, заставило Джексона слегка напрячься и приготовиться. Но внешне он никак не проявил это, только чуть повернулся в сторону своего пленителя и спокойно процедил сквозь зубы:

– О чем это ты там говоришь?

– Не обращай внимания, – успокоил Первый молодого воина. У предводителя амрсов эти слова прозвучали как вежливая замена излюбленного "Заткнись!" – Это существо невежественно. Послушай, здесь все в порядке и под наблюдением… можешь отправиться домой и сообщить своей родне, что сегодня ты был лучше многих. Иди домой. Прямо сейчас.

Молодой амрс подпрыгнул в воздух.

– Я вознагражден, – торжественно и благодарно объявил он Первому амрсу, после чего сильными взмахами крыльев послал свое тело вперед и вверх со скоростью брошенной в солнце стрелы, распевая с высоты на все лады: "Я был лучше многих! Я был лучше многих!" Набрав высоту, он начал долгий и плавный спуск вниз к одному из множества домов на ножках, все время безостановочно выкрикивая одно и то же. Джексон некоторое время слушал его пронзительные крики, постепенно затихшие вдали.

Первый амрс взглянул на Джексона и пожал плечами.

– Кроме звуков из собственного живота, тебе стоит прислушаться еще кое к чему. Главное – если ты будешь продолжать задевать местные суеверия, то у тебя может не хватить времени даже на то, чтобы проголодаться как следует. Может ведь случиться и так, что рядом с тобой не окажется достаточно просвещенных людей, чтобы спасти тебя.

– Наша ситуация очень сложна, – подхватил ученый амрс. – Известно, существуют два Шипа и два мира, и два вида живых существ, и мы знаем, что все это было создано в одно и то же время. Одно создано во имя добра, другое во имя зла. Пройдя эту точку, мы попадаем дальше во владения религии.

– Один из величайших пророков, откровениям которого мне довелось быть свидетелем в годы юности, сказал, что с того момента, когда нам становится понятна ценность Шипа, неизбежным становится появление религии, из которой логически вытечет, что творить как добро, так и зло способна каждая личность на своем месте. Это стоило великому пророку падения с высоты со сломанными крыльями – его низвергли те, кто не был согласен с подобным усложнением общепринятой этики. Простейший же взгляд на вещи сводится к тому, что наш мир несет в себе добро, а ваш – зло, а раз мы живем в добром мире, то и сами мы люди добрые.

– Будем говорит как разумные люди – мы допускаем наличие в тебе определенной проницательности. Так вот, разум позволяет нам понять, что тот факт, что ваш и наш типы живых существ не способны жить в мирах друг друга, является не более чем ошибкой созидания. Но факт этот необычайно сложен для понимания тех, кто обладает сознанием чувствительным, но бескультурным. Ты только что был этому свидетелем.

– А также и тому, – добавил Первый, – каким храбрецом был этот, пускай эмоциональный, но достойный молодой человек, решившийся отправиться в твой мир, чтобы захватить нечто столь законченно злое и отвратное, чем являешься ты. И это не принимая во внимание то, что он рисковал при этом жизнью – потому что, кто в таком возрасте верит в собственную смерть.

Первый посмотрел на Джексона со значением.