Танцующая среди льдов - Елена Эйхен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как только щель стала достаточно широкой, я выскользнула наружу и бросилась бежать по коридору. Что там говорил Освальд? Сначала идти, потом снова идти. А еще можно полететь. Вот только беда — летать я не умела. Разве что парить над озером во время подзарядки, но это ведь совсем другое.
Подсветила темный коридор ключом, и его молчаливая пустота будто вздохнула, пробуждаясь от долгого сна. По спине пробежали ледяные мурашки. Шаги эхом отзывались в гулкой тишине, отскакивая от стен, словно мячики. Я крепче прижала к себе рюкзак, будто это могло защитить Ушастика, если что-то произойдет. В этой части академии невозможно было предугадать, что ждет за следующим поворотом.
— Не бойся, Ушастик, — прошептала я, успокаивая скорее себя, чем его, и легонько постучала по рюкзаку.
Я шла и шла, и, казалось, этому пути не было конца. Иногда со стен осыпалась земля, и все больше возникало ощущение, что я нахожусь не в академии, а в бесконечном тоннеле внутри горы. Пол под ногами был покрыт мозаикой трещин, которые поблескивали холодным голубым светом. Лед под ботинками хрустел. Он покрывал все поверхности — взбирался на стены, расползался по полу, свисал с потолка тонкими сосульками, сплетался в паутину по углам. Хрупкие кристаллы искрились в тусклом свете, и я не могла отделаться от мысли, что, если не выберусь отсюда вовремя, превращусь в ледяную фигуру.
Мороз заползал под одежду, забирался в нос, заставляя вздрагивать от холода. Вдруг я не удержалась и чихнула. Сверху сразу что-то зашуршало, как будто шелест старых пергаментов. Я замерла и подняла глаза. Летучие мыши! Они свисали с потолка, полузамерзшие, покрытые инеем. Их крылья, рваные и заиндевевшие, едва шевелились, издавая сухой треск. А глаза… Они горели ледяным огнем, словно свечи на ночных могилах. По спине пробежал холодок. Я поежилась, стараясь не смотреть наверх, но взгляд будто притягивали эти полумертвые, жуткие создания.
За следующим поворотом вдоль стен выстроились статуи — мрачные, промерзшие каменные фигуры с лицами, искаженными ужасом и мукой. Каждая их застывшая черта взывала о помощи и вопила о страданиях и страхе. Кто они? Как оказались здесь? Сколько простояли в этой ледяной тюрьме?
Из пустых глазниц статуй текли черные слезы. Струи скользили по застывшим лицам, но исчезали, не достигая пола, будто растворяясь в воздухе.
Что бы я ни делала, куда бы ни ступала, казалось, что статуи следят за мной тяжелыми, пронизывающими взглядами. Я не могла выдержать этого ощущения и отводя глаза, старалась сосредоточиться да дороге.
— Все будет хорошо! — повторяла я как заклинание, пока холод сковывал губы.
Вдруг на стенах начали проступать надписи — длинные, извилистые строки, будто выцарапанные когтями невидимого существа. Они тянулись вдоль коридора, повторяясь снова и снова, поблескивая алым, словно застывшая кровь. Глядя на эти символы, я чувствовала, будто меня затягивает в их смысл, как если бы каждая буква впивалась в сознание. Казалось, что они звали меня, хотели впитать, оставить здесь навсегда, сделать частью этого холодного мрака.
Коридор жил своей жизнью. Ледяные трещины на полу и стенах с легким скрежетом расширялись и сужались, как будто мрак дышал. В углах появлялись всполохи тусклого света, словно глаза невидимых существ наблюдали за мной из пустоты.
Иногда раздавался шепот — тихий, будто поднимавшийся из самых глубин. Я не могла разобрать слов, но от этих звуков меня пробирала дрожь, как будто слова касались самого сердца. И все же я продолжала идти вперед, сжимая рюкзак, как единственную опору.
И вот, наконец, я увидела дверь. Только теперь она покрылась инеем. Прежде чем уйти, я подсветила стены ключом, в надежде понять, где побывала. Свет скользнул вверх, и там, под самым потолком, проступила огромная буква «Х», высеченная прямо в камне. Она занимала половину стены.
Мгновенно нахлынуло осознание. Неужели это та самая часть академии, куда можно попасть на лифте только с помощью специального ключа? Но я не спускалась в лифте. Я даже не видела лестницы. Та часть должна находиться уровнем ниже. Или она такая огромная, что распространяется на другие уровни? А может… Да что это вообще? Что означает этот «Х»? Вопрос остался без ответа, а мне стало не по себе.
Я взялась за ручку двери. Ладонь скользнула по ледяному металлу, и дверь с легким скрипом поддалась. Как только я переступила порог, увидела уже знакомые тени и только теперь выдохнула.
Я присела на небольшой каменный пьедестал и открыла рюкзак. Ушастик поднял голову, посмотрел на меня с явным любопытством и пошевелил своими длинными ушками.
— Почти добрались, — тихо сказала я. — Не беспокойся.
Едва я собралась закрыть рюкзак, как краем глаза заметила движение за ближайшей статуей. Сердце пропустило удар. Я всмотрелась — мышь, ее глаза вспыхнули зловещим светом. Третий раз. Это уже не совпадение. Это точно Эдрик Торн!
Он подозревал меня. Слежка пока была ненавязчивая и непостоянная, но сегодня наблюдатель многое мог рассказать. Теперь Торн наверняка узнает, что я пришла сюда из места, где не должна была находиться и… разговаривала с кем-то внутри рюкзака. Плохо.
Не успела я додумать, как Ушастик резко сорвался с места, выпрыгнул из рюкзака и одним молниеносным прыжком оказался напротив мыши. Эфирное облако заволокло пространство, его вибрации задрожали в воздухе. В следующую секунду раздался хруст, и мышь взорвалась, рассыпавшись на тысячу металлических осколков.
— Еще и не настоящая, — пробурчала я, скептически прищурившись. Наклонившись к Ушастику, я подняла его на руки.
— Спасибо тебе, мой защитник, — улыбнулась я.
Он горделиво вскинул подбородок и состроил злобную рожицу, словно говоря: «Не приставай, а то покусаю». Погладив по голове, я аккуратно убрала его обратно в рюкзак и направилась в восточное крыло.
Войдя в комнату номер тринадцать, я сразу взглянула на часы — ночь. Значит, успела. Все еще спали. Я забрала из шкафа новую форму и тихо подошла к нашей импровизированной раздевалке, стараясь не разбудить никого из соседей по комнате. Решив не терять время, я переоделась, чтобы после озера сразу отправиться на занятия. Форма оказалась удобной и выглядела просто великолепно. Кто-то повесил на стену зеркало, и я смогла рассмотреть свое отражение. Ткань приятно обволакивала кожу, а мягкий воротник слегка щекотал подбородок. Единственное неудобство — колготки, точнее, то, что их
