Теодосия и изумрудная скрижаль - Робин ЛаФевер

– Ну, что ты, Генри. Исследования – трудная, долгая работа, особенно если речь идет о таком древнем и почитаемом предмете, как наша табличка. Считай, что я только-только приступила к делу.

Генри засунул руки в карманы, пробормотал что-то о том, что нужно бы поискать пропавшие мраморные шарики, и поплелся к выходу из холла. Я же быстро, пока меня никто не видит, схватила свой плащ, выскочила за дверь и отправилась ловить кеб. К счастью, Вигмер счел нужным дать мне во время нашей последней встречи немного карманных денег, так что на кеб у меня хватит. Должна заметить, что когда у тебя есть деньги, жить становится намного легче.

Хотя я уже несколько раз бывала в Сомерсет Хаус, этот дом не переставал поражать меня своим величием. Выбравшись из кеба, я расправила плечи, разгладила юбку, гордо подняла подбородок и двинулась вперед с таким видом, будто я здесь свой человек.

Я кивнула швейцару, который узнал меня и приветственно взмахнул рукой. Поднявшись примерно до середины лестничного пролета, я услышала приближающиеся сверху торопливые шаги. Еще секунда, и появился несущийся навстречу мне Липучка Уилл.

– Привет, мисс, – сказал он на бегу и, не останавливаясь, полетел дальше вниз.

– Уилл?

– Мне сейчас некогда, – бросил он через плечо и исчез.

Послышались другие шаги, более тяжелые, они тоже приближались ко мне сверху. Я подняла голову и увидела Бойторпа. Зануда-секретарь Вигмера с покрасневшим от злости лицом гнался за Уиллом. Пробегая мимо, он лишь на миг повернул ко мне голову, но этого хватило, чтобы я увидела вокруг его правого уха черное кольцо. По-моему, это был сапожный крем.

Я вздохнула, обдумывая, что все это могло бы значить, а затем вдруг поняла, что, если Бойторпа нет на месте, никто не помешает мне беспрепятственно пройти прямо к Вигмеру. Я поспешила наверх, пробежала по коридору до кабинета Вигмера и постучала в дверь.

– Войдите, – раздался изнутри знакомый низкий голос.

Я открыла дверь, вошла, и, вы знаете, как-то стало мне не по себе.

Вигмер поднял голову, оторвавшись от кипы лежавших у него на столе бумаг, и с тревогой взглянул на меня.

– Что-то случилось? – спросил он.

– О, нет, сэр! Я не хотела пугать вас. Просто, если вы не очень заняты, я хотела бы задать вам пару вопросов.

Он покосился на свой стол и ответил:

– К сожалению, я всегда очень занят. Но, разумеется, если у вас какое-то неотложное дело, я целиком к вашим услугам.

Неожиданно для себя я вдруг потеряла уверенность. А вдруг мои вопросы насчет Изумрудной таблички такая глупость, из-за которой не стоило беспокоить такого занятого человека? Впрочем, только самому Вигмеру известно, глупость это или нет.

«Или, например, известно Фагенбушу», – уколола меня моя совесть.

Заметно нервничая, я присела к столу на краешек стула.

– Так что же случилось, чтобы заставить вас покинуть безопасную крышу музея? – спросил он.

– Речь идет об Изумрудной табличке, сэр, – интересно, почудилось мне, или его взгляд при этих словах сделался еще холоднее? – А еще о странном человеке, который работал в египетской Службе древностей, – я быстро рассказала Вигмеру все, что знала об Ови Бубу, о том, что он необъяснимым образом знает о происшествии с Сердцем Египта, и его требовании немедленно передать ему табличку. – Как вы думаете, на ней действительно записана формула превращения металлов в золото? – спросила я в конце.

Вигмер задумчиво покрутил свой ус и лишь после некоторого раздумья ответил:

– Золото? Сомневаюсь. Но дело в том, что в это верят многие другие люди. Именно поэтому табличка имеет для них такую ценность.

– Надписи на ней сделаны халдейской клинописью, сэр. У вас есть кто-нибудь, кто мог бы прочитать их?

– Это мог бы сделать Джордж Пиблз, если бы находился здесь, но, по-моему, он сейчас на задании, наблюдает за погрузкой на корабль подозрительных артефактов из храма Осириса в Абидосе. Думаю, он вернется еще не скоро.

– О, – разочарованно выдохнула я. – А что мне тем временем делать с этой табличкой? Она привлекает к себе большое внимание посторонних.

– У меня есть дела поважнее, чем заботиться о каких-то шарлатанах и сумасшедших оккультистах, – махнул рукой Вигмер. – У ваших родителей есть сейф? Вы можете положить в него табличку до тех пор, пока не вернется Пиблз?

– Да. Но что вы все-таки думаете о том, откуда фокуснику стало так много известно?

– Это очень странно, здесь я согласен с вами.

Услышав эти слова, я слегка ободрилась и даже отодвинулась чуть глубже к спинке стула.

– Полагаете, имеет место утечка информации?

– Нет, я так не считаю. Вы говорили, что кроме вас об Изумрудной табличке знают еще два человека: ваш брат и Лимбургер, так?

– Вы, наверное, имели в виду Стилтона, сэр.

– Правильно, Стилтон. Вероятнее всего, об Изумрудной табличке проговорился кто-то из них.

– Но это не объясняет, откуда Ови Бубу знает о том, что Сердце Египта было возвращено в Долину царей. Об этом знали только я и члены Братства Избранных хранителей.

– И Змеи Хаоса, – напомнил мне Вигмер.

– О, – сказала я, откидываясь на спинку стула. – Вы считаете Ови Бубу одним из слуг Хаоса?

– Нет, не считаю. Змеи Хаоса ведут себя совершенно иначе, чем он. Я думаю, что этот Бубу всего лишь ловкий шарлатан, соблазнившийся возможностью завладеть магической реликвией. Такой же проходимец, как Троули и его Орден Черного Солнца.

– Сэр, – медленно начала я. – Раз уж мы вспомнили о Хаосе, я хочу вас спросить…

– Да? – приподнял он одну свою густую седую бровь.

– Это касается адмирала Сопкоута. Я хочу, чтобы мне разрешили рассказать моей бабушке о предательских действиях…

– Нет!

– Но она на грани того, чтобы сделать чудовищную ошибку, – возразила я, наклоняясь вперед на стуле. – Она договорилась в Адмиралтействе об отпевании Сопкоута. Представляете, что с ней будет, если она когда-нибудь узнает о том, что устроила торжественные похороны преступнику, предавшему свою страну.

– Если в Адмиралтействе разрешили похороны, значит, там считают, что так будет правильно, – энергично потряс головой Вигмер. – А вы, я надеюсь, сдержите данное мне обещание и ничего никому не расскажете. Ни слова. Даже вашей бабушке.

Я опустила плечи, признавая свое поражение. Но если бабушка когда-нибудь узнает, что я скрывала от нее такую информацию…

– Теперь у меня к вам вопрос, – оживленно сказал Вигмер. – Вам удалось обнаружить еще какие-нибудь необычные артефакты среди вещей, приобретенных в свое время Мунком?

– Нет, сэр. Все мое внимание было занято Изумрудной табличкой.

– Я думаю, среди наследия Мунка могут найтись вещи намного более ценные, чем эта оккультная реликвия, – нахмурился Вигмер. – Табличка – всего лишь химера, призрак, за которым веками гоняются алхимики, дураки и шарлатаны.

– Но Стилтон, кажется, полагает…

Вигмер, не дослушав, отмахнулся от меня.

– Многие ученые не считают эту табличку ценной и, прежде всего, не верят в то, что она могла быть создана Тотом. Изумруды в Египте начали добывать только в Александрийский период, а это было намного позднее того времени, когда жил Тот – если он на самом деле когда-то жил. Изумруды в Египте встречаются крайне редко, и только маленькие. Ничто не указывает на то, что в этих краях когда-либо мог найтись изумруд такого размера, чтобы из него можно было сделать табличку. Я очень хочу, чтобы вы полностью переключились на поиски других артефактов из наследия Мунка. Не хочу, чтобы какой-то, гораздо более ценный предмет остался незамеченным.

– Тут есть одна загвоздка, сэр. Все не разобранные артефакты свалены в кучу, и на них нет ни табличек, ни надписей, позволяющих определить, что этот предмет относится к наследию Мунка. На жезл Осириса не было наложено проклятие, и он обрел силу только после того, как был активирован. Это произошло случайно. Я предполагаю, что остальные необычные артефакты тоже могут находиться в «отключенном» состоянии.

– Поэтому их дьявольски трудно распознать.

– Точно.

– Я все думаю, нет ли какого-нибудь ключа, который помог бы распознавать артефакты Мунка. Например, характерного рисунка или определенного периода времени. Если египтяне действительно верили, что эти предметы принадлежат богам, то такие артефакты должны относиться к периоду Древнего царства. Все артефакты более позднего времени, сделанные во времена Среднего или Нового царства, вряд ли могли принадлежать богам, которые, как утверждают, ходили когда-то по земле.

– Дельная мысль, сэр, – могу добавить, что я и сама об этом додумалась еще до него. – Однако не все артефакты можно с уверенностью отнести к тому или иному периоду. Да, есть характерные для каждого периода рисунки, украшения, но на многих предметах они стерты временем и практически неразличимы.

– Хмм. Я подумаю, не найдется ли у нас более опытного, чем вы, человека, чтобы подключить его к поискам.