Нужна женщина - настоящая (СИ) - Попова Любовь

Мне прислали мою одежду. И хорошо, что я успела одеться до того момента, когда пришла домработница Оля.

Милая, пухленькая женщина, молившаяся на эту работу, потому что ей нужно кормить непутевую дочь и троих ее детей. Я не смогла выслушать всю ее печальную историю, позвонили дверь.

Я подхожу к двери, за которой оказывается курьер в серой форме. Он просит расписаться и протягивает мне черный пакет с красной эмблемой в виде маски.

Меня пробирает дрожь, когда я понимаю, что может означать эта маска.

И тут вспоминаю про приказ Прохора!

Заказываю столик в заведении, в котором темно и есть, где укрыться, а еще там можно покурить кальян.

Я его так давно не пробовала. Так приятно ощутить это фруктовое никотиновое благовоние уносящее тебя в блаженные дали, от которого в глазах все плывет, а ноги подкашиваются.

Я сразу представляю, как сосу Прохору под этим кальянным эффектом и понимаю, что нужно снова менять белье.

В пакете что-то непонятное. Помимо блестящего синего платья. Какие-то трусики, которые налезут мне разве что на одну половинку задницы.

А, нет.

Эластичные, а в промежность упирается что-то твердое.

Я пожимаю плечами. Даже стало интересно, что там придумал Прохор и надеваю платье.

Бюстгальтер к нему не предусмотрен и мои соски приятно холодит натуральная шелковая подкладка, пропуская через все тело импульсы возбуждения.

Волосы убираю наверх, открывая шею, и надеваю серьги капельки. Вид неплохой, но чего-то не хватает. Но легкий макияж поправляет дело.

Так ничего и не поев от волнения, чувствую как крутит желудок. Спускаюсь вниз, когда слышу по домашнему телефону простое:

«Выходи»

(Надеюсь завтра Прохор отдаст мне мой телефон и я позвоню свекрови, к которой увезли Вову)

Помню некоторые правила нижней, поэтому стою, и жду когда мне позволят сесть в машину.

Прохор открывает двери, и подталкивает меня к салону не говоря ни слова, но его взгляд и обжигающее касание к голой пояснице красноречивее всяких слов.

Пока мы едем, его рука давит, и чуть потирает уплотнение в трусиках, и я не смею и пошевелиться, только прикусываю губу от ноющей боли в лоне, от пустоты, которую может заполнить только огромный член Прохора.

Он не смотрит на меня, но его лицо напряжено, а костяшки пальцев побелели, так сильно он стискивает руль. Может быть ресторан был плохой идеей? Вот как ему сейчас скинуть напряжение рабочего дня?

Хочу спросить, не изменил ли он мнение насчет меня, и можно ли мне забрать Вову, но не решаюсь. Может быть потом, после хорошего секса?

Он поднимает брови, когда мы подъезжаем по названному адресу и вытаскивает пальцы из моей текущей киски, затем повергая меня в темный дурман похоти и предвкушения основного блюда, облизывает их, и наконец, переводит взгляд на меня.

Долго лижет свои пальцы, а затем подносит их моим губам и я беспрекословно беру их в рот, сразу два.

Сразу глубоко и прикрываю глаза от того восторга, который ощущая вкушая свой собственный сок и слюну своего хозяина. Сюда бы еще сперму.

— ММ-- — мычу, выгибаясь и слышу рык.

— Вот же похотливая сука. Где тебя только такую взяли, — невольно усмехается он, и выходит из машины.

Дверь открывает мне сам и ведет к ресторану постоянно поглаживая, сжимая попку, обтянутую синей под цвет глаз платья.

Нас проводят по просьбе Прохора в отдаленный угол, но мы все равно у всех на виду. Здесь приятно. Пахнет мятой. Полузатемненные шторки по всюду, приглушенный желтый свет, как от лампы с торшером. Круглые столики, где в центре есть специальное углубление для кальяна.

Мне здесь нравится и я готова уже расслабиться и просто получить удовольствия от свидания с любимым мужчиной, который похоже решил дать мне на сегодня амнистию.

Не успеваю сесть, как меня между пробивает током и я подскакиваю.

Не понимаю, откуда это. На меня смотрят недоуменно официант с администратором, потому что я подскочила как ошпаренная.

Только Прохор ухмыляется, и вытаскивает руку из кармана.

Кажется, меня ждет веселенький вечер в компании моего господина.

В моих трусиках оказался банальный вибратор, воздействующий на без того чувствительный клитор.

Глава 23. Прохор

Её вид сейчас заводит даже сильнее, чем когда она лакала воду и вылизывала мошонку.

Ей неудобно, руки напряжены, а на лице выражение крайнего смущения и стыда.

Прелесть.

А все из-за пульта управления, с помощью которого я контролирую ее удовольствие: то усиливаю вибрацию, и вижу как она чуть ли не бьется в оргазме, прямо у всех на виду, то уменьшаю, давая ей возможность сделать глоток воды и поесть.

Когда дрожащие руки в очередной раз подносят стакан ко рту, я резко вывожу вибрацию на максимум и вода разливается ей на грудь, делая и без того возбужденные соски гиперчувствительными. Сама же Олеся, просто сотрясается в пароксизме страсти, положив голову на стол и мыча от удовольствия.

К нам подходит официант, но на его вопрос «Не плохо ли даме» я отправляю его за основным блюдом.

Салат мы уже съели.

Её не плохо. Ей очень, очень хорошо. И мне хорошо на нее смотреть, так хорошо, что член практически рвет брюки отдавая болезненной пульсацией во все тело.

— Как вы себя чувствуете? — задаю вопрос, когда она поднимает на меня ошалелый взгляд и откидывает со лба влажные пряди темных волос, тяжело при этом дыша.

— Нормально, — ее хрип бьет током по мозгам. Хочется опрокинуть ее прямо здесь на стол, закинуть ноги себе на плечи и пользовать, пока как раз такой хрип и не будет рваться из узкого горла. Горла, в которое я спущу свою сперму, уже изрядно давившую на яйца.

Да, я хочу все это сделать, но вместо исполнения желаний требую:

— Сними трусы.

Она кивает, встает и собирается выйти из-за стола, но я хватаю ее запястье и поднимаю брови.

— Здесь и сейчас.

Она шокировано оглядывается, замечая на себе несколько плотоядных взглядов — ну еще бы, сегодня ее вид просто сногшибательный — и садится на место.

Долго смотрит мне в глаза, а затем кивает снова, облизывает пересохшие губы, готовая выполнить мой даже самый извращенный приказ.

Олеся прикрывает свои глазки, оставляя тени от ресниц на щёчках и наклоняется вперед.

Я перевожу взгляд на стул, с которого она немного отрывает свою попку и начинает медленно опускать руки вниз. Затем медленно задирать подол своего длинного платья с вырезом, подобранного мною лично. Выше и выше. Она так оголяет свои шикарные ножки, что у меня пересыхает во рту, а слишком любопытного наблюдателя, молокососа я ставлю на место одним острым, как нож взглядом.

Это зрелище только для меня, эта женщина только для меня.

Её руки, наконец, добираются до резинки тоненьких трусиков и начинают их стягивать. Медленно, осторожно, не привлекая лишнего внимания.

Трусы падают вниз влажным, оглушающе пошлым шлепком, и она не успевает их поднять. Я резким броском поднимаю их, но Олеся сопротивляется, не отдает.

Открывает глаза и умоляюще произносит:

— Не надо.

— Олеся, — возбужденный рык на грани разумного рвется изо рта.

Невероятных усилий мне стоит на трахнуть эту бабу прямо здесь. Тело тяжелое, голова гудит от обжигающего душу возбуждения. — Это мое. Ты моя. Твое тело мое. Даже твоя жизнь теперь моя. Отпусти, пока я не заставил сосать прямо здесь.

Она сглатывает, невольно бросает взгляд вниз — туда, где просто адское пламя возбуждения и отпускает насквозь мокрое и сладко пахнущее белье.

Этот женский терпкий аромат сносит последний бастион выдержки и благоразумия. В глазах плывет, а тело немеет от желания.

Убираю трусы в карман, как личный трофей. Встаю, хватаю Олесю за руку и поднимаю со стула, быстро соображая где мы можем остаться наедине. Несколько резко подталкиваю ее к ванной ресторана.

— Идите умойтесь.

Олеся напряженно прикусывает губу и почти срывается на бег. Я за ней.