Базар житейской суеты. Часть 1 - Уильям Теккерей

ГЛАВА VIII

Изліяніе болѣзненныхъ ощущеній въ дружеское сердце

Миссъ Ребекка Шарпъ къ миссь Амеліи Седли, въ Лондонъ, на Россель-Скверъ,

«Милая, несравненная Амелія,

безцѣнный, незабвенный другъ мой!

«Съ грустью и отрадой вмѣстѣ принимаюсь за перо, чтобъ отвести душу откровенной бесѣдой. Какая перемѣна, ахъ, какая страшная перемѣна въ судьбѣ безпріютной спроты! Не далѣе какъ вчера, я была все равно, что въ кругу своихъ родныхъ, въ обществѣ милой, нѣжной, обожаемой сестры, а теперь я одна въ цѣломъ мірѣ, безъ друзей и безъ сердца, способного сочувствовать моему горю.

«Не стану расказывать, въ какихъ слезахъ и въ какой тоскѣ провела я роковую ночь, разлучившую меня съ вашимъ благословеннымъ семействомъ. Упоенная радостью и счастьемъ, ты должна была въ этотъ самый вечеръ ѣхать на балъ съ женихомъ своимъ и матерью, и я думала о тебѣ всю ночь, воображая миссъ Амелію лучшимъ украшеніемъ великолѣпного общества. Подъѣхавъ въ вашей каретѣ къ городскому дому сэра Питта Кроли, я была сдана съ рукъ на руки старому баронету; причемъ кучеръ Джонъ нагрубилъ мнѣ самымъ безстыднымъ образомъ, нагло издѣваясь надъ моею бѣдностью и несчастьемъ. Ночь провела я въ печальной спальнѣ на одной постели съ старухой-ключницой; можешь представить, что я не сомкнула глазъ до самого разсвѣта.

«Сэръ Питтъ совсѣмъ не такой человѣкъ, какимъ обыкновенно мы рисовали баронетовъ въ Чизвиккской школѣ. Представь себѣ коренастого; приземистого, грязного, безобразного старичишку, въ старомъ сюртукѣ и дырявыхъ штиблетахъ, съ трубкою во рту и съ кострюлей въ одной рукѣ, гдѣ приготовлялся его отвратительный ужинъ: таковъ былъ сэръ Питтъ Кроли при встрѣчѣ со мной. Онъ говоритъ ужаснымъ провинціяльнымъ нарѣчіемъ; и отчаянно бранилъ извощика, который привезъ насъ въ гостинницу, откуда я, большею частію наверху дилижанса, должна была совершить свою поѣздку въ «Королевину усадьбу».

«Впрочемъ, сначала, по выходѣ изъ гостинницы, меня посадили во внутренность кареты; но потомъ, какъ-скоро началъ идти сильный дождь, — повѣришь ли ты этому? — меня заставили выйдти и взгромоздиться наверхъ, потому-что, изволите видѣть, сэръ Питтъ, какъ содержатель дилижансовъ, счолъ за нужное уступить мое мѣсто одному пассажиру. Нѣтъ сомнѣнія, я могла бы промокнуть до костей, еслибъ, къ счастью, молодой джентльменъ изъ Кембриджской Коллегіи не прикрылъ меня своей шинелью.

«Этотъ джентльменъ и кондукторъ, повидимому, хорошо знали сэра Питта и смѣялись надъ нимъ во всю дорогу. Они называли его старымъ крючкодѣемъ, обозначая этимъ именемъ его скупость и жадность. По ихъ словамъ, онъ въ жизнь никому не давалъ ни копѣйки (эту низость я особенно ненавижу), и молодой человѣкъ замѣтилъ мнѣ, что послѣднія двѣ станціи мы тащились слишкомъ медленно оттого, что сэръ Питтъ, какъ владѣлецъ лошадей, самъ сидѣлъ на-козлахъ вмѣстѣ съ кучеромъ. Кучеръ пыхтѣлъ, сердился, ворчалъ, и я разслышала, между прочимъ, какъ онъ собирался выместитъ свою досаду на лошадяхъ сэра Питта, когда дилижансъ поѣдетъ обратно въ Лондонъ. Пассажиры хохотали, и веселость ихъ заразила даже меня.

«Но за четыре мили до «Королевиной усадьбы,» мы пересѣли въ богатую карету съ фамильными гербами, и четыре дюжія лошади съ тріумфомъ повезли насъ въ паркъ баронета. Передъ домомъ встрѣтила насъ, со множествомъ присѣданій и поклоновъ, пожилая женщина, отворившая старыя желѣзныя ворота, отчасти похожія наворота въ ненавистномъ Чизвиккѣ. Должно замѣтить, что за милю до «Королевиной усадьбы» растилалась прекрасная аллся.

«— Вотъ, судари мои, сказалъ сэръ Питтъ Кролі, эта аллся проведена на цѣлую милю, и стоила мнѣ огромной суммы. Одного строевого лѣса пошло тутъ на шесть тысячь фунтовъ чистоганомъ; это не бездѣлица, смѣю васъ увѣрить.

«Съ этими словами, сэръ Питтъ обращался преимущественно къ мистеру Годсону, своему полѣсовщику и фермеру, которого онъ посадилъ съ собой въ карету. Долго они разсуждали о навозѣ, объ осушкѣ болотъ, о браконьерахъ и о такихъ предметахъ, которыхъ я никакъ не могла понять. Всего болѣе сэръ Питтъ рекомендовалъ смотрѣть, чтобъ никто не смѣлъ охотиться на его землѣ.

«При въѣздѣ въ усадьбу, я замѣтила, между прочимъ, прекрасный церковный шпицъ, возвышающійся въ паркѣ надъ старыми ивами, и передъ нимъ, среди лужайки, старый, красный домъ съ высокими трубами, покрытыми плющомъ.

«— Это ваша церковь, сэръ? спросила я.

«— А что бы вы думали? разумѣется, церковь. Годсонъ, какъ поживаетъ Бьютъ? Бьютъ, видите ли, миссъ гувернантка, родной мой братъ, здоровякъ первого сорта. Ха, ха, ха!

«Годсонъ также засмѣялся, но потомъ принялъ серьёзный видъ и, кивнувъ головою, сказалъ:

«— Боюсь, сэръ Питтъ, вашему братцу, кажется, гораздо лучше. Вчера онъ выѣзжалъ на своей маленькой лошади, и собиралъ нашъ хлѣбъ.

«— Собиралъ свою десятину, вотъ онъ какъ! Какъ это до сихъ поръ онъ не обопьется? Вѣроятно, онъ намѣренъ прожить дольше Маѳусаила.

«Годсонъ захохоталъ опять. Молодые люди, сказалъ онъ, дѣти вашего братца, опять воротились изъ колддегіи, и на этихъ дняхъ приколотили Джона Скорджинса.

«— Какъ? Моего второго смотрителя? проревѣлъ сэръ Питтъ.

«— Именно такъ; онъ имѣлъ несчастье зайдти на ихъ землю, отвѣчалъ Годсонъ.

«— Смотри, теперь у меня не зѣвать, Годсонъ, если они станутъ охотиться на моей землѣ, сейчасъ дать мнѣ знать: я имъ переломаю руки и ноги.

«Изъ этого для меня становится очевидно, что два брата ведутъ между собою непримиримую вражду. Это не новость: братья и сестры часто живутъ между собою, какъ кошка съ собакой. Помнишь ли, милая Амелія, какъ у насъ въ Чизвиккѣ ссорились дѣвицы Скратчли, и какъ онѣ колотили одна другую? А Мери Боксъ тузила свою сестру, Луизу, чуть-ли не каждую недѣлю.

«Увидѣвъ двухъ мальчиковъ, срѣзывавшихъ вѣтви въ ближайшемъ лѣсу, Годсонъ, по мановенію сэра Питта, выпрыгнулъ изъ кареты и погнался за ними съ кнутомъ.

«— Ату ихъ, мошенниковъ! кричалъ сэръ Питтъ, ату ихъ! Притащить ихъ домой, я раздѣлаюсь съ ними по-свойски!

«И затѣмъ мы услышали, какъ Годсонъ началъ хлестать своимъ кнутомъ по плечамъ несчастныхъ мальчиковъ. Когда ихъ взяли подъ арестъ, Питтъ приказалъ кучеру ѣхать во дворъ. Слуги поспѣшили насъ встрѣтить и. .

«На этомъ мѣстѣ, моя милая, вчера остановилъ меня страшный стукъ въ дверь моей комнаты; я поспѣшила отворить и увидѣла, кого бы ты думала? самого сэра Питта въ колпакѣ и халатѣ! Я съ крикомъ отскочила отъ такого посѣтителя; но онъ, не обращая вниманія на мой испугъ, храбро выступилъ впередъ, подошолъ къ моему столику и взялъ свѣчу.

«— Послѣ одиимадцатл часовъ не зажигать свѣчи, миссъ Бекки, сказалъ онъ. Ступайте въ постель безъ огяя, и спите, какъ можете. Ложитесь и впередъ въ одиннадцать часовъ, если не хотите, чтобъ я каждый вечеръ дѣлалъ вамъ визиты.

«Съ этими словами, онъ и его буфетчикъ, мистеръ Горроксъ, съ громкимъ хохотомъ вышли изъ моей комнаты. Само-собою разумѣется, впередъ я постараюсь освободиться отъ этихъ ночныхъ гостей. Ввечеру спускаютъ на дворѣ двухъ огромныхъ борзыхъ собакъ которыя напролеть всю ночь бѣснуются и лаютъ на луну.

«Передъ домомъ «Королевиной усадьбы», представляющимъ отвратительное, старомодное, красное зданіе съ высокими трубами, находится терраса, фланкированная фамильными гербами — голубемъ и змѣемъ, и на нее отворяется дверь изъ большой залы. Эта большая зала столько же огромна, уныла и мрачна, какъ фантастическія комнаты въ Удольфскомъ замкѣ. Въ огромномъ ея каминѣ могла бы помѣститься вся школа Пинкертонъ, а передъ рѣшоткой можно бы изжарить цѣлого быка на этомъ огнѣ. Кругомъ, по всѣмъ сторонамъ залы, висятъ безчислегныя генераціи благородныхъ предковъ Кроли въ разныхъ позахъ и костюмахъ; одни въ манжетахъ съ длинньми бородами, другіе въ огромныхъ парикахъ и щегольскихъ ботфортахъ; изъ дамъ нѣкоторыя перетянуты въ струнку длинными корсетами; другія, напротивъ, украшенныя огромными локонами, рисуются вовсе безъ корсета. На одномъ концѣ залы, большая, чорная, дубовая лѣстница, и по обѣимъ ея сторонамъ высокія двери, украшенныя сверху оленьими головами; одна дверь ведетъ въ билльярдную и библіотеку, другая въ большую жолтую залу и утреннія комнаты. Въ первомъ этажѣ, я полагаю. будетъ покрайней мѣрѣ двадцать спаленъ, и въ одной изъ нихъ ночевала нѣкогда королева Елисавета, оставившая свое имя за усадьбой Кроли. Ныньче поутру, мои новыя учениицы показали мнѣ всѣ эти апартаменты, унылые и мрачные, съ вѣчно-затворенными окнами и ставнями. Наша классная зала во второмъ этажѣ; по одну ея сторону моя спальня, по другую комната моихъ ученицъ. Слѣдуютъ затѣмъ апартаменты мистера Кроли, старшого сына сэра Питта, и немного далѣе половина Родона Кроли, младшого сына. Родонъ Кроли, военгый офицеръ, смотритъ большимъ повѣсой; теперь онъ въ отпуску и проживаетъ дома, впредь до востребованія. Вообще, въ комнатахъ недостатка нѣтъ, за это ручаюсь; вы можете, если угодно, переѣхать сюда со всѣмъ домомъ, и на «Королевиной усадьбѣ«будетъ просторно для всѣхъ.