Русская Армия генерала Врангеля. Бои на Кубани и в Северной Таврии. Том 14 - Сергей Владимирович Волков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Полковник Шапиловский301 послал меня с двумя солдатами-квартирьерами. Мы пошли через весь город. Я улыбался каждому встречному. Наверное, мои чувства были написаны на моем лице, потому что все встречные мне тоже улыбались. А начальник какого-то обоза, узнав, что мы из Новороссийска, дал нам хлеба и консервов. Мы на них набросились, как голодные, но все же принесли кое-что и в батарею. Нас, квартирьеров, отозвали на вокзал.
Тут мы узнали счастливую новость: у нашей батареи в Крыму были два орудия на фронте. И мой брат был живой и находился с этими орудиями. Слава тебе Господи. Какая двойная радость! Это было то орудие, которое обоз отправил с капитаном Ковалевским. Они были отрезаны при отступлении от Дона и усиленными переходами направились в Крым. По дороге они подобрали и запрягли кем-то брошенное орудие, так что получился взвод. Они добрались до города Геническа и ушли на Арабатскую стрелку, где и стояли на фронте.
Александрову тоже удалось выехать из Новороссийска. Люди 7-й батареи были взяты на английский крейсер «Калипсо» в обмен на шампанское, которое 7-я захватила в Абрау-Дюрсо. Александрову позволили перейти в нашу батарею. Он приехал в Керчь двумя днями поздней нас и тотчас же заболел тифом и долго лежал в нашем лазарете. Между прочим, во время отступления брат тоже болел тифом. Его не бросили и возили за батареей. В Керчи я его не застал, он был на стрелке.
Совершенно случайно в Феодосии я нашел свою тетю, Софью Федоровну Тучкову. Она узнала о смерти сына и приехала из Москвы. Мы очень обрадовались друг другу и часто вместе ходили на могилу Мити.
Оказалось, что был проект нас расформировать, потому что после Новороссийска у нас ни лошадей, ни орудий не было. Но существование нашего взвода на фронте изменило положение. Не было больше причины нас расформировывать. Генерал Колзаков обратился к нам с речью, предлагая слиться снова с конно-горной в одну батарею, как раньше. Но мы, вторая конная, решили использовать преимущество, которое нам давало существование взвода на фронте, и под командованием Шапиловского тайно уехали в Керчь. Мне было жаль Колзакова, и я лично готов был согласиться, но большинство офицеров отказалось. Вероятно, так было даже лучше, потому что конно-горная очень скоро получила орудия и лошадей. Дивизион был вновь возрожден.
Керчь
В Керчи мы нашли наш обоз и хорошо расположились на квартирах. У пролива был бульвар с рестораном. Когда бывали деньги (не часто), ходили туда, но обычно питались супом из бычков, который вскоре осточертел. Иногда покупали на рынке корзину копченых сельдей. Это было так вкусно, что корзинку съедали враз… Рыбаки рассказывали об обилии рыбы. Иногда весло не падало, воткнутое в стаю проходящей рыбы. Можно было ее черпать ведром.
Над городом находилась гора Митридат, где делали раскопки и находили монеты и всякие предметы, но ходить туда было опасно. Там были катакомбы, в которых скрывались всякие злоумышленники и коммунисты.
После катастрофы Новороссийска генерал Деникин не мог больше оставаться командующим, его сменил генерал Врангель и оказался прекрасным организатором не только в рапортах, а в действительности. В короткий срок из остатков приехавших из Новороссийска он создал сплоченную армию. Провел важные реформы, касающиеся крестьян и земли. Он показал сильную власть. Грабежи в армии почти исчезли, зеленое движение ушло в подполье. Наступил порядок.
Конечно, у нас не было надежд победить большевиков своими силами. Но коммунисты воевали с поляками, и это оттягивало их главные войска. В центральных районах России постоянно возникали крестьянские восстания, особенно сильные около Тамбова. К сожалению, эти восстания происходили, когда наших войск поблизости уже не было и мы им помочь не могли.
Мы все еще надеялись, что западные державы в конце концов прозреют, осознают опасность коммунизма и нам серьезно помогут. Вместо этого они от нас отреклись одна за другой. Большевики, прекрасные политики, распознали их слабую сторону и заманивали их интересными концессиями, понятно, если настанет мир. Первыми попались на эту удочку американцы, потом англичане – очень наивно предложили нам заключить мир с большевиками! Как будто это было возможно. А когда мы отказались, они нас предали. Только французы нас не предали, но не сумели нам хорошо помочь. Франция сама трещала по швам. Греческие и французские войска, высаженные в Одессе, замитинговали, бежали при первых выстрелах и кинули на произвол судьбы наши добровольческие части. Само собой разумеется, что большевики, достигнув своих целей – чтобы англо-американцы нас покинули, не дали им никаких концессий.
Но не нужно забывать, что мы были молоды, немного глупы и вовсе не интересовались политикой. То есть мы были прекрасными солдатами. Меня больше интересовало, как портной скроит мне синие штаны, чем иностранная политика. И все же мы еще вели долгую и упорную войну с большевиками, и у нас было несколько крупных успехов.
Арабатская стрелка
Наши два орудия занимали любопытный участок фронта – Арабатскую стрелку. Это название нас с братом заинтересовало, так как в Москве мы жили в районе Арбата.
Вся западная сторона Азовского моря представляет собой почти прямую песчаную косу (волны выкидывают песок на более мелкое место). Коса тянется от города Геническа на 110 верст к югу среди моря и примыкает к Крыму, где татары выстроили когда-то крепость Ара-бат, которая и дала название стрелке. Ширина стрелки около 100–200 саженей. Она возвышается над морем на сажень. Справа Азовское море, слева Сиваш, или Мертвое море. Около Геническа есть промоина и протока. Вот на промоине-то и находился фронт. Красные занимали Геническ на высоком берегу.
Между Крымом и стрелкой находится Сиваш. Солнце выпаривает воду, и оставшаяся вода очень солона, ширина Сиваша очень разная, от 3 до 30 верст. Это мелкая вода, по грудь человеку. Но на дне вязкий, толстый слой грязи. При завоевании Крыма наши войска принесли фашины и перешли Сиваш вброд.
Сиваш служит местом добычи соли. Известный участок огораживается грязевой загородкой, чтобы вода не приливалась. Солнце выпаривает воду, и соль сгребают лопатой. Ее складывают на стрелке в громадные «мастаба» (усеченные пирамиды). Тут же хибарки соляных сторожей. Здесь все солоно: воздух, вода в колодце, молоко коров, яйца кур. Выкупаться в Сиваше трудно – не найдешь места окунуться. Когда вылезешь, то солнце уже успело осушить
