Столетняя война. Том V. Триумф и иллюзия - Джонатан Сампшен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ситуация в Восточной Англии проясняется благодаря случайно сохранившимся "Письмам Пастона" — тайнику, содержащему более тысячи писем между членами семьи Пастон и их агентами, союзниками, покровителями и друзьями, написанных на протяжении более чем полувека. В письмах рассказывается о разделении Норфолка и Саффолка на враждующие партии, о перерастании их ссор в насилие и о тесной связи между местной и национальной политикой. В 1440-х годах в Восточной Англии господствовали герцог Саффолк и его союзники, которые поддерживали свою власть с помощью крупного рэкета. "Пока мир таков, каков он есть, — писала Маргарита Пастон своему мужу Джону в 1449 г., — вы никогда не сможете жить в мире, если у вас не будет его покровительства". Аналогичные истории можно рассказать о вражде Грея из Рутина и барона Фэнхоупа в Бедфордшире, Толбота и Беркли в Уэст-Кантри, Бонвилла и Куртене в Девоне и Корнуолле, Нортумберленда и архиепископа Кемпа в Йоркшире, Кромвеля и Тэлбойса в Линкольншире. В большинстве случаев одной из сторон удавалось одержать верх благодаря покровителям в столице. Они либо входили в Совет короля, либо пользовались чьим-то влиянием. В отличие от французских королей, английские короли не имели корпуса наемных чиновников для соблюдения законов и поддержания порядка в графствах. Они полагались на дворянство и джентри как на промежуточный слой власти. Поэтому обращение представителей этого класса к силе и преступлениям для защиты своих интересов быстро привело к анархии и социальной дезинтеграции[865].
Влияние нарастающих беспорядков в Англии на судьбу англичан во Франции было косвенным, но важным. Люди, чьи интересы находились под угрозой в Англии, не желали воевать во Франции. Желание завоевать расположение короля или хотя бы не потерять его всегда было важным фактором при комплектовании армий, особенно в период поражений, когда материальное вознаграждение было невысоким. С падением престижа короны и все более очевидной недееспособностью короля это уже не имело такого значения. Графа Уорика и герцога Йорка пришлось принуждать к тому, чтобы они согласились занять пост лейтенанта Нормандии. Когда в июне 1449 г. Совет обсуждал насущную необходимость усиления обороны Нормандии и Гиени, значительная часть членов Совета, включая двух бывших казначеев, Садли и Кромвеля, считала, что прежде чем задумываться об отправке еще одной крупной экспедиции за границу, необходимо решить проблему общественного порядка внутри страны. Об этом же в последующие годы неоднократно говорили и те, кто, как например, герцог Йорк, винил в потере Нормандии хаос, царивший в Англии во время правления Саффолка. Как отмечали члены Парламента в 1449 году,
честь, богатство и процветание каждого государя, правящего своим народом, в первую очередь зависят от сохранения мира, правосудия и надлежащего исполнения законов, без чего ни одно королевство не может долго существовать ни в спокойствии, ни в процветании[866].
Турское перемирие привело Саффолка к вершине его могущества. Старшее поколение уходило со сцены. Архиепископ Чичеле был мертв. Кардинал Бофорт удалился в свои владения в Крайстчерч в Кентербери и в 1447 г. последовал за Чичеле в могилу. Хамфри Глостер был дискредитирован. Дворяне и епископы, которые раньше постоянно участвовали в обсуждениях в Совете, постепенно перестали принимать участие в его работе, за редким исключением, такими как Кемп и Кромвель, чье участие в принятии решений было в лучшем случае эпизодическим. После кратковременного возвращения к коллегиальному правлению в 1441–1443 гг. большинство решений вновь принималось узким кругом придворных чиновников, в котором Саффолк занимал главенствующее положение. Он пользовался расположением короля, как никто другой. Саффолк нашел общий язык с королевой, которая, должно быть, сочла его культурность и свободное владение французским языком желанной альтернативой грубости некоторых других придворных ее мужа. Интеллект и сила характера Саффолка развеяли сомнения других. Помимо Молейнса, Садли и казначея Ламли, наиболее заметными фигурами в правительстве были Уильям Эйскоу, епископ Солсберийский, Хамфри, граф Стаффорд, и его шурин Джон, виконт Бомонт. Эйскоу был духовником короля и, как считалось, имел над ним власть, уступавшую только власти Саффолка. Он был вместе с Саффолком в Туре и присутствовал на бракосочетании короля в Титчфилде. Хамфри, граф Стаффорд, был богатым но посредственным человеком с продолжительной карьерой на королевской службе. Он недолго воевал во Франции при Генрихе V, участвовал в коронационной экспедиции 1430–32 гг. и владел ценными поместьями в Нормандии. Но в то же время он был убежденным сторонником мира. Рост его влияния в центре страны был отмечен тем, что в сентябре 1444 г. он был пожалован титулом герцога Бекингема. Джон, виконт Бомонт, был крупным землевладельцем в Мэне, но не имел опыта военных действий в Нормандии и не обладал какими-либо очевидными способностями. Как и многие другие люди, достигшие влияния и власти, он был обязан своим влиянием и значительной частью своего богатства преданности и дружбе с королем, при дворе которого он провел часть своего детства[867].
В отношениях с Францией у этих людей была слабая позиция, да и использовали они ее неудачно. В течение трех лет после заключения соглашения в Туре попытки заключить постоянный мир были омрачены спором о Мэне. Графство Мэн имело большое значение для англичан. Оно служило буферной зоной между Нижней Нормандией и западными провинциями королевства Валуа. Оно также являлось ценным источником военных доходов для небольшой, но влиятельной группы английских капитанов и поселенцев, некоторые из которых имели влиятельных союзников в Англии. Для Карла VII Мэн был важен по разным причинам. Он граничил с герцогством Бретонским в то время, когда союз с ним превращался в крупный стратегический приз. Кроме того, Мэн имел огромное значение для главного советника короля Карла Анжуйского, которому это графство было передано при разделе владений Анжуйского дома. Перспектива вернуть это старинное владение своего дома была одной из причин, побудивших анжуйских принцев поддержать брачный союз с Генрихом VI. В частной беседе с графом Саффолком в Монтиль во время переговоров о перемирии Карл VII сказал ему, что он хочет уступить Мэн Карлу Анжуйскому независимо от результатов переговоров о заключении постоянного мира и попытался выдвинуть это как условие для перемирия. Саффолк не согласился. Он снова отказался, когда Карл VII надавил на него в следующем году в Нанси. Но, возможно, он дал французскому королю какие-то неофициальные заверения на этот счет. Саффолк был слишком откровенен, чтобы быть хорошим переговорщиком. Благоприятная атмосфера в Монтиль и Туре, должно быть, способствовала возникновению общих устремлений между теми, кто был заинтересован в прекращении войны и сблизился друг с другом за те
