Забирая жизни. Трилогия (СИ) - Бец Вячеслав

Косарь повернулся к нему и впился взглядом. Андрей не стал отворачиваться и принял этот вызов.

«Почему он ведёт эту игру? На что рассчитывает? Чего добивается?», – думал Романов.

– И что же это такое? Дай угадаю – мне не понравится, да? – не унимался Косарь.

Он смотрел на Андрея, но натренированный слух уловил движение за спиной. Он был уверен, что это Толя, но обернуться не успел: кисть правой руки зажало будто клещами, одновременно с этим его ударили под колено, и он немного присел, а руку согнули в локте и взяли в захват за спиной. Это был довольно простой приём, каким часто пользовалась при задержаниях милиция. Оба – и тот, кто это сделал, и сам Косарь знали, что настоящий профессионал выкрутится из неудобной позы и освободится. Но оба знали также и то, что это потребует некоторых усилий, а Косарь не станет рисковать швами, поскольку если они действительно разойдутся, то его проблема будет не столько в том, что в таких условиях трудно остановить кровь, сколько в том, что никто попросту не станет этого делать.

Вопрос в том, зачем вообще Косарь довёл до всего этого? Может, как раз и хотел проверить насколько далеко готовы зайти эти люди?

– Всё‑всё! – крикнул Косарь, но голос его не дрогнул. – Я понял! Буду молчать. Вы какие‑то злые тут все.

Тиски ослабли, а через мгновение и вовсе исчезли. Косарь не спеша растёр запястье, оглянулся и встретился глазами с проницательным, колючим взглядом Корнеева. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, оценивая соперника, будто боксёры перед поединком. Во взгляде Косаря были наглость и дерзость уверенного в себе профессионала, но вместе с тем был там и вопрос – кто же ты? Взгляд Корнеева не выражал ничего, кроме безмятежного спокойствия, которое, впрочем, не могло сбить с толку такого прожженного специалиста, как Косарь. Он догадывался, что за этой маской скрывался точно такой же вопрос – кто ты?

Игра в «гляделки» затягивалась. Ни один не спешил отводить взгляд, ожидая, что соперник сделает это первым. И первым стал Корнеев. Он сделал два шага назад и вернулся на своё место в цепочке. Косарь самодовольно хмыкнул, проводил Лёшу самодовольным взглядом и с победоносным видом повернулся к Андрею, но не сказал ни слова. Андрей встретил его взгляд, но тоже ничего не сказал, просто отвернулся и продолжил идти.

Отряд снова пришёл в движение.

Вечером, когда уже совсем стемнело, отряд остановился на отдых в овраге рядом с дорогой. Под большим камнем разожгли тщательно замаскированный со всех сторон костёр, по краям оврага расставили часовых, а остальные собрались неподалёку от костра и при скудном освещении прикрытого огня взялись за скромный ужин. Запасы, прихваченные с собой в поход, давно закончились, но в деревне их удалось лишь немного пополнить чёрствым хлебом, засоленным салом, луком и картофелем.

Стеречь Косаря поставили Кирилла. Пленник без особого интереса наблюдал за действиями остальных, укрывшись в тени, и в который раз размышлял о своих дальнейших действиях. При других обстоятельствах он бы легко ликвидировал этого дохловатого пацанёнка и ушёл в лес, но сейчас ему это было ни к чему. Во‑первых, он пока был слаб и безоружен, а во‑вторых, им было по пути, ведь «анархисты» направлялись в Лозовую. Косарь был уверен, что они и понятия не имели, что как только он завидит первого же бойца Торговой гильдии – его импровизированный «плен» закончится.

Здесь он, конечно, ошибался: большинство в отряде были уверены, что Косарь из «Рассвета» и, помня историю с Ильченко, прекрасно понимали, что в Лозовой с ним придётся попрощаться. Но никто, кроме Толи, не мог предложить, что можно сделать с упёртым «рассветовцем» дабы получить от его спасения хоть какую‑то пользу, а с методами Толи Андрей не соглашался. Нет, ему не было жаль пленника, но он верил Корнееву и поэтому не видел смысла ни убивать Косаря, ни пытаться добиться своего пытками, а затем иметь неприятности с «Рассветом».

Сейчас, когда прошло больше времени, Андрей чувствовал, насколько прав был Лёша, когда говорил о Косаре. «Рассветовец» действительно был жестким, волевым человеком. В нём чувствовались сила и уверенность. Даже несмотря на его вызывающее поведение у Андрея не было ощущения, что это бравада.

Так что Косарь тихо сидел в тени и наблюдал за бойцами отряда, дополняя для себя их портреты. Большинство бойцов, по его мнению, были ни о чём. Обычные солдаты, «мясо», ничего особенного. Но присутствовали там и вполне примечательные личности. Особенно выделялся тот боец, который его заломал, Лёша. Внешне вроде бы ничего такого, но профессионал сразу видел другого профессионала: в повадках, отточенных движениях, взгляде. Да, тот приём был слишком прост, но Косарь не позволил себя обмануть. Он чувствовал, что Лёша явно должен уметь гораздо больше и скрывает свои навыки.

Также интерес вызывала светловолосая красотка, которая постоянно тёрлась возле Лёши. Косарь мог бы сказать, что между ними что‑то есть, но кроме дистанции ничего больше в них не указывало на это. Они не разговаривали, никак не взаимодействовали и даже почти не смотрели друг на друга, будто уже лет двадцать состояли в браке. Это тоже было очень странно. Особенно в свете того, что лет двадцать назад девчонка ещё, вероятно, ходила пешком под стол. Может, она его дочка? В любом случае молчаливые, но уверенные в себе люди всегда вызывали у Косаря повышенный интерес, а эта парочка как раз подходила под это описание.

Ну и, конечно же, внимания заслуживал этот агрессивный болван, постоянно рвущийся в драку. Но он выделялся в основном агрессивным характером и физическими данными. В остальном сходу трудно было сказать насколько он хорош, хотя опыт подсказывал Косарю, что недостаточно.

Больше всего Косарь не мог понять, почему командует всей группой какой‑то пацан. Не то, чтобы этот Андрей был плох, нет. Чувствовалось, что у него есть ум и некоторая подготовка, но он был явно не чета многим здесь и уж точно не был лучшим. Тогда почему всё именно так? Вероятно, есть какая‑то неочевидная причина. Разобраться бы какая. К тому же поначалу главным представился этот тип, Лёша. Это потом они с Андреем местами поменялись. Хотя, может, именно теперь его зачем‑то пытаются надуть, а на самом деле командует действительно Лёша?

Но никто не стал бы отвечать на вопросы Косаря, да он и не собирался их задавать. В любом случае после дневного инцидента его все игнорировали. Даже Андрей потерял к нему всякий интерес, так что Косарь закономерно ожидал, что останется голодным. К его удивлению, после ужина произошла смена часовых, и менять Кирилла пришёл сам Андрей. Усевшись в паре шагов от Косаря, он протянул тому две запеченные в углях картофелины, от которых распространялся просто умопомрачительно вкусный аромат, пару сухарей и кусок сала.

– На, подкрепись, – равнодушно сказал Андрей.

Косарь медлил секунду‑другую, но еду всё же взял и сразу вгрызся в сало. Навыки приготовления сала у украинцев всегда были на высоте, и эпидемия в этом плане ничего не изменила. Жаль только, что соли было многовато, как на его вкус, но к счастью это немного приглушалось картофелем. В любом случае ел Косарь с видимым удовольствием, но нарочито медленно, специально растягивая трапезу, чтобы занять рот, не желая разговаривать с Андреем. Но тот и не пытался завязать разговор. Даже когда Косарь покончил с едой, Андрей продолжал молчать.

В конце концов, скучно стало уже самому Косарю. Поразмыслив немного, он решил, что умно построенный диалог может принести ему только пользу, даже если обе стороны этого диалога будут врать друг другу напропалую.

– Спасибо за жратву, – как бы невзначай бросил он.

– Не за что.

Андрей сидел в нескольких шагах от Косаря. Рядом с ним лежал пистолет. Пожелай Косарь кинуться на него и завладеть оружием – это не составило бы ему никакого труда. Он отметил, что парень довольно беспечен. косарь не знал, что пистолет лежит там неспроста и к тому же не заряжен. По совету Корнеева Андрей сделал всё это намеренно, а сам ожидал атаки в любую секунду.