Всемирная история: в 6 томах. Том 5: Мир в XIX веке - Коллектив авторов

Тяжелые поражения заставили Китай начать поиски мира. 17 апреля 1895 г. в Симоносеки Ито Хиробуми и Ли Хунчжан подписали японо-китайский мирный договор. Китай признал полную независимость Кореи, уступил Японии южную часть Маньчжурии (в том числе Ляодунский полуостров), о-в Тайвань и архипелаг Пэнхуледао (Пескадорские острова), обязался заключить торговый договор с Японией по образцу имеющихся договоров Китая с европейскими странами и США. Кроме того, речь шла об освобождении японских подданных на территории Китая от налогов и пошлин, разрешении им заниматься в Китае промышленной деятельностью и других привилегиях, а также о выплате контрибуции.

Однако уже 23 апреля, опасаясь серьезного усиления японских позиций в Китае, три великие державы — Россия, Германия и Франция «посоветовали» Японии отказаться от Ляодунского полуострова. И этот «совет» был принят, поскольку его подкрепила концентрация значительных военно-морских сил этих стран в прибрежных водах Китая. 8 мая в Чифу был произведен обмен ратификационными грамотами между Японией и Китаем, и 10 мая японское правительство заявило о возвращении Ляодунского полуострова, правда, взамен был несколько увеличен размер наложенной на Китай контрибуции, всего Япония получила 364 млн иен. Эти денежные средства явились источником финансирования десятилетней (1896–1905 гг.) программы послевоенного хозяйственного развития (известной в западной литературе под названием «Post Bellum»). Она была направлена на создание и расширение ряда отраслей тяжелой промышленности, прежде всего связанных с производством вооружений и развитием вооруженных сил. В целом получение контрибуции значительно ускорило развитие всей экономики страны.

Таким образом, многие цели, поставленные мэйдзийским правительством, к концу века были выполнены. Ускоренная модернизация всей социально-экономической структуры позволила Японии по многим параметрам догнать страны Запада. Экономический и технологический рывок, совершенный Японией за последние тридцать лет XIX в., доказывал успех выбранной модели модернизации, но еще не позволял ей претендовать на статус мировой державы. В финансовом отношении страна оставалась должником, тяжелая промышленность была развита слабо, внешняя торговля имела пассивный баланс, уровень жизни значительной части населения был весьма низок. Поэтому попытаться встать рядом с Великобританией, Францией или Германией, служившими образцом для мэйдзийской Японии, можно было только за счет проведения экспансионистской внешней и колониальной политики, какую к тому времени активно вели все эти страны. Можно сказать, что к концу века Япония уже была готова к тому, чтобы войти в «клуб великих держав».

Многие цели, поставленные мэйдзийским правительством, к концу века были выполнены, была проведена ускоренная модернизация всех сфер жизнедеятельности общества и по ряду параметров Япония начала активно догонять Запад. Она успешно развивала экономику, практически ликвидировала неравноправные внешнеполитические договоры и продемонстрировала военные достижения. Можно сказать, что основы процветания Японии в современном мире были заложены именно в этот период.

Германия: воплощение национальной мечты

В начале XIX в. Германия продолжала оставаться разрозненным конгломератом государств, распад Священной Римской империи в 1806 г. лишь оформил юридически реальное положение вещей. В 1815 г. на Венском конгрессе был создан Германский союз, объединивший 37 (позднее 34) самостоятельных монархий и 4 вольных города. Членами союза оказались монархи Англии, Дании и Нидерландов как государи некоторых германских государств, в то же время часть австрийских владений с преимущественно негерманским населением в союз не вошла. Союз был конфедерацией самостоятельных государств, не имеющих прочных внутренних связей, что не позволило ему реализовать объединительную тенденцию. Население Германского союза насчитывало чуть менее 30,5 млн человек, самой развитой в экономическом отношении была Пруссия, которая в наиболее полной мере воспользовалась плодами индустриализации, толчком к которой послужили прусские реформы 1807–1822 гг. Созданный Пруссией в 1834 г. Таможенный союз (420,3 тыс. кв. км, 23,4 млн человек), снятие таможенных границ, строительство многочисленных судоходных каналов, формирование Рурского и Верхнесилезского промышленных районов, строительство (с середины 1830-х годов) железных дорог стали экономической основой для дальнейшего объединения страны.

Всю историю Германии в XIX в. можно рассматривать как историю развития национальной идеи от ее зарождения в конце XVIII — начале XIX в. и до реализации национальных целей — создания единого германского государства в 1871 г. Причем следует помнить, что на этом процесс становления нации не закончился, а вступил в новый этап — создание властями единой нации в рамках уже существующей Германской империи.

Истории формирования нации в Германии посвящена огромная литература, исследователей эта проблема стала занимать уже во второй половине XIX в., и интерес к ней не утрачен вплоть до сегодняшнего дня. Сложность вопроса обусловлена самой историей страны. Существование с 962 г. и до начала XIX в. Священной Римской империи как конгломерата государств создало на германских землях уникальную ситуацию, которая наложила свой отпечаток на все их дальнейшее развитие. Дело в том, что в конечном счете победившая идея общегерманского единства должна была пробивать себе путь в условиях существования десятков суверенных государств, немецкоговорящее население которых выступало по отношению к внешнему окружению как самостоятельные общности. В связи с этим следует сказать, что мы будем иметь в виду, говоря о «нации».

Современный немецкий исследователь О. Данн в своей работе «Нации и национализм в Германии 1770–1990» отмечает, что понятие нации прочно вошло в политический лексикон со времен Французской революции в качестве определения социальной основы государственности, носителя политического суверенитета. Одним из наиболее распространенных и общепризнанных определений нации применительно к Западной Европе на сегодняшний день является следующее: «нации — это сообщества, которые объединяют общие исторические корни и общие политические интересы. Они воспринимают себя как солидарную общность, так как она основывается на правовом равенстве своих членов. Нации всегда привязаны к конкретной территории. Важной их особенностью является то, что на своей территории они сами несут ответственность за регулирование взаимоотношений, т. е. устанавливают свое политическое самоуправление (суверенитет), иначе говоря, образуют собственное государство. Единство наций основано на консенсусе относительно политического устройства и культуры».

Данное определение нации совершенно ясно указывает на то, что ее наличие вовсе не является изначальной данностью, а может сформироваться (или не сформироваться) только на определенной ступени исторического развития, так как для того, чтобы считать ту или иную социальную общность нацией, необходимо присутствие у нее целого ряда основополагающих признаков, главными из которых, с нашей точки зрения, являются наличие национального самосознания и государства, которое она считает своим. Важно учитывать и то обстоятельство, что сознание национальной идентичности не может синхронно сформироваться у всех слоев общества. Лидирующую роль всегда берет на себя та или иная группа (класс, сословие), обеспечивая не только руководство национальным движением, но и теоретическое обоснование целей движения и своей главенствующей роли в нем. Далеко не всегда такой лидирующей силой становится актуальная политическая элита, это могут быть или слои, добившиеся ведущего положения в экономике и стремящиеся к политической эмансипации (буржуазия и средний класс в XIX в.), или широкие народные массы, пришедшие в политику в благоприятных условиях, например на гребне Освободительной войны начала XIX в.

Процесс образования нации в Германии берет свое начало в истории Священной Римской империи, которая с XV в. получила официальное название Священной Римской империи германской нации. Представляется, что в данном контексте под германской (имперской) нацией понимается нация князей, т. е. политическая элита империи, объединенная под эгидой императора (избрание которого, а соответственно и вся деятельность в значительной степени зависели от тех же князей) и связанная сформировавшимся единым самосознанием. Князья, заинтересованные в сохранении существующей внутренней структуры империи, выступали гарантами ее консервации, не давая возможности для ее трансформации в единое унитарное государство. Именно в этот период сложилась дуалистическая система, в определенной степени характерная даже для современной Германии, — формирование земельного и одновременно общегерманского (имперского) самосознания, а затем и патриотизма. В разные периоды германской истории на первый план выходил то один, то другой фактор (наличие общего внешнего или внутриимперского врага, расцвет или упадок культуры, формирование немецкого языка и т. д.), при этом, с нашей точки зрения, внутриземельные связи были всегда сильнее, чем «общегерманские». Показательно в этом отношении постепенное «выделение», обособление австрийских земель из состава империи, несмотря на то что с середины XV в. Габсбурги почти без перерывов занимали имперский престол.