Эпоха бронзы лесной полосы СССР - Михаил Фёдорович Косарев

скоро они имеют дело с материальной культурой древних народов, должны обращать основное внимание на историко-культурную преемственность. Способность передавать из поколения в поколение традиционные черты культуры, специфику погребального ритуала, своеобразие культовых атрибутов и т. д. является наиболее ярким показателем этнической цельности. В подходе к проблемам этногенеза надо, видимо, исходить из допущения, что археолог вправе искать предков современных народов так далеко в глубине веков, насколько глубоко в древность позволяет идти ретроспективная линия культурной преемственности, независимо от того, сопровождается она на всем ее протяжении антропологической и языковой преемственностью или нет. Разрабатывая вопросы этнической истории на археологических материалах, необходимо выявлять и изучать этапы преемственности культурных традиций — с древнейших времен до этнографической современности. Это позволит в будущем успешней использовать ретроспективный метод в исследовании вопросов этногенеза. Новые археологические изыскания, видимо, следует направить в первую очередь на изучение глубинных северных районов, демонстрирующих наиболее «чистые» линии культурной преемственности. Вместе с этим надо продолжать активные работы в районах, лежащих на стыке культурных ареалов, где полнее, чем где-либо, должны были отражаться наиболее важные события этнической истории разных народов, особенности их этногенеза, характер и направление этнических связей.

Большим недостатком нынешнего этапа археологических исследований является слабая разработка вопросов, связанных с реконструкцией древнего мировоззрения. К сожалению, те немногие археологические источники, которые при умелом подходе могли бы пролить свет на древнее миропонимание, например, погребальные ритуалы, зачастую используются формально, без должного внимания к этнографии. Так, обычно считают, что древний похоронный обряд был призван обеспечить благополучный уход покойника (его души) из мира живых в мир мертвых. Но этот в общем верный тезис раскрывает лишь функциональную сторону погребального ритуала. Гораздо важнее понять семантику погребального комплекса в целом. Археолого-этнографические материалы говорят о том, что древняя могила являет собой, во всяком случае начиная с энеолитической эпохи, не что иное, как модель мира: подземная часть символизирует нижний мир, надземная — верхний.

Это членение соответствовало представлению о двух основных «душах» человека. Первая из них известна в этнографии как душа-тень. Ее посмертное существование связано с низом, с севером, со стороной солнечного заката. Это темная сила. Вторая из двух душ, известная в урало-западносибирской этнографии как душа-имя, душа-птица, являлась олицетворением бессмертия человеческого рода, носительницей наследования жизни. Ее посмертное существование было связано с верхом, с югом, со стороной солнечного восхода. Вообще идея совмещения в человеке, как и во всем сущем, двух противоположных начал — темного и светлого — лежала в основе всего первобытного мировоззрения.

В целом история древних верований отражает процесс приспособления человека как к природе, так и к человеческому коллективу, к формирующимся хозяйственно-бытовым, социальным, культурным и этническим традициям, во имя объяснения, оправдания и закрепления этих традиций. Этот процесс в разных географических условиях, у носителей разных хозяйственных типов и в разных исторических ситуациях не мог быть сходным.

Неудачи русских духовных миссий в распространении православия среди финских, угорских, самодийских, тунгусских и других северных народов объясняются тем, что христианская религия, классовая по своему содержанию и пастушеско-земледельческая по своему происхождению, не соответствовала потребностям, духу и морали аборигенных охотничье-рыболовческих обществ, не вышедших до конца из состояния первобытности. Известно, что святой Николай-Чудотворец, считавшийся по христианским представлениям покровителем охотников и рыболовов, повсеместно и довольно легко вошел в религиозный пантеон христианизируемых угров, тунгусов и др., но на языческий манер, не изменив существа исконных верований этих народов. Таким образом, подлинная история древних народов может быть воссоздана лишь в том случае, если материальная культура и социально-экономические процессы будут изучаться в неразрывной связи с историей духовной культуры. Это прекрасно понимали такие крупные археологи, как А.А. Спицын, А.П. Окладников и В.Н. Чернецов, в работах которых реконструкциям духовного мира древних обществ всегда уделялось большое внимание.

Литература

Библиография к части первой.

АКБ, 1976. Археологическая карта Башкирии. М.

Акимова М.С., 1947. Антропологический тип населения фатьяновской культуры. — ТИЭ, т. 1.

Акимова М.С., 1963. Палеоантропологические материалы из Балановского могильника. — В кн.: Бадер О.Н. Балановский могильник. Из истории лесного Поволжья в эпоху бронзы. М.

АКТ, 1981. Археологическая карта Татарской АССР. Предуралье. М.

Алихова А.Е., 1956. Абашевские курганы близ с. Зеяское Рязанской обл. — КСИИМК, вып. 64.

Амбургер Н.П., 1956. Новi данi про пам’ятки епохи неолiту та бронзи на Сеймi. — АП, т. VI.

Андреева Е.Г., Петренко А.Г., 1976. Древние млекопитающие по археологическим материалам Среднего Поволжья и Нижнего Прикамья. — В кн.: Из археологии Волго-Камья. Казань.

Артеменко И.И., 1960. Памятники эпохи неолита и бронзового века Верхнего Поднепровья. — КСИИМК, вып. 78.

Артеменко И.И., 1961а. Из археологических работ в Верхнем Поднепровье в 1958 г. — КСИА, вып. 84.

Артеменко И.И., 1961б. Поселение бронзового века на Кузиной горе. — СА, № 2.

Артеменко И.И., 1962. Поселения среднеднепровской культуры на территории Верхнего Поднепровья. — КСИА, вып. 88.

Артеменко И.И., 1963а. О памятниках раннего этапа среднеднепровской культуры. — КСИА, вып. 93.

Артеменко И.И., 1963б. Среднеднепровская культура. — СА, № 2.

Артеменко И.И., 1964а. Верхнее Поднепровье в эпоху позднего неолита и бронзы. — КСИА, вып. 101.

Артеменко И.И., 1964б. Неолитические стоянки и курганы эпохи бронзы близ с. Ходосовичи Гомельской области БССР. — В кн.: Памятники каменного и бронзового веков Евразии. М.

Артеменко И.И., 1967. Племена Верхнего и Среднего Поднепровья в эпоху бронзы. — МИА, № 148.

Артеменко И.И., 1970. Новый могильник среднеднепровской культуры в Верхнем Приднепровье. — КСИА, вып. 123.

Артеменко И.И., 1972а. Изучение памятников бронзового века Белоруссии. — В кн.: Беларускiя старажитнасцi. Матэрыялы канферэнцыi на археалогii БССР i сумежных тэрыторый. Мiнск.

Артеменко И.И., 1972б. Раскопки курганов бронзового века в Брянской области в 1970–1971 гг. — В кн.: Тези пленарних i секцiйних доповiдей (результати польових археологiчних дослiджень 1970–1971 рокiв на территорiï Украïни) на XV науковiй конференцiï Iнституту археологiï АН УРСР. Одеса.

Артеменко И.И., 1973. Юдиновский могильник. — КСИА, вып. 134.

Артеменко И.И., 1975. Могильник эпохи бронзы в пос. Белые Берега Брянской области. — В кн.: Памятники древнейшей истории Евразии. М.

Артеменко И.И., 1976а. Белынецкий могильник (раскопки 1970–1971 гг.). — В кн.: Восточная Европа в эпоху камня и бронзы. М.

Артеменко I.I., Пронiн Г.М., 1976б. Пам’ятки абашiвськоï культури на Деснi. — Археологiя, вип. 20.

Артеменко И.И., 1976в. Могильник среднеднепровской культуры