Жития русских святых. В 2 томах. Том 2: Сентябрь-Февраль - Коллектив авторов

Преподобный Серафим отказался от настоятельства в двух монастырях, а диавол за это воздвиг адскую брань мысленную, хульные помыслы и уныние. Тогда преподобный в двух верстах от пустыньки избрал местом подвига гранитный камень и на нем на коленях ночами с поднятыми руками взывал: «Боже, милостив буди мне грешному». И так тысячу дней и тысячу ночей, почти три года, нес он такой подвиг. Вновь открылись раны на ногах у святого.

Враг избрал злых людей, разбойников. 12 сентября 1804 года три крестьянина из села Кременок помещика Татищева требовали у преподобного деньги, а он бросил топор, сложил руки крестообразно на груди и сказал: «Делайте, что вам надобно». Разбойники стали бить преподобного, обухом проломили голову, сломали несколько ребер, потом, связав его, хотели бросить в реку, но сначала обыскали келлию в поисках денег. Все сокрушив в келлии и ничего не найдя в ней, кроме иконы и нескольких картофелин, они устыдились своего злодеяния и ушли; преподобный, придя в сознание, дополз до келии и, жестоко страдая, пролежал всю ночь. Наутро с великим трудом он добрел до обители. Братия ужаснулись, увидев израненного подвижника. Восемь суток пролежал преподобный, страдая от ран. К нему были вызваны врачи, удивившиеся тому, что Серафим после таких побоев остался жив. Но преподобный не от врачей получил исцеление: Царица Небесная явилась ему в тонком сне с апостолами Петром и Иоанном. Коснувшись головы преподобного, Пресвятая Дева даровала ему исцеление. После видения четыре часа был преподобный в восторженной радости, а потом встал с постели, стал ходить, поел и поправился, но остался согбенным старцем и ходил, уже опираясь на палку или топорик. Через пять месяцев преподобный опять возвратился в пустыньку. Разбойников отец Серафим простил и умолял не наказывать их. Все пережитое им – пост, труды, стояние на камне, беды от разбойников – это путь креста, путь страданий, добровольное мученичество ради Христа и по любви ко Христу.

Пламенея любовью к Богу, избрал он новый подвиг – молчальничество, прося Бога: «Положи, Господи, хранение устом моим». Этот подвиг состоит не во внешнем только молчании и воздержании языка от слова, а в отречении от всех житейских помыслов, полной сосредоточенности в Боге, во всецелом погружении ума в Божественное, в чистейшем посвящении всех мыслей и чувств одному Господу. Здесь он более подражал Антонию Великому и Иоанну Молчальнику. Ни с кем не говорил, при встречах падал ниц, молчал устами, молчал и в разуме. И враг не успевал ничего к потаенному сердцу человека. Более двух лет по кончине отца Исаии преподобный Серафим был в дальней пустыньке в молчании, по учению евангельскому: Вниди в клеть твою и, затворив двери твоя, помолись Отцу своему (Мф. 6, 6).

Почили столпы и духовные отцы Пахомий, Исаия, Иосиф, которые любили преподобного Серафима. Заметилось после них недоверие и подозрительность.

Преподобный по требованию настоятеля покинул пустыньку и 8 мая 1810 года, после 15 лет пребывания в пустыне, пришел в монастырь и сразу же ушел в затвор в свою келлию 5 квадратных аршин с двумя окнами, где были одна икона, обрубок пня, кучка дров перед печкой. Пять лет он был в затворе. Никому не открывал дверь, даже епархиальному архиерею Тамбовскому Ионе. Пища в затворе – толокно и белая рубленая капуста, питье – вода. Однажды пять дней молился преподобный Серафим и видел славу святых: Предтечи, Апостолов, вселенских учителей, преподобных и мучеников, сияющих в неизреченной славе и. радости, каких око не видело, ухо не слышало и на помышление человеку не приходило. «Если бы ты знал, – говорил преподобный, – какая сладость ожидает душу праведного на Небеси, то ты решился бы во временной жизни переносить скорби, гонения, клевету с благодарением. Если бы самая эта келлия наша была полна червей и если бы эти черви ели плоть нашу во всю временную жизнь, то со всяким желанием надобно было бы на это согласиться, чтобы не лишиться той небесной радости, какую уготовал Бог любящим Его». При созерцании он часто изменялся видом: лицо изменялось, оно издавало чудный свет и просвещалось до того, что невозможно было смотреть на него, во всем лице – радость и восторг; и был он как земной Ангел и небесный человек. Он во время молчания как будто что-то видел – созерцал умом с умилением и слушал что-то с изумлением. Лицо его было необыкновенно: сквозь кожу у него проникал благодатный свет, в глазах было спокойствие и особенный душевный восторг. В келлии его приобщали по воскресеньям и ежедневно приносили антидор.

Пять лет проведя в строгом затворе, преподобный еще 4–5 лет держал затвор с послаблением: дверь была открыта, но бесед он не вел. И вот Царица Небесная явилась ему с преподобным Онуфрием Великим и Петром Афонским и велела затворнику принимать посетителей и давать им наставления. Теперь с ранней литургии до 8 часов вечера ежедневно приходили к нему.

25 ноября 1825 года, в день святых Климента и Петра Александрийских, Богоматерь в видении разрешила преподобному Серафиму оставить затвор и посещать пустыньку. Когда преподобный впервые пошел к дальней пустыньке, он вблизи Богословского источника увидел Богородицу с апостолами. Божия Матерь ударила жезлом в землю так, что исшел из земли фонтаном источник свежей воды. Это место, где стояли пречистые стопы ног Царицы Небесной и явился чудесно изведенный Ею источник, означено на память будущих родов выкопанным тут колодцем, который известен под именем источника, или колодца, преподобного Серафима. Вода его обладает свойством никогда не портиться, хотя бы она стояла несколько лет в закупоренных сосудах, а для больных, употребляющих ее для питья и для омовения, служит средством исцеления. «Я молился, – говорит преподобный, – чтобы вода в колодце была целительной от болезней. И Сама Богоматерь обещала дать Свое благословение водам этого изведенного Ею источника». Из-за болезни ног он не мог посещать часто дальнюю пустыньку и избрал место ближе – верстах в двух от монастыря, у Богословского родника. На краю горы поставил домик без окон и дверей высотой и длиной в сажень, а шириной в два аршина. Вблизи был и изведенный Богородицей источник – колодец отца Серафима. В 1827 году вблизи поставили более удобную келлию у родника. Спал, как придется: то сидя, то на полу, то на поленьях. Зажигал свечи и лампады за поминовение посещавших его. Молился преподобный за всех православных христиан, живых и усопших.

Преподобный стал на путь старчества, которое как бы стало завершением долголетнего подвижничества, общественном служением ищущим спасения. Ум его стал прозорливым, имел дар духовного рассуждения. Народу к преподобному приходило в иные праздники до пяти тысяч. Шли и ученые, и простые, и богатые, и бедные. Он был со всеми ласков, кроток и не всем открывал свои дарования. Всех принимал с лаской и любовью, иных целовал, благодарил за посещение; преподобный был всегда весел, хотя иногда говорил при гробе. Лицо его имело ангельский вид, в глазах – тихое сияние, «целое откровение любви». Его не видели печальным или унывающим. Он всех называл словами «батюшка мой, матушка моя, радость моя». Словом любви и кротости пробуждал совесть. Цель его прозорливых внушений и действий – пробудить голос совести у приходивших, вызвать у них раскаяние в грехах, сердечное сокрушение, желание перемены к лучшему. Являл он людям плод опытного познания духовного, а не научного. И приходили к нему и знатные люди, и бедные крестьяне. Старец учил, что цель жизни – стяжание Духа Божьего через любовь и молитву, особенно молитву Иисусову (Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго). «Ходя и сидя, делая что-то и в церкви стоя, входя и исходя, сие непрестанно держи в устах и в сердце твоем. С таким призыванием имени Божия ты найдешь покой, достигнешь чистоты душевной и телесной, вселится в тебя Святой Дух – источник всех благ, и управит Он тебя во святыне, во всяком благочестии и чистоте. Очень важно посещать храм Божий и ум хранить от рассеяния». Безграмотным советовал утром читать трижды Отче наш, трижды Богородице Дево» и Верую. Во время же работы дома и в пути тихо читать: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго». А если окружают другие, то, занимаясь делом, умом говорить: Господи, помилуй. Перед обедом – то же правило. После обеда советовал прибегать к Богородице: Пресвятая Богородице, спаси мя грешнаго, Господи Иисусе Христе, Богородицею помилуй мя грешнаго или Богородице Дево, радуйся. «Отходя ко сну, пусть всякий христианин вновь прочтет указанное правило. Держась этого правила, – говорил отец Серафим, – можно достигнуть меры христианского совершенства, ибо означенные три молитвы – основание христианства. Первая – Отче наш – как молитва, данная Самим Богом, есть образец всех молитв. Вторая принесена с неба Архангелом в приветствие Деве Богородице, Матери Господа. Символ же веры вкратце содержит в себе все спасительные догматы христианской веры. И слово Божие читать надо, ибо оно обновляет ум и направляет на благо и охраняет душу от греха. Душа от Писания разумевает, что есть добро и что есть зло. Путь непрестанной молитвы и чтения слова Божия возводит к добродетели. Твори непрестанную молитву: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго. Когда Господь согреет сердце твое теплотою благодати Своей, тогда потечет в тебе молитва оная беспрестанно и всегда будет с тобою, наслаждая и питая тебя. Уединение и молитва, очищая ум, делают его прозорливым».