Перекрестки сумерек - Роберт Джордан

Не было нужды идти далеко. Мешки из грубой холстины рядами уходили в темноту, сложенные друг на друга высокими крутобокими штабелями, на низких деревянных платформах, чтобы мешки не лежали на каменном полу. Ряды и ряды мешков, наваленных почти до потолка; по-видимому, этажом выше их ожидает та же картина. А даже если и нет, в этом здании уже достаточно зерна, чтобы прокормить их людей на протяжении недель. Подойдя к ближайшему мешку, Перрин вытащил из-за пояса нож, воткнул в коричневую мешковину и провел наискось, разрезая крепкие джутовые волокна. Водопад ячменя хлынул наружу. В ослепительном сиянии шара Анноуры среди зерен были ясно видны извивающиеся черные точки. Долгоносики! В мешке их было немногим меньше, чем зерен. Их запах был более острым, чем запах ячменя. Долгоносики. Ему очень хотелось, чтобы волосы у него на загривке перестали подниматься дыбом. Здесь было достаточно холодно, чтобы не выжили никакие долгоносики.

Одного мешка было вполне достаточно, и его нос уже узнал запах долгоносиков, но Перрин перешел к другому штабелю, затем к следующему и к следующему, каждый раз разрезая один мешок. Из каждого высыпался поток светло-коричневого ячменя, испещренного черными точками долгоносиков.

Купцы стояли у порога, сбившись в кучку, дневной свет был за их спиной, но шар Анноуры отбрасывал на их лица рельефные тени. Озабоченные лица. Отчаявшиеся лица.

– Мы будем счастливы провеять каждый мешок, который продадим вам, – нетвердым голосом проговорила госпожа Арнор. – Всего лишь за небольшую дополнительную…

– За половину той цены, которую я предлагала последней, – отрезала Берелейн. С отвращением морща нос, она приподняла юбки, чтобы уберечь их от долгоносиков, копошащихся на полу среди зерна. – Вам все равно не удастся выбрать всех.

– И никакого проса, – угрюмо сказал Перрин. Его людям нужна провизия, нужна она была и солдатам, но просяные зерна не-намногим больше долгоносиков. Как ни провеивай, они привезут с собой долгоносиков не меньше, чем проса. – Вместо проса мы возьмем еще бобов. Но их вы тоже провеете.

Внезапно с улицы послышался вопль. Это была уже не кошка и не крыса; это был человек, напуганный до потери сознания. Пер-рин даже не успел заметить, что вытащил топор, когда обнаружил его рукоять в своей руке, а себя – проталкивающимся между купцов к выходу. Они сгрудились еще плотнее, облизывая губы и даже не делая попытки посмотреть, кто кричал.

Кирейин стоял, прижавшись спиной к стене склада напротив, его ярко начищенный шлем с белым пером валялся на мостовой рядом с его кружкой. Меч гэалданца был наполовину вытащен из ножен, но он не двигался с места, словно примерз, и глядел выпученными глазами на стену того здания, из которого только что вышел Перрин. Перрин тронул его за руку, и тот подскочил.

– Тут был человек, – слабо проговорил гэалданец. – Он был прямо тут. Он посмотрел на меня, а потом… – Кирейин провел рукой по лицу. Несмотря на холод, на его лбу блестел пот. – Он прошел прямо сквозь стену. Клянусь Светом! Вы должны поверить мне.

Кто-то простонал; возможно один из купцов, подумал Перрин.

– Я тоже видела человека, – произнесла Сеонид позади Пер-рина, и на этот раз уже он чуть не подпрыгнул на месте. В этом месте его нос был бесполезен!

Бросив на стену, указанную Кирейином, последний взгляд, Айз Седай отступила от нее с явно ощутимой неохотой. Ее Стражи были высокими мужчинами, намного выше нее, но они старались держаться поближе к ней, лишь на таком расстоянии, чтобы им хватило места вытащить мечи. Хотя с кем бы пришлось сражаться мрачным Стражам, если Сеонид говорила серьезно, Перрин не мог себе даже представить.

– Мне довольно сложно лгать, лорд Перрин, – сухо проговорила Сеонид, когда он высказал вслух свое недоверие; но ее тон тут же стал таким же серьезным, как и лицо, а ее взгляд – настолько пытливым, что от одного него Перрин мог бы почувствовать беспокойство. – Мертвые ходят по Со Хабору. Лорд Каулин бежал из города, преследуемый призраком своей покойной жены. Похоже, есть определенные сомнения относительно того, как она умерла. Едва ли в городе найдется хоть один человек, мужчина или женщина, кто не видел бы мертвого, а многие видели и не одного. Говорят, что некоторые люди умирали от прикосновения мертвеца. Этого я не могу утверждать с точностью, но многие умерли от страха, а некоторые – из-за того что умерли их близкие. Никто в Со Хаборе не выходит из дома ночью и не входит в комнату, не объявив о своем приходе. Люди стреляют и рубят мечами по теням и любым неожиданностям, и иногда они находят у своих ног мертвых мужей, жен или соседей. Это не истерика и не сказка, которой пугают детей, лорд Перрин. Я никогда не слышала ничего подобного, но это реальность. Вы должны одну из нас оставить здесь, чтобы мы попытались сделать что сможем.

Перрин медленно покачал головой. Он не мог себе позволить потерять Айз Седай, если он хотел освободить Фэйли. Госпожа Арнор начала всхлипывать еще до того, как он произнес:

– Со Хабору придется справляться со своими мертвыми в одиночку.

Но страх перед мертвецами все же не объяснял всего. Возможно, люди были слишком напуганы, чтобы думать об умывании, но вряд ли страх сделал бы их всех нечистоплотными. Они, казалось, просто больше не заботились ни о чем. А долгоносики, бурно размножающиеся зимой, на трескучем морозе? В Со Хаборе таилось что-то еще, что-то еще более неправильное, чем ожившие призраки, и инстинкт подсказывал ему покинуть это место немедленно, бегом и не оглядываясь. Он жалел лишь, что не мог этого сделать.

Глава 27. То, что необходимо

Верно решили веять на заснеженном восточном берегу реки, открытом для резкого северного ветра. Мужчины и женщины из города возили мешки через мосты на подводах, запряженных четверней, и на однолошадных повозках, и даже на ручных тележках. Обычно покупатели подводили к складам собственные повозки, в худшем случае зерно и бобы приходилось доставлять до пристани, но у Перрина не было намерения пускать своих возчиков в Со Хабор. Или кого-нибудь еще, если уж на то пошло. Что бы ни было не так с этим городом, это могло оказаться заразным. Во всяком случае, возчики и без того были достаточно беспокойны, они хмуро посматривали на грязных горожан, которые никогда не заговаривали первыми и нервно смеялись, случайно встречая чей-нибудь взгляд. Купцы с чумазыми лицами, приглядывавшие за работой, были не лучше. На родине возчиков, в Кайриэне, купцы были опрятными, почтенными людьми, по крайней мере выглядели так со стороны; они не дергались то и дело лишь из-за того, что замечали краем глаза какое-то движение. Между купцами, глядевшими с подозрением на любого, кого они не знали, и горожанами, уныло тащившимися обратно по мосту с явным нежеланием возвращаться в стены собственного города, возчики испытывали постоянную нервозность. Они собирались маленькими кучками, бледные, одетые в темное мужчины и женщины, теребя рукоятки своих поясных ножей и глядя на более высоких местных жителей так, словно те были маньяками-убийцами.