Другая история науки. От Аристотеля до Ньютона - Сергей Валянский

Империя успешно воюет и на Востоке, и на Западе, а, потерпев в 1204 году поражение от объединённых германцев в ходе 4-го Крестового похода, находит силы, чтобы вернуть себе свои земли.

Даже после того, как в 1453 году власть здесь взяли мусульмане и Ромейская империя превратилась в Румский султанат, а в дальнейшем в Турцию, страна вплоть до XIX века была сильнее всей Западной Европы, во всяком случае, не была слабее. Это значит, что она превосходила других в производстве, и лишь вследствие промышленной революции на Западе потеряла свое преимущество.

Но вот здешних учёных за всю длинную историю Византии можно пересчитать по пальцам (и они только и делали, что комментировали «антиков»), искусство выглядит достаточно убогим, а идеология представлена лишь с религиозной стороны. Всё это противоречит новейшей истории человечества, в которой могущество обязательно вызвано научным, техническим, технологическим и идеологическим превосходством, — а ведь больше действительно нечем объяснить могущество любой страны.

Чтобы свести концы с концами, нам придётся вспомнить, что государственным языком Византии на протяжении почти всей её истории был греческий, что на Руси всех византийцев чохом, вплоть до XVII века, звали греками, а сами себя они не называли иначе, как ромеями, то есть римлянами. Итак: «древние греки» имели науку, «древние римляне» армию, а византийцы — греки и одновременно римляне — производство, и были самым могущественным народом в мире. А единую хронологию, которая разделила «древних» греков и римлян с византийцами, рассчитали даже не в Византии, а в Западной Европе почти через полтора столетия после того, как империя исчезла с карты мира. И уже на базе этой хронологии создалась история, грешащая, скажем прямо, изрядным европоцентризмом.

Иначе говоря, историю Византийской империи растащили по разным странам и временам, причём наиболее колоритные «куски» достались Европе, и это сделало её диковатое прошлое возвышенным и благородным.

Поскольку традиционная хронология первоначально была рассчитана Иосифом Скалигером по каким-то математическим правилам, постольку можно было ожидать, что алгоритм расчётов хоть как-то, но проявится. И действительно, А. М. Жабинский, анализируя стили искусства разных эпох, сумел так выстроить века хронологии на своей схеме, которую назвал «синусоидой», что стало возможным свести по «линиям веков» эпохи, отличающиеся ярко выраженным стилистическим параллелизмом произведений изобразительного искусства.

Это открытие А. М. Жабинского, безусловно, будет полезным для разоблачения неверной хронологии, которая пока составляет костяк традиционной истории. Но, к сожалению, из одной неверной истории нельзя сделать другую, «верную», переставляя отдельные части. Если это и удастся когда-нибудь сделать, то только применительно к истории Западной Европы. Так что историю всего человечества придётся восстанавливать иными методами. Один из них, но не единственный — анализ эволюции науки и техники.

Античные механики

Герон из Александрии (умер, как считается, приблизительно в 70 году до н. э.) оставил потомкам не только трактаты, в которых описываются многие бывшие тогда в употреблении механизмы, но и первое сочинение об автоматах. Фигуры и их элементы двигались по прямой линии, по кругу, по произвольной кривой. Каждое движение производилось при помощи нитей, навёрнутых на барабаны или блоки различного диаметра и натягиваемых грузиками. В некоторых местах нити имели ненатянутые участки (петли) для того, чтобы одно движение запаздывало относительно другого.

С помощью таких автоматов проводились театрализованные и религиозные действия, поскольку наряду с малыми автоматами были и большие, управлявшие движениями статуй. Современный торговый автомат по принципу действия очень напоминает героновский автомат, выдававший святую воду в обмен на монетку. Есть утверждение, что Герон писал и о военных машинах, но это его сочинение до нас не дошло.

Кем он был? Предполагают, что землемером. Основания для такого предположения довольно смутны: якобы одно из его наиболее полезных изобретений напоминает теодолит, а другое — шагомер, прибор для определения пройденного расстояния.

Этот шагомер механически подсчитывал число оборотов вращающегося колеса; его можно уподобить современному счётчику километров на автомашине. Правда, никто этого прибора не видел, есть лишь сообщения, что он имел зубчатую передачу, причём изобретение зубчатой передачи иногда приписывают Архимеду. В своё время Леонардо да Винчи пытался сделать этот шагомер по описанию и понял, что прибор не работоспособен. То есть, это могло быть некоторое теоретическое рассмотрение, которое никогда и не пытались сделать и никогда не применяли, так что вопрос о времени «изобретения» тоже чисто теоретический. Да и сама зубчатая передача для тех случаев, когда была нужна определённая точность, в те времена просто не могла быть сделана, а почему — рассмотрим позже, в главе об истории часов.

Сообщают, что Герон в трудах своих описал насосы, приспособление для автоматической регулировки фитиля и уровня масла в лампах, пожарную помпу и пожарную машину. Другие героновы механизмы в большинстве случаев представляют собой не более, как механические фокусы или игрушки. Опять же, в натуральном виде этих приборов нет. Да и заявление, что их «описал Герон», сделал не сам Герон.

Историки науки пытаются объяснить такое положение дел тем, что ремесло было отделено от изобретательства, называемого «решением теоретических задач». Любой «теоретик» хотел бы видеть воплощение своих идей в практике, и старательно их описывал, желая привлечь внимание ремесленника или спонсора. Но если автор просто фантазирует, его приборы, естественно, не могли быть воплощены в практику. А описания остались.

Герону приписывают изобретение простейшей паровой турбины и ветряной мельницы, хотя существуют некоторые сомнения в правильности перевода текста, упоминающего мельницу. Но нам важно то, что здесь мы встречаемся с двумя устройствами, которые действительно можно было превратить в эффективно действующие первичные двигатели, однако это так и не было сделано до новейшего времени.

Можно предположить, что сам Герон не понял смысла своих собственных изобретений. Такое случается, хоть и редко. Но его работы читали другие, и тоже не сделали никаких выводов. А такое могло быть только в двух случаях: или на самом деле эти изобретения были уже не только известны, но и воплощены в металл, — тогда Герон обычный популяризатор. Или, наоборот, технологии не позволяют создать такой механизм, — и тогда Герон обычный фантазёр. В любом случае, для Герона техника была просто забавой. Турбина вращается сама по себе и ничего не приводит в движение. Ветряные лопасти крутят особое приспособление, но это не мельница, а всего лишь хитроумная безделушка.

В восточных (условно говоря, мусульманских) землях ветряные мельницы появились приблизительно в VII веке, в Западной Европе — ближе к концу XII века. Поскольку Герон жил в Александрии, на византийской территории, то самая, на наш взгляд, возможная хронологическая точка для него — VI век, незадолго до появления мельниц в мусульманских странах, которые, понятно, при Героне ещё не могли быть мусульманскими, поскольку пророк Мухаммед жил позже.

Изобретение пневматики историки отдают другому александрийскому механику, Ктесибию (примерно 100 год до н. э.) Он изобрёл двухцилиндровый пожарный насос, который ни в чём существенном не отличается от современного; изобрёл водяные часы, водяной орган, а также аэротрон — военную машину, в которой роль упругого тела играл сжатый воздух. Как и пожарный насос, аэротрон представлял собой цилиндр с движущимися внутри них поршнями, так что в трудах Ктесибия мы имеем первое в истории техники упоминание о кинематической паре «цилиндр — поршень». Но опять не известно, когда это было написано, и опять нечто подобное есть у Леонардо да Винчи.

Далее вспоминают математика и механика Архимеда, который родился в Сиракузах на острове Сицилия, учился в Александрии, а погиб на родине: согласно легенде, во время осады его родного города римлянами он создал новые военные машины, надолго задержавшие врага под стенами Сиракуз. Но всё же город пал, и Архимед был убит. А когда много лет спустя в Сиракузы приехал Цицерон, он так и не сумел убедить местных жителей, что у них жил такой выдающийся механик.

Архимеду приписывают изобретение винта, усовершенствование зубчатого колеса, формулировку закона его имени, а также создание многих новых машин. Если учесть, что в начале XVII века, через 1800 лет после Архимеда, было известно всего лишь около сотни механизмов, то человечество должно быть ему неизбывно благодарно. Правда, само его имя даже в XV веке не было широко известно.