Нечаянная ночь (СИ) - Лея Сван

— Обещают выпустить из этого карцера через пару дней. Не знаю, зачем мне здесь томиться? Я со скуки скоро выть начну. Но родители уверяют, что это необходимо. Похоже, папа всю душу вытряс из здешнего руководства. Медсестры боятся даже дышать на меня.

— Я встретил их в коридоре. Твоих родителей. Вели себя очень странно. Думал, они будут расстроены, а они, вроде как, наоборот… Врач дал им каких-то транквилизаторов?

— Нет. — Николь заметно занервничала. — С чего ты взял?

— Они оба едва не плясали от восторга, пытаясь расцеловать меня! Согласись, это несколько странно, учитывая, что их единственная дочь едва не погибла. Благодарили меня… Поздравляли… Бред какой-то. Что ты им рассказала?

— Нууу, в целом, правду. Я ведь почти не помню, как оказалась в воде. Хотела пофотографировать с озера. Помню, как забралась в лодку. Мне кто-то помог… А потом… Так всё размыто… — Мельком взглянув на вопрошающее лицо Алекса, Николь быстро отвела взгляд. — Насчёт тебя… Ты только не сердись, ладно?

— На что я не должен сердиться? — в предчувствии неизбежной неприятности, вопрос прозвучал сухо.

— Видишь ли, папа так рассердился, когда узнал, что мы были вместе, когда я утонула. Кричал, что ты безответственный и всё такое… Пришлось сказать, что это ты меня спас. Вытащил из воды. — Николь заметно кусала губы. На нежной коже выступили маленькие алые пятна. — И ещё…

— Есть ещё?

— Да. Обещай не злиться. — Она вскинула на него ясные, полные вины глаза. — Я сказала, что ты сделал мне предложение.

— Что?! Зачем?!

— Так вышло. Я не собиралась. Просто папа был так расстроен и злился… Мама плакала. Я подумала — скажу про свадьбу, и всё наладится.

— Наладится?!

— Да. Они успокоятся и обрадуются. И знаешь? Так и вышло. Они очень счастливы за нас!

— О чёрт!

— Но в чём проблема?! — Николь обиженно надула губы, сразу став похожей на пупса из рекламы детского питания, — Мы ведь уже давно вместе и у нас всё серьёзно. Мы же не раз это обсуждали… Ты ведь любишь меня?

— Конечно! — Быстро ответил Алекс, потирая снова разболевшийся лоб. — Само собой. Просто всё это слишком неожиданно…

Решив, что главная буря позади и новоявленный жених сдался, Николь расцвела улыбкой. Выбравшись из-под одеяла, она подобралась ближе к Алексу и, заглянув в глаза, ласково коснулась щеки мужчины,

— Я тоже тебя люблю. Очень!

— Ты должна была посоветоваться со мной, прежде чем объявлять родителям. — Нахмурился Алекс, отстраняясь от её ласки. — Брак — это взаимное решение, мы должны были сначала обсудить всё между собой.

— Нууу прости! — Невесомо выдохнула Николь ему в ухо и, ластясь словно кошка, медленно лизнула небритую щёку. — Я была плохой девочкой. Готова искупить…

Её маленький, розовый язычок нашел основание его уха и, выписывая круги, быстро скользнул внутрь. Алекс простонал, неосознанно подаваясь ближе.

— Я буду очень, очень стараться исправиться… — мурлыкала Николь, всем телом прижимаясь к Алексу, дыхание которого учащалось, вслед за ритмичными движениями тела девушки. Под тонкой больничной сорочкой её маленькие соски вызывающе выпирали, снова и снова касаясь груди мужчины, уже лишившуюся рубашки. Пальчики с ярко-жёлтым маникюром орудовали быстро и ловко, незаметно добравшись до нижней части одежды Вишневского. Он помог ей сам, быстро избавившись от джинсов и легко вскинув изящное девичье тело себе на колени.

— Тебе придётся проявить усердие, чтобы получить прощение. — Торопливо пройдясь горячими губами по хрупкой шее, Алекс слегка прикусил кожу и двинулся ниже. — Эммм… Давай избавимся от этого.

В одно движение тело девушки лишилось ненадежного укрытия сорочки, и тут же подверглось атаке ненасытных мужских губ. Жертва атаки была совсем не против, всем телом сдаваясь на милость победителя. Охотно приняв в себя его распаленное желание, белокурая наездница сама задала темп, убыстряя его до предельного…

Убогую больничнуюпалату наполнили протяжные стоны и приглушённые вскрики. Возможно, проходящие мимо, по коридору, медсёстры и слышали их, но никто не потревожил уединение важной пациентки…

ПОНЕДЕЛЬНИК.

… Алекс нажал на табло лифта кнопку парковки и взглянул на часы. До окончания рабочего дня оставалось пятнадцать минут. Через пятнадцать минут толпы офисных винтиков заполнят коридоры и лифты здания, торопясь быстрее сбежать из однообразных пластиковых клетушек в теплую прелесть августовского вечера. Впрочем, во всей этой шумной, спешащей вырваться на свободу человеческой массе, Вишневского интересовал только один объект. Алексу так и не удалось поговорить с Алисой после субботнего пикника. Воспоминание о произошедшем между ними в лесу, всё это время неустанно сверлило мозг Вишневского, мешая сосредоточиться на насущных проблемах. А проблем было достаточно, даже с учетом того, что ему удалось уломать Николь отложить разговоры о свадьбе на некоторое, довольно неопределённое, время. Отсрочка от казни — язвительно резюмировал свой успех Алекс, покидая больницу в воскресенье. А сегодня утром, согласованный и утвержденный было проект, внезапно вернули на доработку, вызвав волнение в отделе и слухи о недовольстве руководства работой Вишневского. Сплошная засада…

Алекс поморщился и повернул колёсико на автомобильной панели вправо, делая музыку громче в попытке немного заглушить навязчивый гомон мыслей. Он снова взглянул на часы, заметив, что с пяти часов прошло уже достаточно времени, чтобы большинство служащих разбежались. И в этот момент заметил её. Алиса торопилась, почти бежала по парковке, что-то эмоционально объясняя в телефон. Пока Вишневский, прикусив губу, внимательно наблюдал за её быстрым движением, решая, подойти или отложить разговор с извинениями, девушка стремительно скользнула за руль своего драндулета и моментально двинулась с места. Её машина недовольно взвизгнула насилуемым движком и шустро устремилась к выезду с парковки. Не особо задумываясь о том, что делает, Алекс надавил на педаль газа и двинулся следом.

Если бы Вишневского спросили, зачем он колесит по улицам Питера, незаметно преследуя тёмно-зелёное пежо, он не смог бы дать внятного ответа. Любопытно… Возможно, ему было просто любопытно заглянуть в жизнь Алисы. Ту, которой она жила все офиса. В которой, была настоящей — улыбалась, смеялась, может быть была милой девчонкой. Между нами, Вишневским двигала та же древняя, мощная сила, что и всеми влюблёнными — горячая потребность больше узнать об объёкте своего увлечения.

Преодолев пару пробок на набережной и