Иван-царевич и C. Волк.Похищение Елены - Светлана Багдерина

отсутствие. – Н-ну… Бывают и лучше… Наверное… А вы кто, дедушка? Как звать вас – величать?

– Я… Я… Меня звать… Я…

Растерянность, испуг, ужас, отчаяние по очереди отразились на лице старичка.

– Я не помню! Вот, не спавши, да горе наспал! Беда приспела – наперед не сказалась!.. – запричитал дедок, хлопая себя руками по бокам.

При слове «беда» Иванушку слегка передернуло, но старик не обратил на это никакого внимания.

– Вот, летела муха-горюха – попала к мизгирю в тенета! Сам в свое голове – да не хозяин!..

Иванушка заслушался старика – склонил голову.

– А вы, дедушка, случайно не по творческой части будете?

– Чево баешь? – прервал причитания старик.

– Больно уж чуднО разговариваете вы. Складно да ладно – как по писанному. У меня книжка такая была – «Пословицы и поговорки лукоморского народа». Как вы писали. Может, вы и впрямь писатель какой-нибудь, или поэт, или сказитель…

– Не знаю, сынок, не знаю… – чуть не плача развел руками старик. – И как звать-величать

– не помню!.. Ох, беда, беда! От одной беды избавился – другая в окно лезет!

Царевич подумал, что заставить старичка не упоминать это злосчастное слово на букву «бэ» можно только одним способом – отвлечь его чем-нибудь.

– Не расстраивайтесь, дедушка. Я думаю, вы все потом вспомните. Мировая

литература знала немало примеров, когда после травмы головы человек терял память,

а потом она возвращалась. Давайте, мы ваше имя угадать попробуем. Я вот читал об одном сказителе, например, так его звали Баян.

– Гармошка такая, что ли? – прозвучало из-за плеча Ивана. Не оборачиваясь, он понял, что вернулся Агафон.

– Это ты не подумавши молвил, – с улыбкой отозвался старик, и его бледно-голубые глаза ожили на худом морщинистом лице и залучились смехом . – Баян – от старинного лукоморского слова «баять» – говорить, значит. Для волшебника – потеха, а для сказителя – самое подходящее имя. Лебедь – по поднебесью, мотылек

– над землей: всякому свой путь. Да только не отзывается мое сердце – не то, значит…

– Ну, тогда… Порфирий?

– Никанор?

– Илья?

– Семен?

– Аристарх?

– Святослав?

– Захарий?

– Епи…

– Стой! – старичок замигал глазами на Агафона. – Как ты последнее сказал?

– Последнее? – наморщил лоб Агафон. – Не помню… На «З», по-моему, что-то… Зоил? Зосима? Зиновий? Зенон?.. А, Зах..

– Вспомнил! – расцвел старик. – Вспомнил. Меня называли «Дед Зимарь».

– Зимарь? – озадачено переспросил маг. – Зимарь? Никогда не слышал такого имени. Это от слова «зима», что ли?

– Может, это не имя, а прозвище? – догадался Иван.

– Может, и прозвище, – задумавшись, согласился дед. – Но лучше уж маленькая

сушка, чем дырка от большого бублика. Хоть что-то вспомнили – и то хорошо. А имя… глядишь, и оно придет. Со временем.

– Будем надеяться… – вздохнул чародей, но тут же весело добавил: – А, кстати,

я речку нашел – иди, умойся, царевич лукоморский, а то я рядом с тобой дальше не пойду!

Умыться – это максимум, на что согласился Иванушка. Стирать одежду в холодной воде и потом ждать, пока она высохнет на бледном октябрьском солнышке, или, тем

более, надевать ее сырой, он отказался наотрез. Да его никто об этом и не просил.

Правда, возникла было идея вернуться в избушку Бабы-Яги, но за отсутствием клубка, который указал бы дорогу обратно, долго она не прожила.

– Баба-Яга? – нахмурил брови дед Зимарь. – Помнится мне – была такая в этих краях чуть не с незапамятных времен. Не столько злая, сколько вредная. Но народ ее уважал, – поспешно добавил он, быстро оглянувшись по сторонам, как будто опасаясь, не подслушивает ли его эта Яга в ближайших кустах или обернувшись белкой. – Вы от нее идете?

– От ее избушки, если быть точным, – ответил Иван, с трудом выбирая участок воды, свободный от камышей и приступая к водным процедурам.

– Саму ее дома не застали, – уточнил Агафон.

– Вернется – серчать будет, – покачал головой старик. – Еще вдогонку бросится, чего доброго.

– Вряд ли. Судя по следам, в последний раз она была дома лет пять назад.

– Пять лет? – схватился за голову дед. – Пять лет?! Так сколько же это я мертвяком недвижимым здесь под листочками-грибочками пролежал-то, а?!..

– А ты помер – какой год был?

– Не помню… Ничего про себя больше не помню, сынки… Ни-че-го…

– Ну, а местный ты или нет, помнишь? Места эти помнишь? – не унимался чародей.

– Не знаю… То кажется, что знакомые места… А то – что в первый раз вижу… Если б заметку какую – горку приметную, или плес, или поле – а то лес кругом, и лес…

Старик расстроено замолчал.

Подул легкий ветерок – и зашуршали, заходили камыши, как будто большая рыбина приплыла и стала тереться о стебли.

– Ну, ладно, – отбросив подальше пучок сухой травы, которой он чистил свой кафтан, кивнул Иванушка. – Нам дальше пора. Сейчас Агафон наш клубок путеводный

запустит, а мы его попросим, чтобы он его попридержал – и пойдем за ним. Агафон, ты клубок-то взял, не оставил там?

– Взял, взял.

– Маленькое, кругленькое, а за хвост не поднимешь, – вдруг хитро улыбнулся старичок.

– Что? – не понял Агафон.

– Это ты должен сказать, что. Это же загадка такая, – засмеялся Зимарь.

– Загадка? Ну, тоже мне – загадка, – снисходительно усмехнулся маг. – Это репка.

– А почему это ее за хвост не поднимешь? – не понял Иван. – Очень даже поднимешь.

– Ну… Тогда – мышь.

– А почему круглая?

– Крупы объелась!

– А с хвостом как быть?

– А поди-ка, подними-ка ее за хвост!

– А что?

– Убежит!

– А если дохлая? И, к тому же, она же у тебя крупы объелась! Как же она убежит!

– Ну, Иван, какой ты нудный! Если тебе мои отгадки не нравятся, свои предлагай!

– надулся волшебник.

– Я думаю… – Иванушка почесал за ухом. – Это мяч.

– Почему мяч?

– Потому что круглый.

– А где же ты видал у мяча хвост? – с видом экзаменатора, изобличающего на экзамене школяра со шпаргалкой, подпер бока руками волшебник.

– Нет хвоста. Поэтому и не поднимешь, – пожал с победоносным видом плечами царевич. – Игра ума! Правильно, дедушка?

Зимарь снова заливисто захохотал, так, что даже обиженный Агафон бросил дуться и заулыбался.

– А положи-ка, что ты в руках держишь, Афонюшка, на землю.

Чародей послушался.

– А теперь возьми за кончик нитки и подними.

Он наклонился, хотел схватиться за конец нитки, но тут же разогнулся и захохотал: