Лорд на исправительных работах - Варя Медная

– Может, помочь вам с идеями снадобий?

– Спасибо, мне понравились те, что вы предложили на днях, так что некоторые я включила в рецептуру.

– Я рад, – слегка поклонился он.

Внезапно дверной колокольчик звякнул, и в лавку влетел какой-то военный, судорожно озираясь. Наконец его взгляд выхватил лорда Оливера, и он поспешил к нему.

– Ваш… – начал было кланяться незнакомец.

Тот остановил его жестом:

– Сразу говори, что стряслось, Доуэн.

Военный начал что-то пояснять, я разобрала лишь «построения», «ваш отец» и «непредвиденность».

– Понял тебя. Мне нужно идти, – бросил мне его светлость, на ходу одеваясь и направляясь к выходу. – Вернусь завтра или на днях. Если что, пришлю весточку.

– Постойте… но…

– Вы что, не слышали? Случились дела поважнее вашей лавочки.

Он распахнул дверь, и военный выбежал вслед за ним.

Я осталась стоять с неприятным чувством. Что могло стрястись? И при чем здесь военные? Я-то думала, его светлость в свободное от работы здесь время предается занятиям вроде верховой езды или раздумывает: поехать в театр или устроить званый ужин.

Да и как теперь быть с магическим договором? Я не могу поставить подпись, если его светлость не вернется, – ведомость этого не пропустит.

Но долго раздумывать над всем этим не пришлось – ждала работа. Ближе к обеду в лавку вошла еще одна покупательница. Она отличалась от тех, что обычно здесь бывали, нарядом и манерой держаться. А еще мне показалось, что я где-то ее видела.

– О, так у вас закрыто на ремонт? – указала она на витрину.

– Нет, лишь производится переоформление. Что вам угодно?

– Вообще-то я пришла познакомиться с вами, – ответила она, проходя внутрь и оглядываясь.

– Со мной? – удивилась я. – Думаю, мои зелья будут куда интереснее.

– Тогда предложите мне что-нибудь сами.

– Я не знаю, чего вы хотите.

– Я тоже. Но всем людям что-то нужно, даже если они этого не знают. Примените свою интуицию.

Я оглядела гостью:

– Что ж, ваш наряд говорит о том, что в деньгах вы не нуждаетесь, красота – о том, что и в кавалерах тоже. Вам не нужно улучшать дикцию, ваша кожа в превосходном состоянии, а ум, насколько могу судить, острый. Единственное, чего вам недостает, это свободы выражать свое мнение.

– Вот как? – удивилась она. – Разве, исходя из всего сказанного вами, не ясно, что я свободнее большинства знакомых вам дам? А то и всех?

– Именно поэтому вы и не свободны, – заметила я, проходя к полкам. – Вам кажется, что женщина должна во всем слушаться мужчин, а такой умной и деятельной натуре, как вы, где-то в глубине души от этого… несвободно.

Она продолжила удивленно смотреть на меня.

– Вот, – повернулась я, протягивая пузырек, – это поможет.

– Что здесь? – с любопытством спросила она, принимая его.

– Средство, укрепляющее начало вашей личности. Если будет необходимо принять сложное решение вроде выбора между сердцем и разумом, оно поможет.

Она недоверчиво покрутила пузырек:

– Вы еще необычнее, чем мне говорили.

Я пожала плечами:

– Не знаю, зачем вам говорили обо мне, а не о моих зельях.

– О них я тоже наслышана. Так вы не предложите мне более традиционных средств вроде шампуня для густоты волос или снадобья для улучшения нот голоса?

– Если желаете.

Она набрала еще с полдюжины средств, подобных перечисленным, после чего покинула лавку.

Лорд Оливер вернулся лишь через два дня.

– Не думала, что вы вернетесь, – заметила я, отпирая лавку, – похоже, стряслось что-то действительно важное.

Он кивнул:

– Да, но все уже улажено.

– Проходите.

– Как шли дела без меня? – спросил он, проходя внутрь.

– Примерно как обычно.

– Я надеялся на ответ: «чуть хуже, чем обычно» или даже «гораздо хуже, чем обычно».

Я не стала говорить ему, что без него дела действительно пошли не так гладко. Похоже, многие клиентки привыкли к «мистеру Оливеру», и несколько даже сразу ушли, услышав, что его нет и неизвестно, когда он вернется и вернется ли вообще. Еще несколько спрашивали новинки вроде тех, что предлагал мистер Оливер, и мне пришлось просить их подождать, пообещав сотню новых зелий в ближайшие дни.

– Так вы не расскажете, что произошло?

– Это не касается дел лавки.

– Как скажете.

Он прошел к стойке и скользнул взглядом по лежащим там бумагам.

– Здесь пропущено три дня, – указал он на ведомость.

– Да.

– Так поставьте свои подписи.

– Я не могу, – спокойно ответила я, берясь за лейку и направляясь к кадкам с растениями.

– Что значит – не можете? – удивился он.

– Очень просто: как только я ставлю подпись, вашему отцу приходит оповещение. Но если договор не был соблюден, перо не пропустит подпись.

– Глупости! – рассердился он. – Этот момент наверняка как-то можно обойти! Вы ведь хозяйка лавки зелий, так сварите соответствующие чернила!

– Я не могу!

– Не можете или не хотите? – спросил он, перехватывая лейку. – Я же сказал: я не прохлаждался, дела были действительно важные!

– Верю вам, но повторяю: даже если б хотела, все равно не смогла бы. Пожалуйста, отпустите лейку!

– Вы это специально, – произнес он, выпуская ручку.

– Что? – опешила я.

– В договоре есть пункт пролонгации: если я не выполню все условия, то буду обязан отработать вместо месяца полгода. Вы намеренно отказываетесь ставить подпись, чтобы произошла пролонгация!

– Да вы с ума сошли! Думаете, я горю желанием лицезреть вас здесь еще полгода?! Или полагаете, что ваша помощь настолько неоценима? Ах, миссис Рэйдс, вот вам непроверенное средство для глаз, и вам, мисс Вуд, еще какая-то мешанина, мне этого добра не жалко, ведь я просто смешиваю все подряд, надеясь, что все будет хорошо!

– Так вот какого вы мнения о моей помощи, – процедил он, отступая на шаг. – По-вашему, я лишь бездельник и повеса, который просиживает здесь штаны, пока вы трудитесь?

Мой гнев уже схлынул, но брать назад слова, когда он в таком состоянии, не хотелось.

– В договоре есть пункт про обстоятельства непреодолимой силы, – продолжил его светлость, – в таком случае вы можете поставить свою подпись.

– Могла бы, если бы вы сообщили мне, что это за обстоятельства.

– Я же сказал: я не могу. Это тайна.

– Тогда, простите, ничем не могу помочь.

– Да вы просто влюбились в меня! – взорвался он.

– Что? – от удивления у меня лейка выпала из рук.

– Да! Думаете, я не вижу всех этих взглядов?! Подумали, как вам повезло, что я оказался тут, и если продлить договор еще на полгода, то вы сумеете завлечь меня всеми этими речами и «Ох, Оливер, это котелок моей матери». Так вот, мне противны такие расчетливые девушки, как вы!

– Покиньте мою лавку немедленно, – прошептала я, чувствуя, как кровь отхлынула от щек. – И пропадите вы пропадом вместе со своим договором и полсотней золотых! Видеть вас больше не желаю.

Я бросилась в заднюю комнату и, захлопнув дверь, привалилась к створке, тяжело дыша. Лишь когда услышала, как звякнул колокольчик, сползла вниз, закрыв лицо ладонями.

Оливер шел по улице широким шагом. Клокотавшая в нем злость постепенно шла на убыль. Нет, он не жалел