Обладатель-шестидесятник - Юрий Иванович

Геннадий после таких слов вообще потерял способность рассуждать здраво. Ревность окончательно прорвала все запоры в сознании, сдерживающие ярость, злобу и мстительность. Даже два стакана залпом выпитой водки не смогли приостановить впавшее в бешенство тело. Разум окончательно накрыло волной гневного исступления.

Потом Сидоров только и смог вспомнить, как достал из тайника купленный на «всякий случай» пистолет, прихватил атаманский кинжал со стены гостиной да и отправился разыскивать свою неблаговерную. Нашел ее в одной из ведомственных, фешенебельных гостиниц, точнее, вначале выяснил, что она в номере люкс со своими друзьями. Ну и попытался туда прорваться. На его пути встали какие-то типы, довольно презрительно оттолкнувшие его и потребовавшие валить прочь. Тогда и был продемонстрирован кинжал, а пистолет выхвачен и зажат в левой руке. Что еще четко помнил Гена, что патрона в стволе не было, огнестрел использовался скорее для устрашения. И кинжал, в принципе, тоже.

А вот дальше был удар по голове и полное затемнение.

Очнулся Сидоров уже во время ареста. Точнее, за несколько мгновений до него. И четко сумел опознать на залитой кровью кровати четыре трупа: свою жену и троих ее партнеров по сексу. Все мертвы, изрешечены пулями и страшно изувечены кинжалом. Тем самым, все еще зажатым в правой руке.

Потом ввалились бойцы группы захвата, заломили руки, потащили на выход. А там, в прихожей, еще четыре трупа. Те самые типы-охранники, которые не пускали взбешенного ревнивца в главную спальню.

Одиночная камера. Следствие. Скандал. Муки совести. Проклятья родственников жены, поклявшихся отомстить убийце самой лютой и продолжительной казнью.

Так что в любом случае преступнику грозила смертная казнь.

И все свершившееся отягощалось личностями убитых партнеров супруги. Ими оказались ну невероятно авторитетные и важные люди города. Один – первый помощник губернатора, молодой, энергичный политик, которому прочили в будущем чуть ли не кресло президента. Второй – содержатель подпольного тотализатора на главном ипподроме Красноярска. Третий – тип без должности, зато сынок командующего Сибирского военного округа.

То есть Сидорова хотели распустить на жилы, а потом на них же подвесить до скончания веков еще и представители трех влиятельных семей в регионе. А потому его не просто содержали под стражей, а еще и вынуждены были охранять от фанатически настроенных мстителей.

Другой вопрос, что следствие сразу наткнулось на несуразицы и нелогичности свершившегося преступления. Во-первых: охранники занимавшихся сексом мужчин были застрелены из совершенно иного оружия. Во-вторых: в четверке трупов на кровати отыскалось несколько пуль явно не из того пистолета, коим размахивал Геннадий. Ну и в-третьих: так сильно порезать трупы кинжалом было невозможно. Экспертиза подтвердила, что резаные раны нанесены не иначе как саблями. Да не одной, а как минимум двумя, заметно отличающимися одна от другой.

Ниточки потянулись к тем, кому было выгодно убийство этих троих весьма неодиозных людей.

Следствие затянулось. Потом вообще зашло в тупик.

Судить при имеющихся материалах следствия – глупо и бессмысленно. Выпускать на свободу под залог – тем более. Все равно убьют, сразу и жестоко. Да и сумма залога в данном случае была завышена до уровня непостижимого для российских миллионеров.

Сидоров тоже прекрасно понимал, что на свободе он долго не протянет. Мало того, считал все-таки именно себя виновным в смерти сексуально озабоченной супруги. О тайных выводах ведущегося следствия ничего толком не знал. Да и в непонятки попросту не верил.

Поэтому весьма удивился, когда его вызвали на беседу с невзрачным с виду мужчиной невысокого роста, но с сильным, хорошо поставленным голосом. Да и начал человек не с вопросов или собственного представления, а с описания красот тропических островов:

– Эх, какой там пляж! Какое ласковое, теплое море! Мм!.. Пальмы, бесподобные по вкусу фрукты, прохладительные коктейли… И ночью на небе звезды – величиной с орех! – после чего, присмотревшись к разгладившимся чертам лица арестанта, вполне убедительно заверил: – И мы с тобой там побываем через месяц-полтора! Обязательно побываем!

Геннадий Геннадьевич на это судорожно вздохнул, чувствуя, как внутри него просыпается тяга к жизни, поднимается росток надежды и начинает оттаивать напрочь заледеневшая душа.

Очень, очень уж хотелось поверить этому невзрачному человечку, имеющему такой сильный, убедительный голос.

Глава 14

Чистосердечное признание

Действовать Загралов начал еще в момент обсуждения предстоящего «ареста». Или не ареста, а окончательного умерщвления чужих духов. Уж как пойдет. Предвидеть, как все получится на самом деле, было бы глупо. Но наказать этих подлых пройдох следовало со всей пролетарской непримиримостью.

Да и Шереметьев со своей особой завитушкой и шпалами действовал согласованно и в нужном месте. В этом плане открытость своих сил между обладателями играла наиважнейшую роль и приносила максимальную пользу.

Сфера Особого, вращающегося с огромной скоростью кольца теперь уже моментально снесла с духов их защитные накидки. Да и режущие грани вызвали у чужаков настолько сильные неприятные ощущения, что от воя, раздавшегося внутри конуса, предки земных ведьм шарахнулись в разные стороны. А парочка так вообще вывалилась обратно в мир Леталь.

Примерно так же, вращая свою завитушку торчащими концами наружу, действовал и Яков. Только он атаковал крайнего справа змеерыба. Именно это создание было по разным признакам признано ведущим, наиболее сильным в квартете.

Ну и четыре ведьмы в виде духов-таюрти применили свои умения убийц, закрепившись внутри, казалось бы, бестелесных представителей иной цивилизации. В этом им помогали те самые якоря привязки, которые способствовали предкам в мире Леталь находить друг друга. Вдобавок именно по своевременным подсказкам ведданы эти якоря несколько усовершенствовались, и в должных обстоятельствах их можно было использовать даже в позиционной войне против вражеских фантомов.

В общем, сгодились все наработки, способности и умения. У противников не осталось ни одного шанса, чтобы ускользнуть с места событий. И уж тем более они не смогли даже подумать о какой-то контратаке. А уже на второй минуте сквозь вопль сумели передать нечто членораздельное.

Услышанное от них огласила Аббира, мать Насти Пегелевой:

– Они согласны ответить на любые вопросы. Просят пощады.

– Спасибо, – проявил вежливость Иван. – Они то же самое кричат и на ментальном уровне. Только слишком злобно у них это получается… Пусть еще минутку побудут в процессе покаяния…

Только когда вой перешел в затихающий стон, сфера перестала терзать почти невидимую дымку чужих силуэтов. Но в то же время шпалы тридцатника своими ударами собрали квартет чужаков вплотную друг к дружке, и те оказались внутри колодца, созданного остальными Кольцами пятидесятника.

Веддана доложила оттуда:

«Якоря держатся прочно, хотя, за что именно, даже мне не видно. Но спрыгнуть эти гады из конуса не смогут. Наверное…»

Иван не стал затягивать с главным вопросом:

– Рассказывайте! Как вы справились с Глыбой, которую у нас назвали Тауламп?

– Очень просто, – тут же последовал ответ, – мы ее окончательно утопили в самой глубокой, необитаемой впадине океана. Все… Мы ответили на твой вопрос. Отпускай нас!..

– Ответ неполный, а потому не засчитывается. Рассказать надо все, начиная с того момента, как вами был обнаружен опасный объект. Как этот объект взлетел, какие меры предпринимались и так далее и тому подобное.

В ментальном плане от чужаков тянуло злобой, замешанной на безысходности. Но объем подаваемой информации увеличился в десятки раз:

– Все началось с того, что несколько идиотов-исследователей отыскали Глыбу на глубине двух километров и решили поставить ее стоймя. Именно для этой цели, по их мнению, служили тросы, уходящие в глубь объекта. Стали тянуть, использовав для этого самых мощных китов, и началось…

Дальше повествование велось со всеми деталями, которые перекликались с нынешними событиями на Земле. Что и позволяло надеяться на отсутствие лжи в рассказе. Хотя проверить основной постулат упокоения «серой беды» вряд ли получится при всем желании.

Катастрофа у них случилась еще до рождения данного квартета, но они хорошо знали всю подноготную событий, благо прошло по местным меркам всего лишь полторы сотни лет.

Обитатели планеты Бурки́я вначале не слишком переживали из-за какой-то Глыбы, скачущей по сплошному Мировому океану. Все они обитали на глубинах с пятисот метров до десяти тысяч. Те, кто жил на мелководье, выпасая там стада тучных, деликатесных улиток, считались рисковыми особями, экстремалами, не берегущими свое здоровье. Ибо волны по мелководью ходили порой невероятно гигантские. Создавать там жилые зоны было несусветной глупостью.