Загубленные души - Наталия Николаевна Антонова

Молодую жену профессора Липатова лейтенант Горшков иначе как лахудрой про себя не называл. Он не испытывал ни к профессору, ни к его новой жене никакого сочувствия, хотя, когда он думал о мучительной гибели их ребёнка, сердце его обливалось кровью. И он мысленно призывал на голову убийцы самую страшную и мучительно казнь.

– У профессора были враги? – спросила Андриана Карлсоновна.

Горшков так глубоко погрузился в свои переживания, что едва расслышал её вопрос.

– Наверное, были, – ответил он. – Говорят, что с женой профессор расстался плохо, – вздохнул он. – Могла отомстить, но я не верю, что женщина на это способна!

– На что?

– С младенца, как и с крохи Артамонова, кожу содрали. Я на это убийство не ездил. Но Усольцев говорил, что ужас! Тельце маленькое, а столько крови. Нет, это не Липатова. К тому же семья Липатовых не имеет никакого отношения к Артамоновым.

– Логично, – тихо обронила Андриана. Она и сама ни за что не поверила бы, что жена профессора, будь она хоть трижды обижена на мужа и разлучницу, могла проделать такое с безвинным, беззащитным младенцем. Для этого нужно быть сумасшедшей маньячкой.

– Но ведь на Липатове ничего не закончилось! – воскликнул Горшков, видимо припомнив что-то страшное, увиденное им совсем недавно.

– Ещё кого-то похитили? – спросила она почти шёпотом.

– Да, – он кивнул. – Я сам был с группой у Пряшникова.

– У какого Пряшникова? – спросила Андриана встревоженно.

– Вы что, не знаете куркуля Пряшникова? – удивился Горшков.

– Нет, – оправдывающимся тоном ответила сыщица.

– Тот ещё куркуль! Ему принадлежат два супермаркета. А капиталы оттуда! – Горшков показал себе за спину.

Андриана Карлсоновна посмотрела туда же и, ничего не увидев, спросила:

– Откуда оттуда?

– Из девяностых прошлого века, – зловещим тоном проговорил Горшков.

– А… – протянула Андриана.

– Но младенца жалко, – вздохнул лейтенант.

– Какого младенца?

– Сыночка Пряшникова шестимесячного.

– А сколько ребёнку Липатова? – спросила сыщица.

– Тому уже год был, – повесил голову Горшков.

– Мне бы с Усольцевым поговорить, – начала было Андриана.

Со старшим лейтенантом Константином Владимировичем Усольцевым сыщица также была знакома и считала, что он неплохо к ней относится. По крайней мере, внешне старший лейтенант всегда вёл себя с ней вежливо и даже почтительно.

Чутьё подсказывало Андриане Карлсоновне, что Усольцев видит в ней прежде всего учителя с большим стажем. Как он относится к её способностям сыщика, она не знала и терялась в догадках. Но была уверена, что сумеет найти с ним общий язык.

Однако её теперешнему собеседнику планы сыщицы категорически не понравились.

– Вы что, хотите меня без головы оставить? – переполошился опомнившийся Горшков. – Какой я дурак! – воскликнул он.

«И как я мог столько лишнего наболтать? – подумал он про себя. – В то же время она старушка толковая, может, ей пригодится, и она поможет Кочубееву».

– Вы бы шли, Андриана Карлсоновна, домой, – проговорил он с просительной ноткой в голосе.

– Мне нужно попросить у полковника фотографии с мест преступлений, – сказала сыщица.

Лейтенант Горшков всплеснул руками и почти выкрикнул:

– Никаких фотографий он вам не покажет. Тем более сейчас! Так что, ради всего святого, идите домой. А я, если что… – продолжил он и запнулся.

– Если что? – поспешно ухватилась Андриана Карлсоновна за кончик его оборванной фразы.

– Перезвоню вам, – выдавил из себя Горшков.

– Ладно, уговорил ты меня, Сашенька, – с притворным сожалением вздохнула она.

– Эй, погодите! – окликнул её лейтенант, когда она направилась к двери.

– Что такое? – обернулась Андриана Карлсоновна.

– Вы же Кочубееву кекс принесли? – спросил он.

– Откуда ты знаешь? – озадачилась сыщица.

– От вас за версту так по-домашнему сладко пахнет, что я расслабился и разболтался, – усмехнулся лейтенант.

Андриана Карлсоновна рассмеялась.

– Вообще-то да.

– Так давайте его сюда, я передам, – предложил он с готовностью.

Андриана Карлсоновна тяжело вздохнула, вытащила из сумки коробку с кексом и отдала её Горшкову.

Когда она ушла, дежурный спросил провожавшего её Горшкова:

– Она чего приходила?

– Кекс Кочубееву принесла, – безмятежно отозвался лейтенант.

– Чего-то она зачастила к полковнику. Уж не влюбилась ли она в него? – задался волнующим его вопросом дежурный.

– Всё может быть, – не стал разубеждать его Горшков.

Кекс он честно, в целости и сохранности, передал прибывшему ближе к вечеру полковнику.

– Что это? – спросил Кочубеев, рассматривая красивую коробку и принюхиваясь к соблазнительному запаху, исходящему от её содержимого.

– Я вообще-то не открывал коробку, – сказал лейтенант, – но думаю, что это ваш любимый кекс.

– Неужели Андриана Карлсоновна приходила? – забеспокоился Кочубеев.

– Как видите, – обронил лейтенант.

– Но её-то я как раз тут не вижу, – усмехнулся полковник и спросил: – Чего ей было надо?

– Так вот же, кекс вам принесла, – ответил лейтенант.

– И больше ничего?

– Вроде нет, – напустив на себя равнодушный вид, проговорил лейтенант.

– Ага, так я и поверил, что она пришла исключительно для того, чтобы побаловать меня своим кексом. Чего она у тебя выпытывала?

– Ничего, – как можно безмятежнее отозвался Горшков и тут же воскликнул: – А! Вспомнил!

– Чего?

– Интересовалась вашим здоровьем!

– Тьфу ты! – вырвалось у Кочубеева.

«Так я вам и рассказал о своём промахе, – подумал Горшков, будучи уверенным в том, что Андриана Карлсоновна его не выдаст. – Какой же профессионал сдаёт свои источники?» – невесело усмехнулся он.

– Чего улыбаешься? – заметив его усмешку, спросил Кочубеев.

– Да вот вспомнил, что дежурный подозревает Андриану Карлсоновну в том, что она влюбилась в вас!

– Ага, влюбилась, – проворчал полковник, – такая влюбится.

Глава 9

Андриана Карлсоновна, конечно же, и не думала влюбляться в полковника Кочубеева. Для нежных чувств у неё были два Артура, которые в её восприятии незаметно для неё самой слились в одного. И она сама теперь не знала, кого же она любит сильнее – деда, оставшегося в прошлом, или внука, занявшего огромное жизненное пространство в её настоящем…

Но в последнее время ей вообще было не до мыслей о любви. Она даже представления не имела, как раскрыть дело Артамонова.

В надежде на то, что правоохранительные органы обнаружили хоть какие-то ниточки, она и пошла к Кочубееву.

А после информации, вываленной на её голову лейтенантом Горшковым, она чувствовала себя так, словно с неё самой заживо сдирали кожу.

На память ей невольно пришла Теона Гипатия, которая жила в античные времена в Александрии и которую современники называли лучшей из философов. Синезий, философ-неоплатоник, оратор и поэт, и вовсе считал Гипатию «гениальным философским учителем».

Андриана же особенно ценила Гипатию за вклад, внесённый ею в астрономию. Гипатия изобрела прибор для определения плотности жидкости – ареометр. Астролябию – прибор для определения широт и долгот в астрономии, и планисферы – изображения небесной сферы на плоскости, по которым можно