М В Фрунзе - Военная и политическая деятельность - неизвестен Автор

6 марта белогвардейская Западная армия предприняла решительное наступление. Она располагала подавляющим численным превосходством в силах и средствах и наносила удар по неприкрытому левому (северному) флангу 5-й армии. Сдержать мощный натиск превосходящих сил противника войска 5-й армии не смогли. С тяжелыми оборонительными боями они были вынуждены отходить в юго-западном направлении.

Колчаковцы 14 марта захватили Уфу и важную узловую станцию Чишма (30 км юго-западнее Уфы), откуда железнодорожные магистрали шли на Самару (Куйбышев) и Симбирск (Ульяновск).

В центре Восточного фронта противник осуществил оперативный прорыв, но быстро развить его не сумел. Несмотря на понесенные в боях под Уфой большие потери, 26-я и 27-я дивизии совместно с героически сражавшимися отрядами уфимских рабочих упорнейшей обороной и яростными контратаками почти на две недели приостановили дальнейшее продвижение корпусов Западной армии. Только в самом конце марта белогвардейцам удалось сломить сопротивление обескровленных дивизий 5-й армии и вынудить их к дальнейшему отходу.

Так завершился на левом (северном) крыле и в центре Восточного фронта первый месяц боевой весны 1919 г.

По-иному развивались события южнее уфимского района. Там советские войска еще удерживали инициативу в своих руках. Успешные наступательные бои вела и 4-я армия, замыкавшая правое (южное) крыло Восточного фронта. Командующий этой армией М. В. Фрунзе был включен в работу по подготовке отпора колчаковцам буквально с первых дней наступления противника.

Уже 5 марта Реввоенсовет Восточного фронта назначил М. В. Фрунзе командующим создаваемой Южной группой, в состав которой были включены 4-я армия и действовавшие в районе Оренбурга части войск Советского Туркестана{96}. На базе этих частей предстояло развернуть новое оперативное объединение - Туркестанскую армию. Таким образом, в тот самый момент, когда еще только завершалась напряженная работа по реорганизации и повышению боеспособности 4-й армии, ее командующий получил дополнительное ответственное задание, для выполнения которого требовались и выдающиеся организаторские способности, и опыт работы в области строительства Красной Армии. Ведь формировать Туркестанскую армию и одновременно управлять Южной группой и 4-й армией Фрунзе должен был непосредственно в ходе напряженных сражений, поскольку командование Восточного фронта возложило на формируемую Южную группу неотложные задачи "...по прочному обеспечению Оренбургской и Уральской областей и поддержанию связи с Ташкентом..."{97}.

Чтобы удержать в своих руках Оренбургскую и Уральскую казачьи области, следовало прежде всего завершить их освобождение, повсеместно восстановить и укрепить там власть Советов. Столь же активные действия требовались для сохранения устойчивых связей с Советским Туркестаном. Кроме того, в условиях, когда противник развернул наступление на левом крыле и в центре фронта, очень важно было сохранить за собой инициативу действий на правом крыле, где Колчак намеревался силами Оренбургской казачьей армии нанести удар одновременно с наступлением Западной армии, овладеть Оренбургом и зажать в тиски войска 5-й и 1-й советских армий.

Между тем обстановка усложнялась с каждым днем. В тылу советских войск 8 марта вспыхнуло крупное кулацкое восстание, подготовленное белогвардейскими агентами и приуроченное ко времени перехода армий Колчака в наступление. Восстание охватило пять уездов Самарской и Симбирской губерний. В ночь на 11 марта была предпринята попытка поднять антисоветский мятеж в Самаре, где располагались органы управления и тыловые учреждения 4-й армии. М. В. Фрунзе предпринял срочные и решительные меры, в итоге которых кулацкие отряды были разгромлены. К 16 марта были ликвидированы последние очаги восстания.

На фронте в эти же дни полки 22-й и 25-й дивизий продвинулись на 30-40 км, заняли ряд населенных пунктов, взяли в плен 800 белогвардейцев и захватили значительные трофеи. Когда Фрунзе 18 марта доложил по прямому проводу командующему фронтом о действиях своих войск, тот ответил: "Работа вашей армии превзошла все ожидания - единственная светлая страница нынешних дней фронта"{98}.

Однако М. В. Фрунзе не мог удовлетворить частный успех, и он настойчиво искал пути и способы изменения всей обстановки в пользу советских войск. В начале марта он направил Совету Народных Комиссаров Украины письмо, в котором сообщил об ответственных задачах 4-й армии и просил предоставить в ее распоряжение часть трофейного артиллерийского и инженерного имущества, захваченного советскими войсками при освобождении Украины. В письме говорилось, что на Восточном фронте ощущается острая нужда в таком имуществе, а центральные органы снабжения Советской России им не располагают.

Через несколько дней М. В. Фрунзе направил председателю ЦИК Советского Туркестана телеграмму, в которой приветствовал трудящихся всех национальностей Туркестана и сообщал, что в ближайшее время войска Красной Армии прибудут на помощь бойцам Туркестана, "...доселе не опустившим красного флага и отбившим все яростные нападки врагов"{99}.

В середине марта, когда командование Восточного фронта в соответствии с указаниями главкома И. И. Вацетиса решило направить часть сил формируемой Туркестанской армии на отражение наступления противника в районе Уфы, Фрунзе сразу ставит важный политико-стратегический вопрос: остается ли при изменившейся обстановке задача удержания Туркестана первоочередной и главной? Если остается, то, по мнению М. В. Фрунзе, следует создать особый Туркестанский фронт. "...Я бы лично считал возможным справиться с этой задачей при условии сохранения Туркестанской армии в теперешнем виде с придачей одной бригады из центра и с использованием сил 4-й армии, одновременно беря на себя обязательство охраны Уральской и Оренбургской областей..."{100}.

Член Реввоенсовета фронта С. И. Гусев ответил, что центральная власть считает необходимым "...по соображениям международной политики восстановить положение под Уфой, хотя бы ценой временного отказа от движения на Туркестан..."{101}.

В данном эпизоде ярко проявилась типичная черта Фрунзе: он не требовал и не искал для себя дополнительных прав, а в интересах дела, в интересах революции добровольно брал на себя трудные обязанности и полную ответственность за их исполнение.

Широта политического и стратегического мышления М. В. Фрунзе нашла отражение в направленном им 18 марта письме В. И. Ленину и Реввоенсовету Республики. Письмо содержало анализ обстановки, сложившейся в центре и на южном крыле Восточного фронта, а также в прифронтовых районах. Изложив обстоятельства возникновения и ликвидации кулацкого восстания, Фрунзе отметил, что оперативный тыл неустойчив, что "...в Уральской и в Оренбургской губерниях политика наша является особенно ответственной, тогда мы, как носители ее, на высоте задачи"{102}. Глубокая тревога выражена в письме и по поводу возникших на фронте разговоров о возможности отхода советских войск к Самаре и Симбирску.