На рубеже веков. Очерки истории русской психологии конца XIX — начала ХХ века - Елена Александровна Будилова

Главная задача подготовления судебного процесса — обеспечение судебным следствием материала, убеждающего присяжных (свидетели, факты, улики). А далее — решение присяжных: виновен или невиновен. Предполагалось, что, когда вердикт дается единогласно, в деле не остается никаких сомнений, поскольку рассмотрение и обсуждение доказательств производится значительным числом лиц.

В чем же видели трудность единогласия? Конечно, в том, что каждый из присяжных выносит свое мнение о подсудимом и о преступлении. Возможность прийти к соглашению открывается совместным обсуждением преступления, анализом доказательств, представленных за и против подсудимого. «Единогласие присяжных означает, что все присяжные настолько удовлетворены представляемым доказательством, что они не имеют основания сомневаться в виновности подсудимого» (с. 157).

Юристы задумывались над способом разработки доказательств, представляемых в судебном заседании перед присяжными, перед людьми, впервые столкнувшимися с судебным исследованием, не имеющими ни опытности, ни необходимой сноровки. Присяжные, согласно статусу, могут знать только то, что им представлено в судебном заседании. Отсюда внимание к самому убеждению, к судебному доказательству, отсюда разработка методов судебного доказательства.

Поскольку доказательства предъявлялись присяжным в судебном заседании, стали играть немаловажную роль показания свидетелей. Из опыта работы пореформенного суда выяснилось, что психология свидетельских показаний требует специального изучения. Об этом писал такой выдающийся юрист, как А. Ф. Кони, этому вопросу были посвящены специальный сборник и ряд статей в журналах (Кони, 1909). Предметом обсуждения становится возможность привлечения психологической экспертизы с применением экспериментальных психологических методов изучения как преступника, так и свидетелей.

Соображения по поводу психологии свидетельских показаний касались, во-первых, проведения психологической экспертизы свидетелей и, во-вторых, зависимости показаний свидетелей от ряда социально-психологических факторов. Неопровержимым был факт, что свидетельское показание, даже данное в условиях, направленных к обеспечению его достоверности, нередко оказывается ложным. Свидетели по одному и тому же делу передают виденное и слышанное по-разному. Причина этого крылась в индивидуальных их различиях, в особенности их памяти, внимания, мышления и т. д., а также в социально-психологических характеристиках самих свидетелей, в социально-психологической характеристике самого преступления и оценке его свидетелями.

А. Ф. Кони, подводя итог многолетним судебным наблюдениям, указывал ряд индивидуальных и социально-психологических свойств свидетелей, отражающихся на их показаниях. Весьма важную роль, писал он, играют бытовые и племенные особенности, род занятий свидетеля, его сословная принадлежность, бытовая разница семейных отношений, например, между мужем и женой великороссов и малороссов. «Нужно ли говорить, что горожанин и пахарь, фабричный работник и кустарь, матрос и чиновник, повар и пастух, будучи свидетелями одного и того же события, в своих воспоминаниях непременно остановятся на том, что имело какое-либо отношение к их занятиям и роду жизни, а для других прошло, совершенно не возбудив внимания» (там же, с. 97).

Спустя три десятилетия после судебной реформы был выпущен обширный труд юриста А. М. Бобрищева-Пушкина, подводивший некоторые итоги деятельности русского суда присяжных (Бобрищев-Пушкин, 1896). Замысел автора заключался в том, чтобы произвести анализ тех судебных дел, которые были решены судом присяжных с 1873 по 1890 г. и попытаться вывести, как указывал автор, эмпирические законы деятельности этого судебного института. В анализе судебных дел его интересовала в первую очередь психологическая сторона деятельности присяжных. «Имеются ли сколько-нибудь серьезные труды по психологии присяжных заседателей?» — вопрошал он и утверждал, что нет, так как то, что есть, опирается на личный опыт, но не сводится воедино и не анализируется опыт в целом. Между тем знание психологии присяжных требовалось практике судебного дела потому, что судебные процессы с участием присяжных вынуждали юристов приноравливаться к уровню присяжных, — это касалось и судебного следствия, занимающегося подготовкой доказательств, и допроса свидетелей на судебном заседании, и выступлений как прокурора, так и защитника, и напутствия присяжным председателя. Перед юристами стояла задача соблюдения законности, а значит, соответствующей подготовки решения присяжных.

Автором работы был опытный юрист, и целью его было выяснение того нового фактора в судебной деятельности, который внес суд присяжных, с тем чтобы иметь возможность учитывать и направлять его действия для осуществления правовых норм. Практика судов присяжных выявила расхождение между утвержденными правовыми нормами и правосознанием присяжных, согласно которому они действовали, осуждая или оправдывая подсудимых. Поэтому предметом исследования становились правосознание присяжных и его роль в психологии присяжных.

Согласно тщательно разработанной программе, в которой значительное место занимали психологические и социально-психологические вопросы, Бобрищев-Пушкин обследовал материалы судебных процессов, подлежавших рассмотрению судами присяжных, в которых он сам принимал участие как юрист и судебный работник. «Мною прослушано по предварительному изучению письменного производства и записано 716 процессов и анализировано 1508 постановленных по ним вердиктов», — писал он (там же, с. 11). Кроме того, автор пользовался сводом статистических сведений Министерства юстиции. На каждое дело была составлена подробная карта, содержавшая сведения о составе присяжных (национальность, сословие, занятия, образование и т. д.), характеристику преступления, данные о преступнике, о свидетелях и их показаниях, изложены мотивация решения присяжных и результаты первичного анализа этих данных. Принимая участие в судебном процессе, он имел возможность, не нарушая требований судопроизводства, в личных беседах со старшинами групп, в опросах присяжных выяснять коллективную деятельность присяжных, их психологию — оценки, суждения, принятие решения. Эта сторона суда присяжных больше всего интересовала Бобрищева-Пушкина. Таким образом он выяснял мотивы поведения присяжных, формирование общего мнения группы в отношении подсудимого и отношение самих присяжных к правовым нормам.

Автор хотел выяснить объективным методом, на основе статистических подсчетов и анализа полученных показателей, психологические и социально-психологические закономерности деятельности судов присяжных. Прежде чем приступить к анализу собранных данных, Бобрищев-Пушкин обобщил их, ранжировал и свел в таблицы. Из 84 таблиц и диаграмм была составлена Сводная таблица, включавшая 230 тысяч показателей. «На выработку рубрик Сводной таблицы… ушло около двух месяцев, а на составление самой таблицы затрачено около двух лет», — сообщал автор (с. 2). Монография включала две части: атлас таблиц и их всесторонний анализ. По каждой из принятых рубрик были выделены типичные случаи и подробно разобраны на конкретных примерах, пояснены те выводы, которые следовали из всех показателей данного раздела. Особо рассматривались отклонения, исключительные случаи.

Судебные дела были сгруппированы и проанализированы по содержанию: преступления против порядка управления; должностные преступления; подделка документов; преступления против системы, против личной неприкосновенности; поджоги; мошенничества; кражи; растраты и т. д. В каждой группе преступлений рассматривались мотивы действия присяжных, зависимость решений от личного состава присяжных и характера преступлений.

Мотивы действия присяжных, приходит к заключению Бобрищев-Пушкин, «могут лежать как в характере деяния, так и в личности подсудимого, а также в особенностях постановки дела на суде и личного состава присяжных» (с. 185). При этом исследователь