Это всегда был ты… - Виктория Дал

И по-видимому, ничего не изменилось, хотя он пытался обуздать свои чувства. Это может быть только ностальгия или намерение воскресить то, что они потеряли. Но вернуть былое невозможно.

И все же так трудно не сдаться! Как удержаться и не притронуться к ее нежной щеке, когда она обращает на него свою улыбку, как не обнять ее за талию? А еще тяжелее думать; что через несколько минут, а может, через час или два, ему придется вежливо попрощаться и удалиться к себе в гостиницу до завтрашнего дня. Желание быть рядом с Кейт пульсировало в крови, и ему хотелось уступить этой потребности, утолить ее.

— Я тебе уже надоел, или ты позволишь напроситься сегодня на обед?

— О, ну конечно, — быстро ответила она, и ее улыбка тут же сникла. — Хотя… знаешь…

— Не волнуйся. — Эйдан мотнул головой в сторону города. — Я попросил хозяина таверны приготовить корзинку. Не хотелось злоупотреблять твоим гостеприимством.

— О! — игриво воскликнула она. — Как вы предусмотрительны, милорд.

— А ты сомневаешься?

Она подозрительно сощурилась, но он сохранял невинный вид.

— А если я скажу тебе, что поставила обед в печку перед тем, как мы ушли?

— Представления не имею, на что ты намекаешь.

— Вот как? Что ж, прекрасно. Ты победил. Я притворюсь, будто не знаю, что ты считаешь меня полной неумехой на кухне.

— Идет.

Кейт рассмеялась, и разрази его гром, если этот звук не показался ему божественной музыкой. Он старался не думать, какой глупой, должно быть, выглядит его довольная ухмылка со стороны.

Она не прогоняет его. Через час они снова увидятся. Даже меньше, чем через час. И он планирует принести не только обед. Сегодня утром Эйдан купил шахматы в одном магазинчике рядом с доками. Сейчас ведь зима в конце концов, и слишком холодно подолгу гулять. А это единственная игра, требующая немало времени. Времени, проведенного дома, вместе, перед теплом пылающего камина.

Серое небо внезапно показалось ярко-голубым.

В проулке было темно, когда Кейт открыла дверь на его стук. Легкий трепет опасности вспорхнул в душе, когда она отступила в сторону, впуская Эйдана. Если кто увидит, как он входит…

Но тог улыбнулся улыбкой счастливого ребенка и поднял корзину.

— Это что, запах жареной курицы, да?

— Возможно.

Он не дал ей забрать корзинку и кивнул в сторону лестницы. Кейт охотно пошла вперед, глотая слюнки от восхитительных ароматов. Она не сомневалась, что не ела таких вкусностей вот уже несколько недель.

Эйдан тут же занялся выкладыванием снеди. Он принес все, насколько она могла судить: еду, тарелки, столовые приборы, салфетки, даже вино и бокалы. Щедрые дары быстро переполнили ее маленький столик. Когда она вытянула шею, чтобы взглянуть на этот пир горой, его широкие плечи развернулись к ней, и он вручил ей бокал вина.

— Мы что-то празднуем?

Эйдан удивленно вскинул брови, потом тепло улыбнулся ей.

— Нет, но, полагаю, стоило бы. — Он легонько стукнул своим бокалом о ее. — За тебя. За возобновление нашей дружбы. За продолжение успеха в нашем бизнесе — твоем и моем. Да и просто за то, что мы оба живы.

— Верно, — тихо отозвалась она, не в силах оторвать глаз от его взгляда.

Он продолжал улыбаться, но глаза сделались серьезными — напряженными и внимательными. Эйдан поднес бокал ко рту, она сделала то же самое, в точности повторяя его движения.

— Нравится?

— Превосходно!

— Я рад, — пробормотал он, и его зеленые глаза вдруг загорелись огнем, когда скользнули по ее лицу.

Заморгав, она шагнула мимо него и села за стол, старательно не обращая внимания на свой участившийся пульс. Опасный момент миновал, и они принялись за еду, прикончив бутылку вина задолго до того, как приступили к десерту. Усталые и сытые, оба погрузились в безмолвное созерцание своих винных бокалов.

— О чем ты думаешь?

Кейт заморгала и тряхнула головой, прогоняя из нее хмель.

— Ни о чем. А что?

— Просто интересно. Ты, наверное, сильно изменилась, стала другой. Мы же были так молоды. Теперь у тебя должны быть и шрамы, и воспоминания.

Она почувствовала внезапное стеснение в груди. Что это, проницательность или простая внимательность? Рука невольно потянулась к щеке, к маленькому шраму на скуле. Игривый свет в его глазах погас, когда он проследил за ее движением. Эйдан тоже поднял руку и на миг замер, прежде чем убрал ее пальцы в сторону и дотронулся до кожи в легчайшем прикосновении.

— Что это?

Она вздрогнула от его касания и низкого тембра бархатного голоса.

— Ничего.

Его пальцы скользнули под подбородок и приподняли лицо к свету. А большой палец погладил щеку.

— У тебя действительно есть шрам.

Она попыталась изобразить застенчивую улыбку.

— Мужчинам не полагается упоминать о таких вещах.

Кейт почувствовала нажим пальцев, сжавших подбородок, и лицо Эйдана застыло от гнева.

— Как ты получила его?

— Ерунда. Падение с лошади. Было грязно и скользко. Мне еще повезло, — бодро добавила она. — Отделалась всего лишь синяками и ушибами.

Не дрогнув, она посмотрела ему в глаза и увидела, как взгляд Эйдана смягчился.

— Я слышал, в Индии европейцев поджидает немало опасностей.

— Еще как!

Он отнял руку от ее лица.

— Что ж, тогда я рад, что ты вернулась в Англию целой и невредимой.

— Я тоже.

Она рассеянно протянула руку к стакану, но обнаружила, что он пуст.

— Открыть еще одну бутылку?

— Нет, довольно.

Кивнув, Эйдан встал и потянулся, притягивая ее взгляд к своему длинному стройному телу. Она подавила вздох и отвела глаза от слишком соблазнительного вида.

— Я принес тебе кое-что.

Он открыл корзинку и вытащил плоский квадратный сверток.

— Что это? Еще что-нибудь, что я оставила в Англии?

— Открой.

Удивленная Кейт с некоторой опаской развязала веревочку и, развернув бумагу, обнаружила под оберткой простую деревянную коробку. Когда же она открыла маленькую защелку и подняла крышку из ореха, то нашла под ней еще кусок дерева. Теперь уже не на шутку заинтригованная, она подняла и вытащила его, а под ним увидела шахматные фигуры, уютно устроившиеся в обтянутых мягкой тканью углублениях.

— Шахматы! Вот здорово!

— Штука, которую ты держишь, разворачивается в шахматную доску.

Она раскрыла ее, подивившись маленьким скрытым петлям, которые скрепляли воедино четыре дощечки. В остальном это был обычный набор шахмат, простой и без особых изысков.

— Ты как-то рассказывала мне, что часто играла с дедушкой.

— Было дело. И спасибо тебе большое, конечно, но ты не должен был ничего мне покупать.