Спящие Дубравы - Вячеслав Шторм

Четыре часа спустя этот вопрос вновь встал передо мной. Уже вернулся Бон, вечерело, а от нашей принцессы — ни слуху ни духу. Кляня себя последними словами, я уже собрался было на поиски, но тут в нашу дверь постучали. С радостным: «Ну, наконец-то!» — мы наперегонки кинулись открывать. На пороге стоял тот самый носатый тип, привлекший мое внимание в зале. Он поклонился нам обоим (Бону — куда ниже), и прогнусавил:

— Его Светлость граф Чудилло Геймс и очаровательная леди Глорианна нижайше просят вас, господа, посетить Геймс-Холл. И без глупостей, пожалуйста!

Это, разумеется, ко мне. Не забыть бы извиниться перед Матушкой Бесс за вырванную с мясом дверную петлю, если… нет, когда это все закончится…

Внутреннее убранство Геймс-Холла я практически не запомнил. Не до того было, знаете ли. Если этот Чудилло что-нибудь сделал с Глори, то это будет первый разрушенный замок на моей совести!

Граф Геймс оказался сухоньким старичком с торчащей клинышком бородкой и подленькими масляными глазками. Естественно, при входе в его покои нас тщательно обыскали и забрали все, что могло бы служить оружием, но такого я бы прибил простым щелчком по лбу. Если бы не Глори, которой нигде не было видно.

— Добро пожаловать, добро пожаловать в Геймс-Холл, — пропел граф, беспрестанно потирая руки. — Как видите, у нас здесь все весьма скромно, но уютно. Настолько уютно, что леди Глорианна до сих пор раздумывает, не остаться ли ей немного… погостить.

Я непроизвольно дернулся вперед, и два плечистых телохранителя графа тут же оказались за моей спиной с мечами наготове. Старый сморчок замахал руками:

— Спокойнее, спокойнее, господа. Держите себя в руках, пожалуйста.

После этого он подошел к Бону, пальцем приподнял его подбородок и пристально посмотрел парню в глаза.

— А ты ничуть не изменился, мой мальчик.

Я буквально почувствовал, как напрягся наш друг, но все же совладал с собой и выдержал такое обращение, буркнув лишь:

— А вот о вас такого не скажешь.

— Что делать, Родди, годы. Годы без тебя, мой мальчик.

В другое время я бы, наверняка, удивился, но сейчас меня волновало только одно.

— Где Глорианна? — как можно спокойнее спросил я, прикидывая, сумею ли в случае чего дотянуться до графа после того, как в меня воткнут два раза по полметра острого железа.

Старый мерзавец закудахтал:

— О, здесь, поблизости. Отдыхает, как говорится, со всеми удобствами. И сколько она еще будет отдыхать, напрямую зависит от тебя, Родди.

Бон — или все-таки Родди? — облизнул губы:

— Неужели?

— Конечно. Я не хочу ничего, кроме воссоединения разрушенной семьи. И, что бы ты не думал, в Геймс-Холле ты не пленник, а мой дорогой гость. Если хозяин тебе уже успел надоесть, можешь хоть сейчас развернуться и отправиться на все четыре стороны. Конечно, это разобьет мое старое больное сердце, но что делать?.. Вольную… кхе-кхе… птичку в клетке не удержишь.

Глаза Бона сверкнули:

— Значит, мы можем идти?

Граф залился смешком и погрозил ему пальцем:

— О нет, мой хороший. Не «мы», а ты. Один.

— А мои друзья?

— Останутся здесь. С тех пор, как ты покинул отчий дом, мне так одиноко. Знаешь ведь, что жизнь у нас вялая, скучная, поговорить не с кем. Надеюсь, эти молодые люди надоедят мне очень и очень не скоро.

Чтоб мне сгореть, если парень всерьез не размышлял над своим ответом. Но в конце концов он все же решительно покачал головой:

— Не пойдет. Все или никто.

— Браво, браво, браво! — театрально зааплодировал Чудилло. — Такая преданность друзьям делает тебе честь. Но пойми и меня — просто так я вас всех не отпущу. Что же нам делать?

Приставив палец ко лбу, он погрузился в притворные раздумья.

— Придумал! Не сыграть ли нам, мой мальчик? — и он широким жестом указал в глубь комнаты, где на столике, покрытом непременным зеленым сукном, лежали всевозможные игровые аксессуары.

— Я уже слышал о твоей блистательной партии с Матушкой Бесс, дорогой Родди, поэтому в фишки мы играть не будем. Что же тогда? Я думаю, на первый раз — кости. И ставка — свобода леди Глорианны.

Я вновь рванулся вперед и тут же почувствовал, как к моей шее прижалось что-то холодное. Что-то вроде лезвия кинжала.

— Ну, так как, Родди? Играем?

Парень еще раз облизнул губы и молча кивнул. Они сели друг напротив друга, по очереди встряхивая стаканчик с костями. По три броска — и герцог залился противным смехом:

— Что, мальчик мой, не везет? Ладно, прелестная леди — моя гостья.

Не знаю, кого мне хотелось прикончить больше, но так или иначе, мертвый я Глори не помощник. Остается только ждать случая.

— Вторым раундом у нас будет «волчок». Ставка — леди против… против этого молодого человека. Идет?

Правил «волчка» я не знал вовсе, но Геймс не замолкал ни на минуту. Целью игры было кручение специального хитрого предмета особенными щелчками пальцев. Главное же было не это.

Бон опять проиграл.

Вас когда-нибудь проигрывали при вас же? Мне вот совершенно не понравилось. Ладно, еще не вечер…

— Отлично, мой мальчик, отлично! Боги, говорят, любят троицу. Третий раз, последний и решающий. Играем в джокер и ставки — выше неба! Свобода для всех вас троих, если выиграешь, слово Геймса! Неплохо, правда? Но если проиграешь — останешься дома, и без моего разрешения шагу не сделаешь. Твое слово, Родди?

По лбу парня скатилась крупная капля пота. Он внимательно посмотрел в водянистые глазки Чудилло и медленно кивнул:

— Слово Геймса! Но у меня еще одно условие.

— Я весь внимание.

— Я приму эту ставку только при одном условии: вы не только отпустите нас троих, но и перепишете свое завещание на кого-нибудь другого. Иначе все остается как есть, а я разворачиваюсь и ухожу.

По-моему я пытался что-то заорать, но один из телохранителей заткнул мне рот.

— Я не ошибся в тебе, мой мальчик! Ах, какой из тебя выйдет чудесный граф!

Чудилло достал из инкрустированного жемчугом и перламутром ящичка новую колоду карт, демонстративно показал ее сначала Бону, потом зачем-то — мне, и сорвал упаковку.

— Сдавай, дорогой.

Ловко и быстро растасовав колоду, Бон дал ему первую карту, вторую — себе. Третью — снова графу.

— Еще?

Чудилло вновь издал мерзкий смешок. Как мне хотелось вбить ему его в глотку вместе с зубами!

— Нет, мой хороший, хватит. У меня, — он медленно перевернул первую карту, — десятка, — затем, еще медленнее — вторую, — и еще одна. Десять да десять будет… Кто поможет старому человеку сосчитать?

Бон пожал плечами и перевернул свою карту. Туз.

— Неплохо, совсем неплохо для начала. Ну же, смелее, Родди, мы все тебя ждем!

Парень глубоко вздохнул, закрыл глаза и положил рядом с тузом…

— Не-ееет!!!

— И все-таки, как тебя теперь прикажешь величать? Родди? Кстати, это сокращенное «Родерик»?

Парень поморщился, будто у него случился резкий приступ зубной боли:

— Нет. Роден. А вообще-то я буду вам бесконечно признателен, если вы не станете при мне произносить это имя ближайшие лет двести.

Некоторое время мы ехали молча, но Бон не выдержал первым:

— Да, я его сын! Незаконнорожденный. И, вы будете смеяться, он меня действительно любит. Настолько, что первые пятнадцать лет моей жизни практически не выпускал из замка. Готовил себе преемника, так сказать, поскольку других детей у него нет, а жениться из-за редкой скаредности он так и не удосужился. Разумеется, как только мне исполнилось шестнадцать и я стал совершеннолетним, я дал деру, сменил имя и зажил именно так, как хотел. А он так и не оставил попыток вернуть меня. До сих пор удивляюсь, зачем ему понадобилась вся эта комедия со ставками. Просто запер бы меня где-нибудь, и дело с концом.

— Не скажи, — покачала головой Глори, — тут был тонкий расчет. Тебя запрешь — ты опять рано или поздно сбежишь. Ему нужно было твое слово, и он его получил. Кстати, я еще долго буду на тебя дуться за то, что ты так глупо рисковал нашей свободой. Ведь у него были две десятки — практически беспроигрышный вариант. А если бы ты вытянул что-нибудь другое, а не еще одного туза?

— Обижаете, леди, — возмутился Бон. — Я выигрывал в карты в таких местах, где папочку в две минуты оставили бы без штанов. Подмешать нужным образом того туза было парой пустяков.

Парень взглянул на наши изумленные лица и торжественно добавил:

— Слово Геймса!

ГЛАВА IX

В которой рассказывается о том, как мы познакомились с невозможным существом и невозможными рыцарскими манерами

С того момента, как мы оставили за спиной родину Бона, прошло девять до ужаса скучных дней. Дороги и бездорожье, чистое поле и редкие деревеньки, комары и мухи… Ей-богу, у меня иногда бывало больше приключений в течение получаса похода за пивом!