По зову сердца - Мишель Энн Янг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда Хьюго галопом возвращался домой через лес Брекли, теплые лесные запахи напомнили ему о лучших днях — днях, которые он провел в Испании.
Деревья внезапно кончились, и открылась луговина. Ему показалось, что его привело сюда некое шестое чувство. Вздор. Но он придержал Грифа и поехал шагом.
На дальнем конце луговины, уютно расположившись среди орешин, лицом к аллее, стоял вдовий дом, недавно переименованный в Брайарз. Живописное великолепное разноцветье наполняло цветочные клумбы за низкой изгородью из бирючины. Увидев статную женщину в соломенной шляпе и сером платье с высоким вырезом, идущую по дорожке к задним воротам, он втянул в себя воздух. Миссис Грэм.
Она остановилась и посмотрела на него из-за изгороди. Взгляд у нее был холодный и оценивающий.
Почему бы ей и не смотреть на него? Верхом на Грифе он был заметен не меньше, чем движущийся монумент. Он прикоснулся хлыстом к шляпе и направил жеребца ближе к изгороди.
— Добрый день, миссис Грэм.
Маленькое личико выглянуло из-за ее юбок — ее дочка, которую он напугал до полусмерти в день их первой встречи. Хьюго нахмурился, и личико исчезло.
— Добрый день, милорд. — Миссис Грэм слегка присела в реверансе. И снова его поразила царственная грация ее движений.
— Прекрасный день, — проговорил он. Косноязычный болван. Не мог сказать ничего пооригинальнее.
— Замечательный, — отозвалась она с беглой улыбкой, которую Хьюго и не заметил бы, не вглядывайся он в ее лицо. — В это время года лучше всего находиться на воздухе.
На сем тема погоды была исчерпана. Что дальше?
Они смотрели друг на друга, стоя над пропастью, через которую перекинут мост из щебета птиц и шелеста ветерка в соседнем лесу. Кожа миссис Грэм была до того прозрачна, что к ней хотелось прикоснуться. Он видел ее шею, мягкую линию покатых плеч, спускающуюся к пышным грудям; кровь его бурлила. Простая шляпа с черными лентами и платье вдовьего цвета не могли скрыть ее роскошного тела, и это тело словно было создано для того, чтобы всех держать на расстоянии. Хьюго это казалось очаровательным, возбуждающим, почти что… непорочным. Он ощутил возбуждение в причинном месте. Проклятие.
Гриф заржал.
Что это с ним? У Хьюго уже давно не было женщины, много месяцев, но он не юнец и должен сдерживать свои порывы. С тех пор как умерла его бедная, застигнутая тьмой жена, Хьюго считал, что на свете нет женщины, которая способна его увлечь. Две смерти на его совести — больше чем достаточно.
Девочка выскочила вперед и протянула руки, сказав:
— Оп!
Гриф выкатил глаза.
— Тихо, — сказал Хьюго лошади.
Миссис Грэм схватила ребенка и прижала к себе.
— Прошу прощения, милорд. Нет, София, нельзя.
— Оп! — повторила девочка, помахав ручками.
— Чего она хочет? — спросил Хьюго, натягивая удила. Миссис Грэм широко улыбнулась:
— Альберт Фарроу сажает ее на Старину Боба всякий раз, когда она приходит на конюшню. — Улыбка сбежала с лица миссис Грэм. — Нет-нет, она не часто туда ходит.
Хьюго сжал кулаки. Жеребец отскочил в сторону. Хьюго спешился, прежде чем лошадь успела набедокурить.
— Вы куда-то идете? — Очередной дурацкий вопрос.
— К викарию пить чай. Уже опаздываю. — Она взяла ребенка на руки.
— Позвольте мне проводить вас. Даже днем женщине опасно идти одной через лес.
— Мистер Браун уверял меня, что этот короткий путь к деревне совершенно безопасен.
Чего еще ждать от Брауна.
— Никогда не знаешь, что может случиться. — Хьюго пошел рядом с ней.
— Возможно, вы правы. Неожиданно появится всадник, который скачет сломя голову.
Он улыбнулся, заметив, что миссис Грэм слегка покраснела.
— Это уж точно. Поэтому счел своим долгом проводить вас.
Они пошли по тенистой дорожке, вьющейся между деревьями. Где-то под бледно-зеленым пологом тихо ворковал голубь. Пел дрозд. С жужжанием пролетела пчела. С некоторым удивлением Хьюго обнаружил, что пребывает в умиротворенном настроении. Или он, наконец, признал Грейндж своим домом, несмотря на юношеские заявления о том, что здесь ему все ненавистно? Или то было спокойствие, вызванное присутствием этой женщины? Ни одно из этих объяснений не казалось ему правдоподобным.
— А какова цель вашего визита к викарию? — поинтересовался Хьюго.
— Собрание в связи с устройством деревенского праздника.
Ее низкий глубокий голос проник ему глубоко в душу.
— Что ж, цель благородная, — сказал Хьюго.
На обращенной к нему щеке цвета словной кости расцвели розы. Миссис Грэм опустила голову, и поля ее шляпы скрыли от него ее профиль.
В воздухе пахло зеленью, новой жизнью, все это смешивалось с исходившим от нее; запахом лаванды и женщины — запах, который ни с чем не спутаешь. Он уже забыл, как пьянит и радует, когда ты заставляешь женщину покраснеть, какое волнение вызывает ухаживание за женщиной. Никогда ничего подобного не возникало среди тех коммерческих занятий, к которым он уже успел привыкнуть.
— Мне приятно думать, что я могу оказаться полезной, — говорила она. — К несчастью, миссис Доусон категорически против этой идеи. — Она с надеждой посмотрела на Хьюго.
Глаза у нее темно-синие, а не черные, с серой каемкой. Хьюго никогда не видел глаз такого оттенка, хотя боль, скрытая в их глубине, была хорошо ему знакома. Внутри у него все сжалось при мысли о том, сколько страданий, он бы причинил, и о собственной трусости.
Проклятие. Когда же он поймет, что нельзя верхом на строевой лошади улаживать человеческие проблемы? Можно только усложнить их.
София подняла ручки.
— Оп!
— Упорная малышка, да? — сказал Хьюго, стараясь отвлечься от своих безрадостных мыслей. — Ну, давайте, маленькая барышня. — Он взял у миссис Грэм ребенка и усадил на седло.
— Это не опасно? — Страх звучал в ее голосе, и она протянула руки к ребенку.
Неподдельный страх. Вполне обоснованный. Тот страх, который испытала бы любая женщина рядом с ним, знай она правду.
— Это не опасно, пока я держу Грифа за уздечку.
Он хотел ее успокоить, но вместо этого в голосе его прозвучали досада и воинственность. Но это, похоже, возымело действие, потому что она опустила руки.
— Ну, как? — обратился Хьюго к малышке.
Она отважно ударила ножками по бокам Грифа, словно кавалерист королевской конной гвардии.
— Вперед!
Хьюго не удержался и фыркнул. Звук царапнул ему горло, но это было приятно.
— Господи, ведь Альберт учит ее приемам верховой езды.
— Прощу прощения, милорд.
— Не стоит извиняться, миссис Грэм. Вы можете гордиться своей малышкой. Такая самостоятельная.