Босиком за ветром (СИ) - Татьяна Александровна Грачева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ветер бил в лицо и, наполняя рот, воровал дыхание и заставлял зажмуриваться. Крис смеялся, но Славка даже не улыбалась, смотрела на него сосредоточенно и серьёзно. Пряди то и дело перекрывали её пронзительный взгляд, но, стоило качелям поменять направление, как Крис снова на него натыкался. И сам же не мог отвернуться, словно она его загипнотизировала. Несколько раз она беззвучно произнесла незнакомое по артикуляции слово. Он затаился, ему даже показалось, что расслышал шипящие звуки, а может, это ветер шумел, раскачивая вековой дуб и осыпая их ажурными листьями.
Постепенно раскачивания затухли, качели остановились. Славка спрыгнула на траву и вернулась к крыльцу. Вручив стакан с водой, дала и листок бумаги, на котором было написано, как добраться до деревни. А потом, не прощаясь, развернулась и ушла в дом. Крис выпил воду и поставил стакан на болтающуюся дощечку.
Он и не рассчитывал вернуться в лодке, но надеялся, что Славка хотя бы его проводит. В принципе, он бы нашёл дорогу и без инструкции. Всего-то нужно идти прямо, никуда не сворачивая. Слева — лес, а справа — бесконечные ряды виноградников, чуть прикрытые со стороны дороги молодыми ещё подсолнухами с оранжевыми соцветиями.
Странно, что эта одинокая грунтовка, проложенная сквозь поля, называлась улицей, ведь кроме домика ведьмы тут никто не жил. Уже на подходе к деревне показалась парочка старых заброшенных домов, а между ними двухколейное ответвление к распластанному зданию маслобойни. Тут подсолнухов росло гораздо больше — целое поле.
Крис присмотрелся и увидел, что со стороны маслобойни идёт женщина, когда расстояние сократилось, он узнал тётю Свету. Всегда улыбчивая, сегодня она выглядела уставшей, даже шла медленно, словно переставляла ноги, превозмогая усталость. Увидев Криса, она не удивилась, хотя по этой дороге можно было идти только из логова ведьмы.
Привычно растянула губы в искусственной улыбке.
— Здравствуй, деточка.
— Здравствуйте.
Она прошуршала в кармане и достала пустую обёртку от ириски.
— Иди с Богом.
Крис недоуменно промолчал, а тётя Света, не оглядываясь, побрела дальше.
Он бы и не вспомнил об этой встрече, если бы на следующий день не случилось сразу несколько событий. Утро началось с появления в их компании нового мальчишки. Местных, близких Крису по возрасту, было не так уж много, но летом появлялись сданные на лето привозные дети. Дима не был новеньким, года три назад он уже гостил в Старолисовской и даже успел познакомиться с Михой. Тот его и привёл к колонке, где по умолчанию всегда играли в «Пекаря». Крис надеялся похвастаться своей новой палкой, самолично выструганной из поросли молодого клёна. Но новенький перетянул на себя всё внимание, и палка осталась незамеченной.
Миха познакомил его со всеми, последней представил Машку.
Дима оглядел её пыльное, остроносое лицо.
— Ты девчонка, что ли? Офигеть. Миха все Машук, Машук, я думал, пацан. Реально же пацан.
Крис боялся, что Машка раскроет его секрет. Но она промолчала, хотя посмотрела так, что он понял: у неё есть козырь и лучше её не злить. Самое неприятное, что по его испуганному лицу она это поняла. Но, к счастью, её отвлёк новенький, и Крис на время расслабился. Он и сам не мог понять, что больше пугает, что его будут стыдить за эту дружбу или необходимость делиться Славкой? Пожалуй, поровну.
Начали игру, несколько раз кинули «камень-ножницы-бумага» и выбрали Пекаря. Витёк одолжил Диме палку, ту самую, с которой начинал свою «пекарскую» карьеру Крис. Но новенький не горел желанием играть, стоял у первой линии и, поднимая пыль торцом черенка, жаловался на вселенскую несправедливость, загнавшую его в этот богом забытый медвежий угол.
— Батя типа наказать меня решил. Как он сам сказал: чтобы я научился руками работать, копать, кур рубить. Что там ещё? Стирать в тазике. Какой бред! Где? Где мне это пригодится? Я как-то не планирую жить в такой глуши и срать в дырку в земле. Оно мне надо, знать, чем отличается амброзия от ботвы картошки? Не деревня, а доисторическая глушь. Я тут сдохну от скуки.
Крис усмехнулся. Надо же, Дима озвучил его собственные мысли. Не побоялся и не постеснялся. Прямо назвал всё, что раздражало и его. А он промолчал, хотя думал точно так же, а Дима — нет. Видимо, они с ним подружатся.
Дима играл довольно неплохо, метко попадал по банке, но при этом не переставал возмущаться:
— И это ваши развлечения? Банку долбить? А в центре деревни что? Компьютер хоть у кого-нибудь тут есть? Просто писец!
Ребята помалкивали, даже Джек растерялся и не хвастался своими бицепсами, надутыми кувалдой для забоя быков. Всё, что говорил Дима, было правдой, они и сами это знали, но привыкли к такой жизни и считали нормой, пока их не ткнули носом в отсутствие цивилизации. А теперь им было неудобно перед городским за то, что их деревня, оказывается, дыра дырой, словно это они её такой сделали. Крис втайне злорадствовал. Вот хоть кто-то прямо рассказал, что такое их сказочная Старолисовская — помирающее захолустье в петле реки. Без горячего водоснабжения, без удобств и без интернета. Не отдых, а наказание.
Когда начало смеркаться, на улицу повернула мама Витька. Тяжёлые сумки оттягивали её руки, а под мышкой она несла полуторалитровую бутылку с лимонадом. Поравнявшись с ребятами, устало опустила котомки на землю.
— Вить, возьми газировку, угости ребят.
— Спасибо, тёть Насть! — откликнулся Миха.
Крис смущённо выступил вперёд.
— Вам помочь?
Тётя Настя словно впервые увидела Криса. Недоверчиво оглядела его белую рубашечку, застёгнутую до самой верхней пуговицы, и уложенные светлые волосы.
— Не нужно, я уже дошла.
Избавившись от неудобной бутылки, она направилась к дому, но потом обернулась и нашла взглядом сына.
— Не задерживайся, чтоб дома был через час, ужинать будем. Я пока к тёте Свете зайду.
Крис хмыкнул, вся улица знала, что мама Витька носит тёте Свете столовские остатки. Одну сумку себе, одну ей. Там подобную роскошь принимали с превеликим удовольствием — семья-то большая. По городским меркам просто огромная. Тётя Света вырастила пятерых здоровенных рыжих сыновей и продолжала выращивать трёх конопатых дочек-погодок. Её муж выпивал, но в трезвом состоянии тоже любил поесть.
Витёк открутил крышку и жадно присосался к горлышку, Джек выхватил у него бутылку
