Предложение повесы - Стефани Лоуренс

К ее изумлению, Блетчли вернулся на свое место под дубом и еще час наблюдал за тем, как тренируют лошадей.

А они наблюдали за Блетчли, и Демон оправдал свое прозвище, постоянно нарушая ее покой. Он заставлял ее краснеть, трепетать и вообще вести себя так, словно она влюбленная девица.

И почему-то Флик все легче было изображать влюбленность. Улыбаться, смеяться. И краснеть.

Демон прекрасно знал, как ее дразнить, как ловить ее взгляд, заставляя смеяться: над ним, над собой, над ними обоими. Он знал, как прикоснуться к ней — легко, мимолетно, — чтобы ее сердце забилось, а голова пошла кругом.

Когда Блетчли, попытавшись переговорить еще с одним жокеем и получив решительный отказ, отправился наконец в город, она успела покраснеть столько раз, сколько не краснела за всю свою жизнь.

Судорожно вцепившись в зонтик, словно в оружие, способное ее защитить, она посмотрела на Демона:

— «Мне пора. Не сомневаюсь, что вы сможете держать его под наблюдением остальную часть дня.

Ей показалось, что в его взгляде она заметила сожаление.

— Мне нет надобности следить за ним.

Демон посмотрел на край площадки для выездки и поднял руку. Джиллис, стоявший у столба, кивнул и незаметно последовал за Блетчли.

— Я отвезу тебя домой.

Она махнула в сторону ближайшей дороги:

— Меня ждет грум с двуколкой.

— Можно отправить его обратно. — Он взял ее за руку: — Ты ведь предпочитаешь ехать домой на моих гнедых, а не на той кляче, которую запрягли в двуколку?

Зная о ее пристрастии к лошадям, Демон заранее знал ответ. Она с величественным видом кивнула.

Демон сидел в кресле у камина, глядя на огонь, и представлял себе ее ангельское личико и мягкие голубые глаза… В этот момент в окно постучали. Он поднялся из кресла, отставил рюмку бренди, которую согревал в ладонях, и направился к окну.

Раздвинув шторы и открыв окно, он с облегчением увидел, что на этот раз она в юбке — точнее, в амазонке.

— Ты вообще не признаешь дверей?

Устремленный на него взгляд был полон укоризны.

— Не хотите ли вместе со мной навестить Диллона?

— Мне казалось, мы договорились больше не встречаться с ним.

— Это было раньше. Теперь мы точно знаем, что с ним связывался Блетчли и что он постоянно бывает в городе. Надо сообщить об этом Диллону и предостеречь, чтобы не совершил какого-нибудь необдуманного поступка.

Диллон не станет себя утруждать. Демона так и подмывало сказать ей об этом, однако он заставил себя промолчать. Ему не нравилось, что Флик ездит по ночам одна, но отговаривать ее было бессмысленно.

— Встретимся в конюшне.

Она кивнула и исчезла в темноте. Закрыв окно, он попытался вспомнить, куда положил свои перчатки для верховой езды, и пошел предупредить Шепардов, что отлучится на несколько часов.

Флик дожидалась его у конюшни верхом на Джессами. Демон распахнул дверь, нашел в полутьме седло и уздечку и отнес в стойло к Ивану. Жеребец уже хотел запротестовать, что в столь поздний час его собираются седлать, то тут увидел Джессами.

Заметив его взгляд, Демон хмыкнул и сел в седло. По крайней мере ему не придется обуздывать порывы Ивана: он будет послушно следовать за Флик.

Они ехали через поле, окутанное черным бархатом ночи. Коттедж казался темным пятном в тени деревьев. Флик выехала на поляну за домом и спешилась. Демон последовал за ней, привязав Ивана на безопасном расстоянии от кобылы.

Хрустнула ветка.

Флик быстро повернулась, глядя в сторону коттеджа.

— Это мы. Демон и я.

— О! — донесся из темноты дрожащий голос. — Вы зайдете?

— Конечно.

Флик направилась к коттеджу как раз в тот момент, когда Диллон ее догнал и пошел за ней.

— Мы подумали, — сказала она, проходя через пристройку в главную комнату, — что тебе будет интересна полученная нами информация.

Диллон поднял голову от лампы, которую только что зажег.

— Вы обнаружили кого-то из синдиката? — с отчаянной надеждой в голосе спросил он.

Усаживаясь на табуретку у стола, Флик поморщилась:

— Нет. Пока не обнаружили.

— О!

Улыбка Диллона погасла. Он плюхнулся на стул.

Снимая перчатки, Демон изучающе смотрел на Диллона. Тот был гораздо бледнее, чем на прошлой неделе, и заметно осунулся. Видимо, осознал наконец всю серьезность своего положения и струхнул. Что ж, это к лучшему. Пододвинув себе шаткий стул, Демон сел.

— Нам удалось найти твоего неуловимого связного.

Диллон поднял голову: глаза его засветились надеждой. Демон вопросительно посмотрел на Флик, полагая, что ей захочется самой рассказать обо всем Диллону. Однако она кивком попросила его продолжать. Он снова перевел взгляд на Диллона.

— Этого человека зовут Блетчли. Он лондонец.

Демон в общих чертах описал внешность связного.

Диллон кивнул:

— Да. Это он. Обычно он привозил мне список лошадей и жокеев.

Флик подалась вперед:

— А деньги?

Диллон взглянул на нее, покраснел, но глаз не отвел.

— И деньги. Он всегда мне платил.

— Нет. Я имею в виду деньги для жокеев. Как им платили? Блетчли передавал деньги через тебя?

Диллон нахмурился:

— Не знаю, как им платили. Я этим не занимался. Тогда все происходило иначе.

— Как именно? — спросил Демон.

Диллон пожал плечами:

— Очень просто. В списке указывалась сумма, которую следовало предложить тому или иному жокею Я предлагал, а потом сообщал, согласились ли они. Плату за оказанную услугу они получали после скачек.

— После скачек… — повторила Флик. — А как насчет платы до скачек?

Диллон растерялся:

— До?

— В качестве аванса, — пояснил Демон.

Диллон покачал головой:

— До скачек никакого аванса не было. Им платили после того, как дело было сделано. И этим занимался не я, а кто-то другой.

Флик нахмурилась:

— Они изменили порядок.

— Неудивительно, — сказал Демон. — Предстоящие скачки — самые престижные скачки сезона. Ставки огромные. Зная заранее результат одного или двух заездов, можно сорвать огромный куш. Однако жокеи понимают, как велик риск, на который они идут. Важные заезды находятся под пристальным вниманием распорядителей. И если что не так, строго спросят с жокеев.

Диллон нахмурился:

— В прошлом сезоне они не пытались вмешиваться в ход по-настоящему заметных скачек.

— Возможно, готовились к этому сезону или обнаглели — уверены в собственной безнаказанности и готовы рисковать.

Как бы то ни было, жокеи, участвующие в Весенней ярмарке, наверняка должны потребовать большее вознаграждение. — Демон посмотрел на Диллона: — Теперь на заезд предлагают от ста двадцати пяти фунтов и больше.

— Ста двадцати пяти? — Диллон выпучил глаза. — Мне только раз было велено предложить сто!