Цена ошибки. Вернуть дочь (СИ) - Фомина Татьяна

Игорь вернулся буквально через пару минут. Он принёс, как оказалось, забытого динозавра и бумажные игрушки, которые так понравились Настюше. Динозавр остался без внимания, а вот кораблики она забрала.

С горем пополам мне удалось надеть ей варежки, так как Настя всё время хотела их снять – в них держать кораблики ей было неудобно. Я ужасно вспотела, когда, наконец, мы вышли на улицу.

– Капитан сказал, что заявление принято. Они найдут нашу дочь, – попытался успокоить меня Игорь.

Я опустила Настю, но взять её за руку не могла – обе были заняты корабликами, которые никак не получалось переложить в одну.

– Настя, дай маме один кораблик.

– Неть. – Даже отодвинула их от меня.

– А мне дашь? – попросил Игорь.

– Неть. – Упёрлась Настя, хотя никогда не жадничала. Ведь дома она сама ему все игрушки вытащила.

– А в машине я тебе его отдам, – продолжал настаивать Богатырёв.

Настя нахмурилась, будто решала, стоит доверять ему или нет.

– И ещё много-много сделаю. Хочешь?

Судя по серьёзному детскому личику, кое-кому удалось «купить» доверие Насти. Она протянула Игорю кораблик, который держала в левой руке. Предательница!

– Ой, спасибо! – обрадовался Богатырёв.

Он подвёз нас к дому и помог мне достать из кресла дочь, уже давно клевавшую носом. Обратная дорога заняла больше времени. Мы встали в пробку, которую из-за аварии объехать было невозможно. Игорю звонили несколько раз с работы, но он упрямо отвечал, что скоро будет, игнорируя моё настойчивое предложение добраться домой самим.

– Лиза, мне сейчас нужно на работу. Я могу заехать к вам вечером?

Его вопрос заставил меня развернуться и удивлённо посмотреть на Богатырёва

– Зачем?

– Сделать Насте кораблики. Я обещал.

– Думаю, что она про них уже забудет.

– Я не забуду.

Настя устроилась, положив голову на моё плечо, и мне стоило поторопиться, чтобы она окончательно не уснула. На споры с Богатырёвым у меня не было ни времени, ни желания. Пожала плечами и коротко бросила: «Хорошо», намереваясь уйти.

– Спасибо. Ты точно донесёшь её?

Пришлось снова развернуться.

– Богатырёв, я прекрасно обходилась всё это время без твоей помощи, – прозвучало ужасно невежливо, что самой от себя стало тошно.

Игорь всегда был очень внимательным. Всегда, пока в один «прекрасный» день он не потребовал оставить дочь в роддоме, ничего не объясняя.

Несмотря на мой грубый ответ, Богатырёв приехал. Он привёз Насте игрушечный кораблик-каталку, и провёл с ней больше часа. Я старалась не вмешиваться, наблюдая за ними со стороны. Если ему так хочется – пусть играет. Но то, что Настя к нему охотно тянулась, было заметно. Она не хотела его отпускать, когда я намекнула Игорю, что уже поздно, и ему уже пора. Бабуле пришлось «соблазнить» её ванной немного раньше времени, иначе выпроводить Игоря мирным путём не получилось бы. Купаться Настя любила, поэтому бросила всё и потащила игрушки с собой.

Уже стоя в дверях, Игорь пообещал держать меня в курсе, если станет что-то известно, и по возможности заезжать.

– Мне кажется, последнее явно лишнее, – заметила я.

Игорь замер. Оставаться с ним наедине я не хотела, а он не торопился уходить, заставляя меня нервничать. Несмотря на то, что всё время, пока его не было, я постоянно думала о нём, сейчас, когда он стоял совсем рядом, и я чувствовала его запах и энергетику, мне хотелось закрыться. Я злилась то на него, то на себя, что не могла контролировать свои эмоции.

– Я так не думаю.

Вскинула брови в удивлении, задавая немой вопрос: «А ты не офигел?»

– Лиза, я уверен, наша дочь найдётся. И тогда я буду настаивать на своих правах.

– Каких правах, Игорь? – вытаращилась на него.

– Отца.

– А ты случайно не забыл, папаша, как хотел оставить своего ребёнка в роддоме? – спросила с неприкрытым сарказмом в голосе.

Я видела, что причинила боль, словами полосонув по живому, но Богатырёв вытерпел.

– Тогда речь шла не о моём ребёнке, Лиза, и я уже тысячу раз пожалел, что не сдержался. Я ещё раз повторяю, что готов признать Настю, только ты этого не хочешь слышать.

– Какой же ты… – Я замолчала, сжав зубы, чтобы опять не сказать лишнего. Обида, до сих пор бушевавшая в груди, плохая советчица. Я с болью смотрела в его лицо, умоляя взглядом уйти.

– Лиза, я виноват… – Вопреки моей немой мольбе Игорь, шагнув, сократил между нами расстояние до минимума.

Я вся сжалась и захотела исчезнуть, чтобы только не стоять так близко. В груди бурлил необъяснимый коктейль чувств: гнев, злоба, досада смешались с обидой и беспомощностью. Мне до скрипа собственных зубов хотелось бросить ему в лицо все обвинения и упрёки, которые накопились в моей душе; пожаловаться, как мне было непросто справляться с самой собой. Как я мысленно разговаривала с ним, рассказывая про Настю, про её первый зубик и первый шаг. Как хотела, чтобы он был рядом, когда она заболела, а я не знала, что делать. Но сейчас я не могла переступить через саму себя, и снова впустить его в свою жизнь.

– Мне нужно идти. – Я отвела взгляд, обнимая себя руками, чтобы хоть как-то закрыть свою израненную душу.

Сейчас я была не готова рассуждать, кто прав, а кто виноват.

– Хорошо, – согласился Игорь. – Я позвоню…

Повисла тишина. Секунда. Другая… Кивнула, лишь бы он только ушёл, и закрыла дверь.

Некоторое время, стояла не в силах сдвинуться с места. Почему? Почему он сразу не сказал мне правду? Почему, я не выслушала его, когда он приходил?! Ведь тогда многое могло бы быть по-другому. Почему это вообще случилось с нами? Слишком много «почему», ответ на которые опоздал.

Радостный визг, раздавшийся в нашей ванной, выдернул меня из мучительных мыслей. Глубоко вдохнула и заставила себя идти к той, кто была смыслом моей жизни всё последнее время.

Настя ловила мыльные пузыри, которые надувала прабабушка. Когда переливающееся мыльная сфера опускалась на воду, Настя взвизгивала от радости и хлопала ладошками по воде.

– Ушёл? – спросила у меня ба, выпустив из палочки струйку мелких мыльных пузырьков.

– Ушёл.

– И до чего вы договорились?

– Искать дочь.

– Это понятно. А что вы собираетесь делать?

– Не знаю, ба. – Это была правда. Заглядывать в завтрашний день я боялась.

Я опустила руку в воду, проверить, не остыла ли. Вода была тёплой.

– Настя будет мыться?

Моя девочка отчаянно замотала головой, не желая вылезать из воды. Светлые волосики от влаги скрутились в очаровательные кудряшки и обрамляли кукольное личико с огромными серо-голубыми глазами.

– Пусть плюхается. Спать крепче будет, – констатировала бабуля, надувая большой пузырь.

Я невольно засмотрелась на переливающиеся полосы всех оттенков цветового спектра. Пузырь вдруг лопнул, разбрызгивая мыльные искры в разные стороны, Настя взвизгнула, а я вздрогнула от неожиданности.

– Исё-о! – на выдохе протянула Настя, заворожённо глядя на «волшебную» палочку.

– А давай сама, – предложила ей бабуля, подставляя трубочку к Настиному лицу.

– Ба, она же наглотается, – возразила я.

– Чего? – На меня укоризненно смотрели родные глаза.

– Мыла.

– Господи, Лиза! Не надо «раздувать» из воздуха проблему. Она же как мыльные пузыри: чем больше ты её «надуваешь», тем дальше летят брызги. Иди, отдохни. Мы сами управимся.

– Настю же помыть надо, – напомнила я, пытаясь выглядеть не совсем уж бесполезной.

Мыться моя малышка не очень любила.

– А то я ни разу не мыла ребёнка! – Ба покачала головой. – Лиза, на тебе лица нет. Иди чай попей.

Больше спорить я не стала, послушно вышла из ванной, в которой мне стало слишком душно. Чая не хотелось. Мне ничего не хотелось. Совсем. Хотелось лечь, свернуться в клубочек и спрятать голову под одеяло, как делала я в детстве, когда мне было плохо. Сейчас мне тоже было очень плохо.

Я опять бежала в тумане, спотыкалась, падала, ползла, вставала и старалась найти свою дочь. Теперь я знала, что это была она. Только она перестала меня звать. Я её не слышала. Совсем. Я кричала, умоляла подать хоть какой-то знак, но вокруг были только густой туман, колючие кусты, сырость и могильное безмолвие.