Аметистовое ожерелье - Мэри Брендан

– Ты забыла, что во второй половине дня приедет Росс? Он даже прислал слугу с подтверждением, что будет у нас в три часа дня. Обязательно возвращайся к этому времени, – строго заметила Эдвина.

– Я ничего никому не должна. Тем более наблюдать, как будут торговаться, за сколько меня продать. – Его надо с первых же дней научить, как вести себя с дочерью маркиза, решила она и, гордо вскинув подбородок, вышла из комнаты.

Карие глаза Софи стали круглыми от удивления. Неожиданная новость потрясла ее до глубины души.

– Виконт Стрэттон сделал тебе предложение?!

Элизабет кивнула.

– Но, Лиззи, разве он не… Но он же слывет сумасбродным, диким…

– Да, – стараясь говорить спокойно, ответила Элизабет. – Он именно такой и есть.

– А правда, что он очень красивый? Я слышала, мама о нем как-то рассказывала, что у него разбойничья внешность… как у… корсара, – понизив голос, проговорила Софи.

– Или как у цыгана… – добавила Элизабет. – Его могут считать красивым те, кому нравятся смуглые мужчины. – Она почувствовала, что несправедлива к нему, и заерзала на бархатном сиденье. Не такой уж он и смуглый, просто здоровый загар человека, много времени проведшего на морском воздухе. Он действительно красив… очень красив. И превосходно одет. Вчера, надо честно признать, он выглядел безукоризненно.

Воспоминания о тайном приезде к нему домой и о блаженном чувстве, охватившем ее после того поцелуя, встревожили Элизабет, и она уставилась в окно кареты. Пусть он умерит свой гонор – он выиграл вчерашнюю битву, но не победил в войне!

– Ты ответила ему согласием? – спросила Софи, наклонившись к подруге и глядя ей в глаза, похожие на два драгоценных аметиста.

– Да, но не по своей воле. Бабушка задолжала Стрэттону большую сумму, и мое приданое теперь достанется ему в счет бабушкиного долга. Но официального объявления об обручении еще не было. Я молю Бога, чтобы бабушка, наконец, осознала всю нелепость своей затеи и перестала обращаться со мной, как с бессловесной куклой.

– Я понимаю, – вздохнула Софи, хотя ничего не понимала. Откинувшись на спинку сиденья, она спросила: – А как же Хью? Ты ему сказала? Я нисколько не сомневаюсь, что он тоже не прочь сделать тебе предложение.

– Я его еще не видела, – искренне ответила та, хотя сегодня утром написала ему короткую записку и велела служанке отнести ее. Впрочем, записка только запутывала суть дела, и Хью явно не удовлетворится ее содержанием. При первой же встрече он наверняка потребует от нее объяснений. Вот почему она хотела именно сегодня уехать из дома.

Войдя в огромный магазин тканей на Пэлл-Мэлл, две молодые леди и Эванджелина словно попали в пещеру Аладдина. Разнообразие тканей поражало воображение. Подруги медленно прохаживались между прилавками. Вдруг Элизабет схватила Софи за руку и потащила к одному из прилавков. Там лежал рулон газа цвета персика.

– Да, очень красиво, но слишком прозрачно, – сказала Софи. – Мне хочется что-нибудь менее броское, не такое кричащее. Эта ткань не для семейного торжества.

– Должен сказать, что я думаю точно так же, – вдруг раздался у них за спиной мужской голос. – Я не поверил своим глазам, когда увидел вас, – прошептал мужчина так близко от Элизабет, что она почувствовала, как от его дыхания шевельнулись локоны на шее. – Как поживаете, моя дорогая?

Элизабет отскочила в сторону, чтобы избавиться от наглой руки, гладившей ей ягодицы. Взбешенная, она оглянулась и лицом к лицу столкнулась с графом Кэдмором, которого ничуть не смутило отвращение во взгляде Элизабет.

– Вы все такая же неприступная красавица, – с наглой ухмылкой проговорил он. – Что ж, это хорошо. – Бросив взгляд на Софи и Эванджелину, он проговорил громким шепотом: – Отошлите вашу подругу и старушку за чем-нибудь… и поговорим без свидетелей. – Он облокотился на прилавок, ни минуты не сомневаясь, что Элизабет выполнит его приказ. Она действительно что-то сказала Софи и Эванджелине, и те быстро ушли.

– Убирайтесь сию же минуту! – прошипела Элизабет сквозь стиснутые зубы, повернувшись спиной к прилавку. Она вся дрожала от гнева и возмущения.

– Я слышал, что миссис Сэмпсон не повезло за карточным столом. Я слышал также, что Алиса Пенни заключила с ней пари и выиграла его. При сложившихся обстоятельствах послушной внучке следовало бы поправить пошатнувшийся семейный бюджет. Я мог бы оказать заметную помощь, – заявил граф с наглой ухмылкой.

– В подобных обстоятельствах послушному мужу следовало бы поправить пошатнувшиеся отношения в своей собственной семье. Не лучше ли вам пойти домой к своей жене вместо того, чтобы приставать к незнакомой женщине в людном месте? – процедила Элизабет сквозь стиснутые зубы.

Граф побледнел и зло сверкнул сразу ставшими свинцово-серыми глазами.

– Слушай, наглая стерва, я заставлю тебя взять назад каждое твое мерзкое слово. Недалек тот день, когда ты будешь валяться у меня в ногах, умоляя простить за твое неслыханное нахальство. – Он продолжал улыбаться, но его водянисто-голубые глаза презрительно сузились, когда он смотрел на Элизабет. Со стороны казалось, что леди и джентльмен ведут непринужденную светскую беседу.

– Вы когда-нибудь извинитесь за те оскорбления, что наносите мне вот уже несколько лет? – спросила она осевшим от гнева и обиды голосом.

– Да кто вы такая, чтобы я извинялся перед вами? Вы забыли, что вас нашли в придорожной таверне в компании с отбросами общества? Неудивительно, что вы так часто посещаете городские трущобы. Как только священник терпит вас! Или вы и перед ним задираете юбки? – прохрипел Кэдмор, брызгая слюной. Его лицо было багровым от злобы, он задыхался от ненависти. – Вы задерете для меня свои юбки раньше, чем я возьму щепотку табака из своей табакерки. Или вы станете моей, или, клянусь, мне не жить на белом свете, – вырвалось у него.

Элизабет в страхе попятилась от озверевшего голодного поклонника и увидела возвращавшуюся Софи.

– Давай уедем, – предложила Софи. – Какой гнусный тип, – проговорила она, бросив на Кэдмора уничтожающий взгляд.

– Пожалуй, ты права. Нам лучше уйти. Может быть, пойдем в другой магазин? – прошептала Элизабет, глядя куда-то вдаль, и как-то странно улыбнулась. Гнев и ярость стали проходить, уступая место какой-то странной апатии.

Она не могла отвести взгляд с одной пары, которая только что вошла в магазин. Женщина сразу направилась к разложенному на прилавке голубому муслину, на который Элизабет тоже обратила внимание.

Виконт Стрэттон, сопровождавший женщину, терпеливо ждал у прилавка. Он что-то сказал своей спутнице, и та улыбнулась ему в ответ. Она была не просто хорошенькая, она была необыкновенно красива и элегантна. Это была настоящая леди с печатью покоя и безмятежности на лице. От Элизабет не ускользнула глубокая привязанность между этой леди и виконтом. Они, не стесняясь, стояли почти вплотную друг к другу, и виконт не выпускал ее руки из своей. Они были такой красивой парой, что люди обращали на них внимание и оборачивались, чтобы полюбоваться ими еще раз.