Пираты Карибского моря. Проклятие капитана - Юрий Папоров

Де ла Крус еще утром послал свой подарок — гранатовые серьги в золотой оправе — и на вечер явился одним из первых, ему необходимо было поговорить с Иннес.

Как только все поднялись из-за стола, графиня уединилась с капитаном на тенистой веранде и, к великому удивлению, и, прямо скажем, удовольствию последнего, сообщила де ла Крусу, что ей пришла в голову мысль сделать так, чтобы маркиз де Блаказ продал свой корабль де ла Крусу.

Графиня с присущей ей прямотой предложила сыграть на ревности де Блаказа, который, будучи доведен до отчаяния, непременно согласится продать де ла Крусу свое судно. Говоря об этом, графиня сдерживала слезы и улыбалась. Но что в ту минуту являли собой ее слезы? Они были лишь еще одним доказательством того, что силы женщины возрастают не в результате одержанной ею победы, а от осознания собственной любви.

Оговорив план действий на вечер, графиня и капитан нежно пожали друг другу руки и вошли в парадный зал. Он был уже полон гостей, и де ла Крус сразу ощутил на себе пристальный взгляд незнакомца. Молодой человек, которому на вид было чуть более двадцати пяти лет, несомненно, принадлежал к дворянскому сословию.

Длинные темные волосы, аккуратно завитые на концах, подчеркивали бледность его лица. Шрамы на высоком лбу и у подбородка не только не обезобразили его, но придали ему мужественности.

На неизвестном был бархатный горчичного цвета камзол с большими синими отворотами, желтые чулки, подвязанные красными лентами, галстук — элегантный бант — был сколот дорогой жемчужиной, а закрытые черные туфли с красными каблуками были украшены огромными золотистыми пряжками. На расшитой серебром перевязи висела шпага с позолоченным эфесом. Элегантностью он ничуть не уступал французским офицерам.

В каждом движении незнакомца можно было отметить уверенность и сознание собственной силы. Однако де ла Крус данным ему от рождения тонким чутьем уловил и во взгляде, и в манере двигаться, и в привычке время от времени наклонять голову скрытую ущербность характера.

Вокруг незнакомца крутился щеголевато одетый местный идальго.

Графиня со свойственной влюбленной женщине интуицией почувствовала что-то неладное и, перехватив взгляд де ла Круса, зашептала:

— Никто не должен помешать нашей затее, милый Педро.

— Дорогая Иннес, вы поражаете меня своей проницательностью. Но что, собственно, встревожило вас?

— Вон тот щеголь сам по себе ничто, он просто близок со старшим сержантом Прадо. Ярый противник генерала Чакона. А вот тот, кто рядом с ним…

— Вы знаете его? — спросил де ла Крус.

— О, это мой старый знакомый. Родом он из некогда знатной, но ныне обедневшей кастильской семьи. С детства был влюблен в мою близкую подругу, которая не ответила ему взаимностью, скорее всего, потому, что ее родители посчитали жениха неподходящей партией. Это озлобило его, и он покинул Мадрид. Скитался в поисках утешения. В него влюблялись хорошенькие дворянки, но он не мог забыть мою подругу. Всякий раз, возвращаясь в Мадрид, он затевал ссоры, которые заканчивались дуэлями. Совсем недавно он посетил Мехико и был хорошо принят в доме вице-короля. Мой дядя даже покровительствовал ему, но очередная дуэль заставила Андреса покинуть Новую Испанию, и вот он здесь. Этот человек превратился в завистника и нападает на тех, к кому удача без должного на то основания, как он считает, поворачивается лицом, — закончила свой рассказ графиня с ноткой тревоги в голосе. — Нет второго такого забияки и искусного дуэлянта.

— А мне он чем-то нравится, — начал было де ла Крус, но появление маркиза де Блаказа прервало его мысль.

Подле Марии маркиз задержался ненадолго и тут же устремился к графине. Он весьма элегантно поклонился Иннес и довольно сухо де ла Крусу. Между ними завязалась светская беседа, однако графиня слушала маркиза невнимательно и то и дело обращалась с вопросами к капитану. Когда маркиз уже принялся покусывать побледневшие губы, де ла Крус извинился перед графиней и направился к той группе мужчин, с которыми увлеченно беседовал незнакомец — Андрес.

— Графиня, не заставляйте меня изменить свое мнение о вашем вкусе, — меж тем говорил ей маркиз, намекая на симпатию графини к де ла Крусу.

— Он так мил и храбр! Один темной ночью задержал английских лазутчиков и отобрал у них важные документы, — возразила графиня, но маркиз ее перебил:

— О! Прошу вас, перестаньте! Об этом знает вся Гавана. Вы говорили мне об этом раз пять. Лучше подумайте, может ли сердце знатной испанки полонить смазливая внешность или простая солдатская храбрость?

— Ну что вы, маркиз, мое сердце… — графиня опустила глаза, вселяя тем самым в своего собеседника надежду.

А в это время незнакомец заканчивал свой рассказ, из которого де ла Крус понял, что Андрес хорошо знаком с морским делом:

— Наш корабль находился в десяти лигах от мыса, за которым был неприятельский порт, с наветренной стороны. А преследуемая шхуна в двух лигах — с подветренной, идя на фордевинд. Мой капитан лежал в каюте, истекая кровью, а шхуну надо было во что бы то ни стало перехватить…

— Вы приказали поставить лисели, изменили курс на бакштаг и догнали ее, — закончил дружелюбным тоном де ла Крус.

Незнакомец дерзко глянул на капитана, но ответил спокойно:

— Возможно, вы помните Горация, сеньор? Ничему не удивляться… вот почти единственное средство сделаться счастливым и остаться им. Однако вам этого не понять. Удача сейчас сопутствует вам, как парусам, надутым попутным ветром.

— В этом вы глубоко заблуждаетесь, сеньор. У нас с вами есть что-то общее — везение, как паруса в штилевую погоду.

— А кто вам дал право, сеньор, судить обо мне? Мы с вами незнакомы и… — Но графиня Иннес весьма своевременно жестом пригласила де ла Круса подойти. Капитан извинился и отошел, но незнакомец последовал за ним. Тогда графиня попросила руку маркиза и направилась с ним навстречу де ла Крусу и Андресу. Она приветствовала незнакомца, который учтиво поклонился ей, словами:

— Дорогой Андрес, вы снова в Гаване? Так я чего доброго могу подумать, что вы влюблены в меня. Это мои друзья. Маркиз Луаэ де Блаказ и капитан Педро де ла Крус, — представила графиня Иннес обоих мужчин испанцу, тот ответил на их поклоны весьма сухо.

— Право, странные имена придумывают своим детям доблестные французы. Ваш отец был мушкетером? — задиристо спросил испанец маркиза.

— Нет, он был маркизом и служил при дворе его величества Людовика XIV, — ответил с чувством собственного достоинства де Блаказ. — Мир праху его.

— Тогда с какой стати вам, маркиз, дали имя «Lua» — рукавицы для чистки лошадей?