Жестокая нежность (СИ) - Гутовская Ирина

— Да, повторяй мое имя, — наклоняется к уху, вызывая волну мурашек по телу. — Повторяй, всякий раз, когда рядом окажется «типа друг», желающий залезть к тебе под юбку.

— Что ты несешь? — мой голос волнительно дрожит.

Еще один удар.

— Ян!

— Да, моя сладкая, кричи! И запомни: если моя — то моя до конца!

Слышу, как он расстегивает брюки. Резко вторгается в меня. Никакой нежности в его действиях нет. Только грубая сжигающая страсть, дарящая боль и удовольствие одновременно…

И называется это: «доказательство принадлежности ему».

Глава 11

Лежу и всхлипываю…

Мысль о насилии не покидает. Хотя вряд ли это является таковым, если я не сопротивлялась, не пыталась остановить, не говорила, что он делает больно… ничего… Зато стонала от мощных толчков, необычных эмоций… Сорвавшимся голосом шептала его имя и слова любви. Словно это было моей потаенной сексуальной фантазией.

«Нет, это не насилие. Это безумие. Наше личное столкновение» — так будет верно. И сейчас не могу отойти от этих странных ощущений, сопряженных с извращенным наслаждением и желанием подчиняться любым его действиям…

Ян тяжело дышит, уткнувшись носом мне в шею, и все еще продолжает удерживать мои руки за спиной. Но в какой момент слышит тихий плач. Запоздало понимает, что увлекся, перейдя другие границы. Быстро встает и, развернув меня, привлекает к себе.

— Черт… — говорит хриплым голосом. — Тина, прости… Не знаю, что на меня нашло… Я…

«Ревность — вот, что нашло. А еще: желание показать, доказать, лишить права…» — лично у меня не возникло сомнений, что я собственность… Это не вызывает дикой волны протеста, но и безоговорочного согласия — тоже.

Он аккуратно берет мое лицо ладонями, которые умеют любить и причинять боль одновременно. Видит мои слезы и начинает целовать глаза, щеки, губы — так нежно и трепетно, что теряюсь от происходящего. Тянусь к нему и обнимаю за шею.

— Тина… — шепчет в изгиб шеи. — Я идиот…

— Ты идиот… — повторяю за ним.

— Я сделал очень больно?

— Ты сделал очень больно…

— Я не буду…

— Ты не будешь…

— С тобой мне сложно сдержаться.

— Сложно сдержаться…

— Обещаю контролировать себя.

— Обещаешь…

— Простишь меня?

— Да…

— Люблю тебя… — говорим одновременно. И несмотря на все, верю ему.

Конечно, возвращаться за стол мы не стали. Ян позвонил Олегу Романовичу и попросил того подойти с нашими вещами.

Я, как могла, привела себя в порядок. Найдя на полу свою сумочку, достала салфетки и вытерлась от следов секса, а с лица — убрала размазанный макияж. Ужаснулась своего вида, посмотрев в зеркало: на запястьях и шее виднелись красные следы от крепкого хвата его рук… А платье порвано по швам с обеих сторон, чулки тоже не остались без внимания и пострадали, поэтому снимаю их, засунув в сумочку.

Ян складывал на стол разбросанные папки и прочую канцелярию, которые смахнул, чтобы положить меня. И хмуро поглядывал в мою сторону, особенно когда я стояла возле зеркала. Конечно, от меня не укрылось, что он расстроен своим поведением.

Дверь открылась, впуская Олега Романовича. В руках — наша верхняя одежда.

— Вы что тут устроили? — тут же говорит он обеспокоенным голосом. — Мне официанты сказали, что слышали какие-то странные крики, далеко не страстные…

— Олег, давай без нравоучений? — Ян перегородил ему путь и скрыл меня от глаз друга. Я сидела на диване, обнимая себя руками. Пыталась прикрыть рваные края платья.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь…

Олег Романович сунул одежду и ушел.

Ян вызвал такси. Мы оделись.

На мне длинное пальто и этому факту очень рада. Никто не видит моих голых ног и так теплее — чувствую, что замерзла. Хочется лечь в горячую ванну и расслабиться. Затекшие конечности тоже было бы неплохо растереть и размять…

Оказавшись на улице, сразу заметила ожидавшего нас Диму. Зачем он тут?

— Разве ты не такси вызывал? — уточняю на всякий случай.

— Нет. Хотя сейчас это такси. Я иногда разрешаю ему подзаработать на моей машине. Сегодня именно такой день.

Дима был немало удивлен, увидев меня с Яном. Это явно читалось на его лице. Я испытала уважение к Гене, который, судя по всему, не распространяется на тему личной жизни тех, где работает.

Мы разместились и неспешно тронулись. И опять ощутила этот липкий противный взгляд. Через зеркало заднего вида Дима поглядывал на меня. Поэтому я прижалась плотнее к плечу Яна и скрылась за распущенными волосами.

— Эй, — мое поведение не стало секретом для любимого, он тоже обратил внимание на чрезмерный интерес парня. — Следи за дорогой. И перестань глазеть на мою девушку!

— Простите. Не ожидал увидеть вас вместе…

— Не твоего ума дело! — Ян начинал злиться.

— Понял-понял… — ответил Дима.

— Бесят меня эти любители покуситься на чужое… — говорит Ян и идет наверх по лестнице, попутно расстегивая рубашку.

Иду за ним.

— Пожалуйста, хватит…

— Хватит? Я только начал, — он бегло оборачивается на меня. — Один считает, будто может поцеловать тебя в щеку, другой — раздевает глазами…

— Ты преувеличиваешь.

— Я преуменьшаю, — он продолжает раздеваться, кидая одежду на кровать. — Почему у тебя нет подруг женского пола?

— Кончились… Как только отца парализовало, я пошла работать, времени ни на что не было, немногочисленные подруги быстро исчезли. Они жили полной жизнью: встречались с парнями, гуляли, ходили в кафе, кино, ездили отдыхать… А я для них стала обузой, занудой и нытиком… Остались только знакомые. И если ты о Косте, то он скорее не друг, я не правильно выразилась — хороший знакомый, так будет точнее, помогал не раз… А Дима этот… не интересен вовсе…

Ян шумно втягивает воздух, прикрыв на несколько секунд глаза, пытаясь взять эмоции под контроль.

— Прости еще раз, — он подходит ко мне и проводит по плечам невесомым касанием, задерживая взгляд на алеющих отпечатках пальцев его рук на моем теле. — Я наберу ванну и сделаю тебе массаж…

— Читаешь мои мысли? — улыбаюсь такому повороту.

— Если это загладит мою вину…

Прижимаю палец ко рту Яна, не давая развивать мрачные мысли.

— Только одно загладит твою вину, — смотрю хитро.

— Все, что угодно, — его руки перемещаются на мою талию.

— Я не против игр и экспериментов. Тебе доверяю. Только в следующий раз хочу быть готова. Ты же весишь: не меньше девяносто килограмм — раздавишь маленькую меня…

— Согласен. Что-то еще?

— Да… Будь со мной нежен и ласков этой ночью, чтобы я забыла о причиненной боли… Люби меня долго-долго…

— Тина… Ты так это сказала… разве я устою… — он наклоняется ко мне, желая поцеловать, но останавливаю его.

— А как же ванна и массаж?

— Отвлекла меня, — улыбается и я рада, что его душевное равновесие наладилось. — Конечно, моя сладкая. А уж потом…

В один из дней, выйдя из душа, я задержалась возле зеркала. Подбирала одежду, а увидела совсем другое…

Смотрела на себя и не могла отделаться от мысли, что поправилась, причем заметно. На мне только нижнее белье, которое не скрывает появившиеся округлости.

— Тина, поторопись. У меня со временем не очень сегодня… Тебя надо завезти. Не подходящий момент, чтоб себя разглядывать.

— Мне только одеться… — повернулась к нему. — Ян? Скажи, только честно, я поправилась?

— Ну да, есть немного.

— И ты так спокойно говоришь об этом?

— А как мне это говорить? Особенно, если нравятся эти изменения. Ты стала аппетитнее. Раньше у тебя был явный недостаток веса, с учетом твоего роста и комплекции, сейчас же тело выглядит гармонично…

— Ты так думаешь? — снова разглядываю себя. — Но это не килограмм и не два, а больше… всего за месяц…

— Ага, два с половиной кило и двадцать три грамма, по одному за прожитый тобой год, — шутит Ян. — Если так интересно, под ванной есть весы. Только быстрее, пожалуйста.