Шипы близкой дружбы - Наталия Николаевна Антонова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через несколько минут на их столе уже стояли чашки с кофе и тарелочки с пирожными. Но ни одна из подруг к ним даже не притронулась.
– Зачем ты меня позвала? – спросила Елена.
– У нас с тобой был уговор, – напомнила Светлана.
– Разве ты не получила свою расписку? – ощетинилась Гулькова.
– Получила, – кивнула Бакунина. – Но плюс к этому ты обещала, что удовольствуешься одной ночью с моим мужем.
– Допустим, – протянула Елена, глядя на подругу насмешливым взглядом.
– Тогда, пожалуйста, оставь нас в покое! – сорвалась Светлана на крик.
– Не ори! На нас люди оглядываются, – грубо ответила Елена.
– Пусть оглядываются!
– Ну, если ты хочешь оповестить широкую общественность о том, что обменяла своего мужа на некую кругленькую сумму, – продолжая улыбаться, проговорила Елена, – то продолжай кричать.
– Я не мужа променяла! А только одну его ночь!
– Не вижу в этом особой разницы.
– Оставь моего мужа в покое!
– Скажи, что я делаю не так?
– Ты постоянно мозолишь нам глаза! Ты не желаешь оставлять нас наедине!
– Я прихожу к вам только по воскресеньям. В будни вы полностью принадлежите друг другу.
– Тогда перестань ходить к нам по выходным!
– Почему? – Елена сделала невинные глаза.
– Потому что я видеть тебя не могу! – вырвалось у Светланы.
– Ах, вот даже как? – сделала вид, что удивилась, Елена. – А я-то думала, что я выступила для тебя в роли благодетельницы. Можно даже сказать, доброй феи. И в ответ такая чёрная неблагодарность.
– Лена! Ты что, на самом деле не понимаешь, что так дальше продолжаться не может? Или ты прикидываешься?!
– Я согласна, – став серьёзной, проговорила Елена, – дальше так продолжаться не может! И я предупреждаю тебя, что я буду бороться за свою любовь!
– Что значит бороться за свою любовь? – растерялась Светлана.
– То и значит, что для Эрнеста скоро наступит час истины! И он узнает, каково твоё настоящее лицо!
– Я люблю его! Ведьма ты проклятая!
– Настолько любишь, – так громко расхохоталась Елена, что на этот раз некоторые посетители действительно стали оглядываться на их столик, – что подложила его ради денег в постель к подруге!
– Ты мне больше не подруга!
– Аналогично!
Светлана вскочила, бросила на стол купюру и первой выскочила из кафе. Она села в салон своей «девятки» и помчалась куда глаза глядят. Чем бы закончилась её гонка, неизвестно, если бы её не остановил добрый гаишник.
– Ваши права.
– Простите меня!
– Права!
Она протянула ему свои документы.
Он заглянул в них, потом долго всматривался в расстроенное лицо женщины и спросил:
– Что у вас случилось?
– Ничего.
– Муж бросил?
– Пока нет.
– Тогда дайте мне его телефон.
Светлана покорно продиктовала полицейскому номер мобильника Эрнеста. Тот позвонил Тимьянову и попросил его срочно приехать на пересечение улиц, которые он назвал молодому мужчине. Тот, ничего не спрашивая, отпросился с работы, взял такси и примчался.
– Гражданин, – строго выговорил ему полицейский, – если вы ссоритесь с женой, то не давайте ей после этого садиться за руль.
– Я не ссорился с ней, – пролепетал ничего не понимающий Эрнест.
– Тогда почему же на ней лица нет?
– Я не знаю.
– А должны знать!
– Наверное, вы правы. Вы выпишете нам штраф?
– Поезжайте уже с глаз моих долой! – махнул жезлом полицейский. – И мой вам совет, разберитесь со своей женой! Никто не позволит вам устраивать беспредел на дороге.
– Простите нас. Я разберусь, – продолжал лепетать Эрнест, пока не сел в салон за руль, передвинув жену на пассажирское место.
– А у вас у самого есть права? – тут же склонился к нему полицейский.
– Есть. – Эрнест постукал себя по карману, вытащил паспорт и достал вложенные в него права. Машину водить он умел и права получил ещё тогда, когда только начал копить деньги на свой автомобиль.
Оставшись наедине с женой в салоне автомобиля, Эрнест ни о чём не стал её спрашивать, завёл машину и поехал в сторону дома. Он ума не мог приложить, как ему разбираться с женой и о чём её спрашивать. Сердцем он чувствовал, что к произошедшему причастна Елена. Но разумом он понимал, что правды жена ему не расскажет. Не вводить же ей, в самом деле, сыворотку правды. Однако он считал себя обязанным разобраться в этой непонятной истории. В конце концов он решил, что если молчит жена, то, вполне возможно, заговорит её подруга.
* * *
Максим Гречишников придирчиво осматривал себя в зеркало, когда зазвенел дверной звонок.
– Кого там принесло, – чертыхнувшись, проговорил он вслух. Глянул в дверной глазок.
На пороге стояла Кира Коврова, его бывшая сокурсница. Он догадывался, что девушка была в него влюблена, но изо всех сил поддерживал с ней ровные дружеские отношения. Отказать Кире от дома он не решался, и она забегала к нему примерно один раз в неделю, то чтобы угостить собственноручно испечённым пирогом, то взять у него для чтения книгу или принести свою, то пригласить в филармонию. И Максим, и Кира, вопреки нынешней моде, оба любили классическую музыку. Кира первой узнавала о гастролях отечественных и зарубежных исполнителей и покупала билеты для себя и Максима. И он не отказывал ей, эти совместные походы в гости к прекрасному не были частыми.
Вот и на этот раз она стояла за дверью и дышала быстро-быстро, словно пробежала бегом несколько метров. Максиму пришлось открыть дверь.
– Кира? – сделал он удивлённое лицо. – Какими судьбами?
– Мимо проходила, – смущённо улыбнулась она.
– Рад тебя видеть, – солгал он, – но я сейчас ухожу. – Это было правдой.
Кира бросила беглый взгляд на его приукрашенный внешний вид и спросила тихо:
– К ней?
– Уж точно не к нему, – попытался отшутиться он.
– Зачем ты ходишь к ней? – спросила девушка с болью в голосе.
– Кира, не будь навязчивой, – попросил он мягко.
– Ведь она опять тебя бросит, – пролепетала Кира, опуская голову.
– А это, извини, не твоё дело.
Девушка отвернулась, чтобы скрыть набежавшие на глаза слёзы.
– Кира, прекрати, – попросил он, начиная раздражаться.
– Прости, – она повернулась и попыталась улыбнуться, – просто я купила билеты. К нам приезжает австрийский…
– Поговорим об этом попозже, – перебил он, – я сейчас действительно тороплюсь.
– Да, конечно, – она попятилась от двери, – извини, что задержала.
– Ничего страшного. Пока.
– Пока, – неслышно прошептали её подрагивающие от близких слёз губы. И уже когда дверь закрылась, она крикнула: – Так я зайду попозже?
Ответа она
