Пифей - Фердинан Лаллеман

- Ты был в этом так убежден? - спросил меня невозмутимый кельт-массалиот.

- Я не имел права сомневаться в твоих словах, а потом, невозможно, чтобы Океан ушел навсегда.

Ночь. Я хотел было насладиться вполне заслуженным отдыхом на "Артемиде", снова покачивающейся на воде, но за всеми треволнениями забыл, что здесь живут люди, чьи обычаи и нравы нам неизвестны. Едва я задремал, как послышались пение и стук копий о щиты. Резкие крики варваров отогнали сон напрочь. Уже был поздний вечер, и я с трудом разглядел группу высоких мужчин и двух одетых в белое женщин, которые по берегу направлялись к нам. Пел один из мужчин. Я никогда не слышал подобных звуков. Гребцы стали высовывать из-под палубы головы, а затем, осмелев, высыпали наверх. Я разбудил Венитафа. Тот проснулся в дурном расположении духа, но повеселел, как только услыхал песню и ритмическое постукивание копий.

- Они идут как друзья, - успокоил он меня, - иначе они не захватили бы с собой женщин.

- Поговори с ними, ты знаешь их язык.

- Надеюсь, они поймут меня, хотя я пока не разбираю слов песни.

Венитаф поднялся на палубу, затем влез на акростолий и произнес несколько непонятных слов. Варвары ответили - в их речи часто повторялось слово кинни.

- Царица хочет побеседовать с тобой! - наконец сказал Венитаф.- Ее известили о твоем прибытии.

Даже если бы молния Зевса вдруг осветила мой корабль, я не был бы столь удивлен.

- Как? - воскликнул я.- Что ты сказал?

- Намнеты передали послание из Авенниона людям с Лигера, а те три дня назад явились к царице и пересказали его. Сопровождавший их воин сказал, что они обмениваются сообщениями с помощью дыма и костров, которые разжигают на вершинах гор, а также через покупателей олова.

- На такие расстояния! И так быстро! А мы их называем варварами за неясное произношение! Я велел спустить челнок и вскоре без охраны и оружия предстал перед царицей. При свете разожженного на песке костра я увидел прекрасную женщину с большими голубыми глазами и светлыми волосами, перехваченными золотым обручем. Я простерся перед ней, словно перед богиней. Она подняла меня, коснувшись рукой моего плеча.

Указав на оставшегося на борту Венитафа, я пробормотал по-гречески:

- Венитаф, кельт... Жаль, что я до сих пор не выучил кельтский.

Она подозвала Венитафа, а когда тот оказался рядом, пригласила нас на торжественный пир.

- Царица желает, чтобы в город пришли все, кроме охраны, - перевел Венитаф.

Какое доверие и какое гостеприимство! Я прикусывал язык каждый раз, как слово "варвар" было готово сорваться с моих уст.

Двадцать третий день. Кабайон. Ночь. Дважды море уходило и дважды увлекало "Артемиду" на глубину. Интересно, кому подчиняются воды - Солнцу или Луне? Ветер здесь ни при чем - два дня его либо не было вовсе, либо он едва ощущался. Венитаф сказал, что кельтские жрецы винят во всем Лупу. Быть может, они правы.

Мы отправились в город, оставив на корабле главного келевста Креона, Ксанфа, Агафона и еще трех отобранных Креоном гребцов. Я приказал Ксанфу поднимать тревогу при малейшей опасности, заставляя всех остающихся дуть что есть мочи во флейты. Город раскинулся почти на самом берегу позади дубового леса и сосновой рощи.

На лужайке я увидел громадные камни - одни стояли стоймя, а другие походили на большие столы. Венитаф спросил у сопровождающих, кто их поставил. Ему ответили, что камни установили предки-гиганты кельтов. Я не понимаю смысла их расположения. Некоторые вытянулись в линию, словно делосские львы [55]. Другие, в виде столов, разрисованы знаками, напоминающими змей и звезды. Венитафу объяснили, что знаки имеют отношение к движению Солнца по небу. И действительно, они напоминают дома на кольцевой дороге Зодиака, хотя изображений животных здесь нет, а созвездия обозначены с помощью грубых выемок в граните. Сооружения выглядят весьма древними, как в Кноссе или Микенах. Отец рассказывал, что далеко на возвышенностях побережья эгитниев есть похожие камни, где лигии приносили в жертву детей. Я не осмелился спросить, был ли такой обычай у кельтов, а потому промолчал, чтобы не смущать хозяев.

Пир удался на славу. Мы захватили с собой две амфоры трезенского вина - мой дар оценили все присутствующие, а царице я поднес большие ветки полированного коралла. Подарок так ее обрадовал, что она предложила мне в обмен свое золотое ожерелье. Я отказался, хотя этот гладкий обруч из золота весьма мне понравился. Однако я преодолел искушение, вспомнив о Гиптис, протягивающей свой кубок Протису Эвксену, и убоявшись последствий необдуманного жеста [56]. Венитаф напомнил, что, по нашим обычаям, не должно принимать ценных подарков от женщины, даже от царицы. Тогда она подала знак, и рыжий раб притащил небольшую корзину с бисеринками полированного желтого янтаря и оловянными окатышами. Я был вынужден принять подарок... и сделал это с радостью, но мне хотелось узнать, откуда попали сюда янтарь и олово. Венитаф был неотразим, и я жалел, что не могу по достоинству оценить его вкрадчиво-убедительную речь. Царица по имени Иоалла часто повторяла названия Иктис, Белерион и еще одно, звучавшее как Абало или А-баало. Она указывала одной рукой на полуночь, а на другой руке загибала пальцы. Венитаф разъяснил ее мысль - надо, мол, плыть много дней, с тем чтобы достичь страны, называемой пунами Ал-Фион [57], и искать остров в море, носящем имя Ба-Алтис [58]. Иоалла удивлялась тому, что мы не пуны, хотя знала, откуда мы прибыли, - намнеты сообщили ей об этом.

- Люди с Полуденного моря добираются до нас сушей или по Лигеру, почему же ты приплыл Великим морем с заката? - спросила она.

Вначале я вкратце рассказал ей о своих вычислениях, касающихся звезд, а потом упомянул про камень в форме стола.

- Может, ты направляешься к жилищу наших мертвых? Оно расположено по ту сторону Великого моря на прекрасной земле, откуда никто не возвращается.

- Нет, о царица Иоалла, я не собираюсь тревожить мертвых, а хочу увидеть землю, где солнце не заходит все лето, а также землю, о которой ты только что говорила.

- Знаю, - ответила она, - земля, где солнце никогда не заходит, называется Ту-Ал, и те, кто доставляет нам то, что вы называете электроном*, также знают о ней. Эта земля лежит в Мюир Крониме, что означает замерзшее море [59]. Я сомневаюсь, что твой корабль пройдет там, если солнце не будет под знаком середины лета. Намнеты говорят, что у вас он называется знаком Пса. Зачем вы выпускаете животных на дороги неба? Великий Тор может разгневаться.

Мы сидели за длинным столом на табуретах, покрытых рысьими шкурами.

Гребцы пировали вместе с охраной царицы в соседнем зале.

Дом из грубо обтесанных камней венчала глинобитная крыша, поросшая мхом. В центре зала на большой каменной плите был устроен очаг, а дым выходил через отверствие в крыше. Служители следили, чтобы не загорелись балки и солома. На открытом огне жарилась бычья нога, от нее бронзовым ножом отрезали толстые куски мяса. Я хотел подарить поварам большой железный нож, но они отказались от дара, сказав, что железо - металл воинов.

* Янтарем.

Далее обитают осисмии, или остимии, как их называет Пифей. Живут они на мысе, довольно далеко выступающем в Океан, но не настолько, как утверждает он и те, кто ему поверил.

Страбон

Мне объяснили, почему этим племенем остидамниев управляла женщина. Мужчины здесь считают, что только женщины способны вести государственные дела, и, если царь умирает, оставив наследницу в возрасте, позволяющем взять бразды правления в руки, ей вручают символ власти - золотую диадему. По обычаю царевна выходит замуж за сына вождя дружественного племени, и ее сын становится царем после ее смерти.

Я отведал ячменного пива, но вино мне нравится больше. После мяса принесли большие корзины с дарами леса: земляникой, черникой и другими ягодами, мало мне известными. К ним подали сливки. Хлеб здесь пекут из ячменя или ржи в виде плоских лепешек.

Царица пообещала дать нам лоцмана, знающего проливы Уксисамы. Он доведет нас до Белериона.

- Знаешь ли ты, - спросил я ее, - что у этого острова полугреческое, полупунийское имя? И на обоих языках оно означает "Заостренный"*.

- Знаю, - ответила она, - пуны назвали его так потому, что остров лежит на острие Мира. Мы называем его просто-напросто островом Заката. Но когда пуны, о которых знали еще мои предки, называют нам какое-нибудь имя, мы оставляем его: например, Ба-Алтис - Царское море, а А-баало - Царский остров [ ]. Они обучили нас значкам, и теперь мы умеем писать. Вы же научили писать намнетов и горных кельтов. Я нахожу сходство между пунийскими и вашими значками.- Она хитро усмехнулась. - Пифей, а почему ты не очень жалуешь пунов?

* Это название созвучно греческому слову "белонэ", означающему "острие, игла".

Она обращалась ко мне, но смотрела на Венитафа. Тот засмеялся, пощипывая бороду:

- Это они не любят нас, о царица! Они препятствуют нам приходить к тебе морем.